Ночь охотника

США. 1955. 93 минуты.

Автор сценария Джеймс Эйджи по роману Дэвида Грабба

Режиссер Чарльз Лотон

Оператор Стэнли Кортес

Художник Хилъярд Браун

Композитор Уолтер Шуманн

В ролях: Роберт Митчум, Шелли Уинтерс, Лиллиан Гиш, Билли Чейпин, Сэлли Джейн Брюс, Дон Беддоу, Эвелин Варден.

Оценка - 7 (из 10).

Триллер.

Эта картина, являющаяся первой и единственной режиссерской работой признанного англо-американского актера Чарльза Лотона, в момент своего выхода в США удивила очень многих довольно неожиданным проявлением творческой натуры постановщика, который пусть и был до этого в качестве исполнителя злодеем на экране, но все же сама его солидная комплекция позволяла предполагать, что в жизни-то Лотон более добродушен и душевно открыт. "Ночь охотника" раскрывает потайные комплексы, противоборство в одном человеке сил Добра и Зла, чуть ли не его природную амбивалентность - не случайно и герой, с редкостной отвагой сыгранный Робертом Митчумом, одновременно оказывается и проповедником, и преступником, а на фалангах его рук вытатуированы слова "любовь" и "ненависть".

Сама лента, причисленная, с одной стороны, к классике жанра film noir, изобретательно снятая в черно-белой тональности, называемая кое-кем из критиков одной из самых пугающих в истории мирового кино (что, по сегодняшним меркам, кажется безусловным преувеличением), в то же время проникнута спасительным христианским пафосом. Особенно в благостно-умиротворенной трактовке образа старой девы Рейчел (намеренно на эту роль приглашена Лиллиан Гиш, "немая муза" Дэвида Уорка Гриффита), которая, будто добрая фея, должна охранить двух детей, знающих секрет спрятанных их отцом десяти тысяч долларов, от алчного и безжалостного охотника за добычей в лице Харри Пауэлла, священника-маньяка. Кстати, Чарльз Лотон определял свой фильм как "кошмарный вариант сказок Матушки Гусыни", но, видимо, справедливо опасаясь, что в 1955 году пока еще консервативная Америка не примет откровенной истории неуравновешенного садиста, он превращает картину в религиозную моралите, способную своей финальной приторностью вызвать у неверующих почти рвотное ощущение.