СКП: преступность растет за счет мигрантов

А Федеральная миграционная служба уверяет, что мигранты не представляют серьезной опасности

Федеральная миграционная служба (ФМС) продолжает удивлять своими заявлениями, которые с каждым разом имеют все меньше отношения к окружающей действительности. Порой даже складывается такое впечатление, что представители этого ведомства, включая его высшее руководство, неофициально подрядились выступать в качестве лоббистов многомиллионной армии гастарбайтеров, оккупировавшей в последние годы Россию.

Как сообщил жителям России и Белоруссии директор ФМС Константин Ромодановский (дело происходило в Минске на заседании Совета руководителей миграционных органов стран СНГ), трудовые мигранты, оказывается, вовсе не представляют серьезной криминальной опасности для России. «Удельный вес преступлений, которые совершаются мигрантами на территории России, – 3,6% от всех преступлений, и есть небольшое снижение на начало года. Это значит, что 96,4% преступлений совершаются гражданами России», – резюмировал Ромодановский.

На что его белорусский коллега Алексей Бегун сообщил о том, что в его стране «процент преступлений, совершаемых трудовыми мигрантами, еще меньше – менее 1%». Честно говоря, последнее утверждение прозвучало гораздо более убедительно по сравнению со странным тезисом главы российского ведомства. Хотя бы потому, что миграционная политика Минска выстраивается в соответствии с общенациональными интересами и реальными экономическими потребностями Белоруссии в привлечении иностранной трудовой силы. И уж точно без учета интересов любителей половить рыбку в мутном миграционном потоке.

Вообще спорный вывод главы российской ФМС о переоценке миграционного фактора с точки зрения криминогенной ситуации в России как-то плохо согласуется с многочисленными заявлениями представителей милиции и следственных органов России, которые не понаслышке знают о преступлениях, совершаемых мигрантами, и ведут соответствующую статистику. Так, руководитель Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре по Московской области Андрей Марков недавно озвучил такие цифры. Только за первые 6 месяцев 2009 года в Подмосковье иностранцы (в подавляющем большинстве – жители стран СНГ) совершили 6392 преступления (9,8% от общего числа). По сравнению с аналогичным периодом 2008 года этот показатель вырос на 39,6%.

Марков привел статистику по тяжким преступлениям в Подмосковье, расследованием которых занимаются его сотрудники. За первые 6 месяцев 2009 года граждане СНГ совершили 57 убийств (15,6% от общего числа), 47 преступлений против половой неприкосновенности и свободы личности (48%), а также 20 раз были причастны к причинению тяжкого вреда здоровью, за которым последовала смерть потерпевшего (9,7%). При этом, как сообщил главный следователь Подмосковья, роста числа преступлений против самих мигрантов в регионе не произошло.

А вот что Марков сказал по поводу существующего миграционного контроля, за который несет ответственность ФМС: «Необходимо сказать, что 90% иностранных граждан, с которыми мы сталкиваемся при расследовании уголовных дел, не имеют даже временной регистрации на территории Москвы или Московской области и, соответственно, проживают незаконно. О том, что они находились на территории области, никто бы и не узнал, если бы они не оказались замешанными в преступлениях. Непонятно, как такое большое количество людей остается незамеченным! Они словно растворяются после пересечения границы».

'''Согласитесь, ситуация, которую обрисовал главный следователь Подмосковья, разительно отличается от той лубочной картинки, которую навязывает общественности глава ФМС. Ситуацию анализирует известный политолог Андрей Савельев:'''

– Формально структура ФМС включена в МВД, и начальником Ромодановского является Рашид Нургалиев. Поэтому моральное и служебное право «рассуждать с цифрами» о криминальной ситуации в стране он, конечно, имеет. Однако, к сожалению, Ромодановский видит процесс с точки зрения постового милиционера. Да, он тоже изучает милицейскую статистику, но при этом не понимает, что мигранты концентрируются на определенных территориях, которые могут иметь стратегическое значение, прежде всего – в столичных и крупных городах. Во-вторых, они создают анклавы, где многие преступления переходят в разряд латентной преступности и совсем не регистрируются. В-третьих, он не рассматривает вопрос о возможности мультипликации этих преступлений. Т. е. они могут быть не просто одиночными актами, а вызывать целую цепь насилия (распространяясь в качестве ответной реакции не только среди мигрантов, но и коренного населения).

Насколько я понимаю, все эти процессы мало волнуют не только Ромодановского. На мой взгляд, тенденция – прямо противоположная. В России криминогенную ситуацию начинают определять именно мигранты – инокультурное и иноязычное население, которое в основной своей массе отнюдь не демонстрирует образцы законопослушного поведения.