Ничья земля

•	Кадры из фильма

Картина действительно оригинально придумана и временами изобретательно, с чёрным юмором реализована. Разумеется, только тот, кто на себе испытал ужас гражданской войны между народами, раньше жившими вроде бы дружно в единой многонациональной семье, мог решиться на антивоенную абсурдную трагикомедию. Её действие происходит как бы по законам классического триединства - в течение суток в траншее на нейтральной территории, где вынужденно оказались вместе трое солдат - два боснийца и серб, причём один из боснийцев практически намертво привязан к месту, поскольку под ним находится прыгающая мина, обезвредить которую никто не в состоянии, даже прибывший сапёр из миротворческих войск ООН.

И вообще эта вроде бы простая ситуация становится абсолютно неразрешимой, иносказательно свидетельствуя о том не распутанном до сих пор клубке противоречий, который существует в бывшей Югославии, чьё название должно навсегда исчезнуть с карт после того, как было принято решение о создании нового государства Сербия и Черногория. Поневоле создаётся такое впечатление, что южнославянские народы, объединённые даже общим сербскохорватским языком, стремятся окончательно забыть о своём прежнем мирном сожительстве и разойтись по “узконациональным окопам”, с подозрением ожидая нового подвоха со стороны соседей-врагов. Брошенный в одиночестве босниец на мине - это, конечно, ёмкий образ перманентной угрозы, что однажды всё вновь взорвётся, зыбкое равновесие будет нарушено, и четыре самостоятельных страны, образовавшиеся на месте Югославии, могут опять начать выяснять отношения при помощи оружия.

Однако отдавая должное особому балканскому своеобразию фильма “Ничья земля”, всё-таки трудно отделаться от ощущения, что он немножко просчитан и по-своему конъюнктурен, тем более в сопоставлении со стихийно-витальными, неуравновешенно-темпераментными творениями Эмира Кустурицыи Горана Паскалевича. Данис Танович, уже лет семь живущий и работающий в Бельгии, специально пытался сохранить в собственной ленте по возможности нейтральный взгляд на события, не отдавая предпочтение ни одной из конфликтующих сторон, но попутно высмеивая искусственный нейтралитет, который усиленно соблюдали миротворческие силы из европейских стран. И парадоксально получается, что он сам, незаметно для себя, попадает в положение постороннего наблюдателя, упорно не желающего вмешиваться в происходящее и следящего за этим человеческим паноптикумом с язвительной усмешкой того, кто стоит над схваткой и терпеливо ждёт завершения “битвы пауков в банке”.

Не эта ли отстранённая “энтомологическая позиция” в итоге привлекла Американскую киноакадемию, которая предпочла вполне политкорректно, преодолевая также и свой “балканский синдром”, наградить “Оскаром” именно “Ничью землю”, а не считавшуюся явным фаворитом “Амели”, всё-таки более талантливую и кинематографически своеобычную работу, нежели правильно и вовремя рассказанный анекдот Даниса Тановича.