Российская трагедия: наркомания по госзаказу

Вместо того чтобы заниматься ликвидацией наркомании, медики занимаются ее сохранением

Три месяца назад в Новосибирске 85-летняя бабушка убила свою 27-летнюю правнучку-наркоманку. Согласно сообщению Следственного комитета Российской Федерации по Новосибирской области, старушка «подошла к лежащей на кровати девушке и нанесла не менее 20 ударов топором в область шеи потерпевшей».

И еще из официального сообщения про правнучку, которая в 18 лет вселилась к своей будущей убийце: «Не имея постоянного места работы, девушка вела асоциальный образ жизни, употребляла наркотические средства и алкоголь. Проживая дома у родственницы, девушка систематически унижала ее и наносила побои. Применяя насилие, она забирала у нее денежные средства, лишая возможности достойно существовать, которые впоследствии расходовала на приобретение наркотиков и спиртного. В период с ноября 2008 года по июль 2010 года девушка отбывала наказание в местах лишения свободы за незаконный оборот наркотиков и после освобождения вновь стала проживать с престарелой родственницей. В один из дней в январе 2011 года правнучка вновь применила насилие к пенсионерке. Длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с поведением девушки, вызвала у пенсионерки состояние внезапно возникшего душевного волнения (аффекта), вследствие чего она решила совершить убийство правнучки…»

В этом протокольно точном описании вся, именно вся, без исключений, проблема и трагедия наркомании в нашей стране.

Во-первых, очевидные базовые условия для наркомании: невостребованность молодых, вынуждающая их бежать в мегаполисы, где они при этом неспособны по-человечески жить и найти достойную работу, что порождает социологически масштабную блуждающую, «проточную», неукорененную молодежь. Телеящик и Интернет, вбивающие в незрелые головы недосягаемые образы балдежа «хозяевов» этой жизни. Пенсия старухи, являющаяся едва ли не единственным стабильным источником дохода «семьи» и превращающая более чем пожилого человека в дойную корову.

И во-вторых, столь же очевиден едва ли не сознательный отказ государства от ликвидации наркомании в стране.

В самом деле, как иначе понять политические принципы и законодательство Российской Федерации, которое защищает наркомана, а не их жертв, включая, между прочим, личность самого несчастного наркозависимого?

Нашумевшее дело Егора Бычкова в Нижнем Тагиле, а затем такие же дела в Новосибирске и Перми также показывают абсурдность ситуации, когда центры социальной реабилитации подвергаются судебному преследованию за то, что они по просьбе отчаявшихся родителей пытались спасти их превратившихся почти в животных детей.

Особые лукавство и цинизм государства и прокуратуры при этом в том, что на скамью подсудимых сажали Бычкова и других представителей реабилитационных центров, а не родителей наркоманов, которые с юридической точки зрения как раз и выступали организаторами «похищения людей».

Оно и понятно. Если бы по стране стали судить и сажать родителей, то вся неадекватность и безнравственность законодательства и госаппарата стала бы очевидной в своей абсурдности. А так – можно затушевать проблему, да еще и симулировать борьбу с беззаконием.

Сколько еще бабушек или отцов должно убить или «похитить» своих внуков и детей, чтобы государство «проснулось» и заняло единственно возможную с точки зрения нравственности и дееспособности позицию: наркомания – не болезнь типа подагры или гриппа, наркомания – общественно опасная духовно-социальная распущенность, и поэтому наркозависимость гражданина должна стать не только административным, но и уголовным преступлением?

Между прочим, в насквозь нетоталитарной и демократической Швеции именно так. Там быть наркоманом означает быть общественно опасным, ключевым фактором распространения эпидемии наркомании, по сути, сознательно заражающим окружающих тебя людей. Это и неудивительно, ведь закоренелые наркоманы за свой наркоманский стаж не только «отменяют» жизнь своим родным, близким и друзьям, но и втягивают в наркопотребление не менее 10-15 подростков и молодых людей.

Отсюда, вся антинаркотическая внутренняя политика государства должна быть направлена на бескомпромиссное принуждение наркоманов к освобождению от зависимости и возвращению к полноценной жизни.

Для этого и необходимо уголовное наказание за наркоманию при одновременном предоставлении возможности выбирать: идти в тюрьму или на социальную реабилитацию.

Но государство до сих пор боится или не хочет честно поставить проблему.

И если на Госсовете «по наркомании» среди молодежи, который должен состояться на следующей неделе в Иркутске, не будут приняты соответствующие правовые и организационные решения, то придется признать полную победу наркомании над государством.

И здесь необходимо сказать крайне тяжелую и неприятную правду.

Главными лоббистами наркомании и ее процветания в постсоветской Российской Федерации стали, начиная с последних лет СССР, …медики, точнее, медики-наркологи.

Разумеется, речь идет не о большинстве простых работников наркологического «поля» - низовые наркологи, как правило, беззаветно и, к сожалению, часто столь же безнадежно пытаются помочь наркоманам и даже лечить их. Речь не о них, а об идеологах и главных выгодополучателях от наркологии.

Вместо того чтобы создавать и претворять в жизнь теорию ликвидации наркомании в конкретной нашей, российской ситуации, медицинско-наркологическая знать все последние двадцать лет вырабатывала и реализует по-своему гениальную теорию сохранения и воспроизводства наркомании.

В основе ее лежат три базовых положения, абсолютно произвольных и ничем не доказанных.

Первое. Наркомания – это болезнь и частное дело «больного», а не социально-психологическое и духовное поражение индивида, превращающего себя в общественно опасный фактор заражения и издевательства над близкими, по сути – в ОМП, оружие массового поражения и заражения.

Второе и третье – это уже циничное, по нарастающей, онаучивание первого базового положения.

Итак, второе. Наркомания неизлечима. То есть как в математическом доказательстве: ergo, стало быть, ничего с ней, наркоманией, и не надо, по большому счету, делать, и даже осуществляя лечение в наркодиспансере, надо всего лишь облегчать страдания больного, мы же, мол, серьезные люди, профессионалы и понимаем, что нельзя излечивать неизлечимое.

И третье. Наркомания особенно «прилипчива» к тем, у кого есть генетическая предрасположенность. Все. Точка. Тут уже и не то что делать – и думать не надо. Чего переть-то против ДНК, которая во всем и виновата?..

В итоге мы имеем сегодня внутри страны мощнейшую корпорацию, которая не только продвигает сохранение наркомании в сегодняшнем виде, но еще и получает на это гигантское государственное финансирование.

А сфера социальной реабилитации, где не на неделю и не две, а на полгода-год приходится изолировать наркомана в целях его духовно-социального восстановления из почти небытия, – эта абсолютно немедицинская сфера вне закона.

Неудивительно, что такого словосочетания - «социальная реабилитация» и нет в законодательстве Российской Федерации. Слов нет, но зато есть несколько сотен каждодневно выживающих негосударственных центров, где реально только и может происходить тайна восстановления личности человека, кардинальная смена его ценностей, революция в его сознании, не теле, его жизненный переворот.

Казалось бы, надо узаконить эти два всего слова, надо подключить сюда региональные социальные защиты, надо ввести государственные социальные стандарты, надо организовать государственную поддержку этой единственно реальной ликвидации наркомании в самой ее природе и сути. Ведь наркологическая медицинская работа (крайне важная!!!) составляет 5 – максимум 10 процентов от всего тернистого пути по освобождению наркомана от страшной зависимости, а 90 процентов – это немедицинская социальная реабилитация.

Но нет. Ничего этого, даже двух слов в законодательство, нет и не будет – если, конечно, не поставить жестко, по-государственному вопрос.

Почему не будет? По более чем прозаической причине: потому что медики-наркологи с высокими чинами не хотят выпускать из своих рук лечение наркомании – пусть оно и крайне неэффективно, а нередко и попросту антиэффективно, но оно, считают они, по праву первой ночи принадлежит им. Вместе с госбюджетом, разумеется.

Именно поэтому буквально накануне Госсовета «по наркомании» мы слышим от Министра здравоохранения и социального развития Татьяны Алексеевны Голиковой в ее докладе на расширенном заседании министерской коллегии, что «любая реабилитация больных наркоманией может быть только медико-социальной. Никаких видов социальной реабилитации без медицинской ведущей составляющей для данной категории пациентов быть не может!».

Яснее не скажешь! Наркодиспансеры готовы на одну из своих комнат прибить табличку «Реабилитация наркозависимых», им не трудно, лишь бы средства федерального бюджета пошли в правильном, наркологическо-медицинском направлении, к профессионалам (чего?), а не ко всяким там странным центрам социальной реабилитации при церквах и прочих «непрофессиональных» дворах.

Очевидно, в столь объемном и сложном докладе Татьяне Алексеевне не удалось почувствовать и разглядеть в процитированных выше словах, заботливо представленных ей грандами от наркологии, злорадный и зловещий «приветик» от тех, кто во что бы то ни стало жаждет сохранить монополию наркологов и наркоманию. Самый злостный афганский барон на фоне этого приветика – невинный агнец.

Парадокс и, в общем-то, скандальность ситуации заключается также в том, что у Татьяны Алексеевны под руководством не Минздрав, а Минздравсоцразвития, то есть еще и не имеющее никакого отношения к медицине социальное развитие, где и «обитает» социальная реабилитация. Но что такое нищая «социалка» против крутых денежных наркологов?!. Даже если это все в одном ведомстве.

О, как медийно раскрученные наркологи набросились прошлой осенью на «методики Бычкова». И антигуманные они, и, разумеется, непрофессиональные и сверхантинаучные. Все так, почти так – вот только откуда у центров социальной реабилитации возьмется научность и респектабельность, если государство не только никак не желает обращать внимание на эту сферу, не только не занимается созданием Национальной системы социальной (немедицинской!) реабилитации, но еще и собирается деньги на немедицинскую реабилитацию если и выделять, то в карман медиков!

…В конце 1980-х годов, в самый разгар перестройки и накануне развала СССР, на берегу Байкала проходила грандиозная конференция по проблемам экологии нашего уникального озера – всемирного сокровища.

Шли жаркие споры, как спасти Байкал. Тем более что мероприятие проходило в специфической форме организационно-деятельностной игры, когда от участников требуются не общие слова, а самоопределение «здесь и теперь» и высказывания в стиле «искренность на грани откровенности».

И неожиданно на третий день работы самими же экологами был сформулирован крайне неприятный тезис: в загрязнении Байкала больше всех заинтересованы именно экологи. И не дай бог, Байкал перестанут загрязнять, как тогда сохранить НИИ, финансирование научных программ, штаты, монографии в планах, научную и жизненную карьеру, наконец?

Татьяна Алексеевна, так будем ликвидировать наркоманию или нет?

Всегда готов помогать.