Ведут ли нити «игорного дела» в Генеральную прокуратуру?

Еще один фигурант резонансного уголовного дела решил пооткровенничать с прессой

«Все смешалось в доме прокурорском». Сначала мы с удивлением узнали, что прокуроры, этот оплот законности и порядка, могут предоставлять в точности те же услуги, что бандиты и коррумпированные полицейские, – «крышевать» нелегальный бизнес. Это случилось, когда разгорелся скандал с сетью нелегальных казино в Подмосковье. Шоку добавилось, когда часть из них сыпанула в бега, словно какие-нибудь, прости Господи, жиганы, домушники или форточники. Но это была еще не вся потеха. Теперь главный фигурант дела о нелегальных казино, бывший начальник управления Мособлпрокуратуры Дмитрий Урумов через газету грозится сдать покровителей в Генпрокуратуре, если та и дальше будет препятствовать ему совершить сделку со следствием.

Речь идет о сегодняшнем интервью г-на Урумова газете «Коммерсантъ», в котором он расставил точки над многими «i». Теперь, например, мы знаем, что предприниматель Иван Назаров, владевший игровыми залами, – его друг. Урумов же и познакомил его с зампрокурора Московской области Александром Игнатенко, после чего те так сблизились, что стали совместно гулять в ресторанах и проводить время в общих увеселительных поездках за рубеж.

Толчком к этой «великой дружбе» послужил законодательный запрет игорного бизнеса в 2009 году. До того Ивану Назарову прокурорская крыша была как зайцу стоп-сигнал, а как закон вступил в силу – понадобилась.

Узнали мы также, что взятки не имели единого маршрута к «потребителям» в синих мундирах. «В каждом конкретном случае расчеты проводились по индивидуальной схеме. Некоторые из районных и городских прокуроров успели познакомиться с Иваном на наших корпоративных тусовках и получали от него мзду напрямую. Остальных он «стимулировал» через Игнатенко или посредников, в качестве которых выступали представители разных правоохранительных структур», – говорит Урумов.

Но самое замечательное откровение последовало в ответ на вопрос, как же мог Иван Назаров со своими казино продержаться более полутора лет после их запрета: ведь в районных городах полно и других проверяющих. Неужели те ничего не видели и не знали?

«Вы, видимо, никогда не работали на районном уровне, поэтому не понимаете, как там выстраивается вертикаль власти, – снисходительно объяснил г-н Урумов. – Все чиновники и правоохранители района хотят жить нормально, но при этом все они понимают, что находятся в зависимости друг от друга. Чтобы обеспечить и защитить свои интересы, районные руководители и силовики вынуждены объединяться в одну большую семью, симбиоз, и жить в дальнейшем по установленным в этой семье правилам. Если кто-то из них начинает выходить за рамки этих правил, остальные делают все, чтобы от него избавиться».

Т. е. у нас появился новый вид семьи – «семья чиновничья большая». До сих пор их было только две – семья обычная и «социальное партнерство» (это когда сами понимаете кто сожительствует сами понимаете с кем). Как же назвать наше партнерство нового типа? Является ли оно также социальным или, наоборот, антисоциальным?

Назарова, выходит, не трогали потому, что боялись «прокурорских». Но так ли уж они грозны? Урумов говорит, что, да, лучше с ними не связываться. «Прокурору сегодня даны большие полномочия. При желании он может без труда построить и главу райадминистрации, и начальника ОВД, и даже руководителя местной ФСБ. Об этом как раз свидетельствует и работа игорного бизнеса Назарова: проверяющие из разных ведомств действительно регулярно приходили в его залы и тут же уходили после того, как из прокуратуры поступала команда: «Не трогать!».

Прокуроры чувствовали себя неприкосновенными персонами, словно депутаты или дипломаты. «Мы, прокуроры, и сами понимали, что являемся спецсубъектами, и включить нас в оперативную разработку сотрудники МВД или ФСБ могут только с санкции нашего начальства. Поэтому булки и расслабили», – рассказывает Урумов.

Тем не менее, он всегда оставался сторонником осторожности: «Я постоянно говорил Игнатенко: не надо ездить в эти совместные заграничные поездки с коммерсантами, устраивать с ними гульбу в ресторанах. Но он на мои предупреждения всегда реагировал одинаково: начинал перечислять своих многочисленных знакомых в Генпрокуратуре, уверяя, что эти люди в случае чего всех нас прикроют».

Итог известен: «эти люди» прикрыть или не смогли, или не захотели. Когда Игнатенко понял, что рассчитывать больше не на кого, он быстро определился с дальнейшими действиями. «3 мая я был в гостях у Игнатенко, – вспоминает Урумов, – и он прямо сказал мне, что пора валить из страны. Я ответил ему, что у меня семья, трое детей, и с таким «багажом» мне далеко не удрать». Игнатенко же оказался человеком слова: прокурор сказал – прокурор сделал. Вечером того же дня он сбежал на Украину, где у него родственники.

Своих «друзей по несчастью» Урумов охарактеризовал положительно: «Нищеменко, Базылян (бывшие прокуроры Одинцовского и Серпуховского районов Роман Нищеменко и Олег Базылян арестованы по обвинению в получении взяток. – Прим. KM.RU) – все нормальные, в общем-то, люди. Ведь мне приходилось общаться с ними не только по игорным делам, но и в других ситуациях. Я не говорю, что все мы – такие белые и пушистые, но ведь мы работали в системе и были вынуждены подчиняться ее правилам. Иначе она бы нас просто выдавила... Нищеменко, насколько мне известно, тоже собирался сотрудничать, но Генпрокуратура убедила его молчать. Наверное, там пообещали ему помочь».

Корреспондент поинтересовался, как в прокуратуре отнеслись к тому, что Урумов начал сдавать своих, на что тот предложил посмотреть на проблему с иной точки зрения: «Сформулировать это надо по-другому: я просто не дал сделать из себя козла отпущения, когда Генпрокуратура решила заткнуть свои дырки моей задницей. Они боятся разоблачений в собственном ведомстве, поэтому хотели, чтобы я молчал: расследование в этом случае не пошло бы дальше Урумова. Но я не буду молчать, если Генпрокуратура и дальше станет препятствовать заключению моей сделки со следствием. Кстати, не будет геройствовать на допросах и Александр Игнатенко. Во время нашей последней встречи 3 мая он прямо сказал: «Если меня возьмут – первым делом сдам всех генпрокурорских».

В этом и предыдущих пассажах не может не радовать прокурорская лексика: «валить из страны», «расслабили булки», «заткнуть свои дырки моей задницей»... Чувствуется школа.

Сейчас Урумов находится под домашним арестом, сотрудничает со следствием и сам судится с Генпрокуратурой. «Один из своих исков – о незаконности постановления замгенпрокурора Виктора Гриня, запретившего мне заключить досудебное соглашение, – рассказывает он, – я выиграл еще в июле. Тверской райсуд Москвы признал тогда постановление необоснованным и незаконным, однако Генпрокуратура на судебное решение вообще никак не отреагировала. Иначе говоря, разрешения на сделку до сих пор нет. Второй иск – о незаконности моего увольнения по т. н. компрометирующим обстоятельствам из Мособлпрокуратуры – сейчас рассматривается Мещанским райсудом Москвы. В качестве компрометирующих обстоятельств тогда было названо мое знакомство с Иваном Назаровым, который был и остается законопослушным гражданином до тех пор, пока обратное не будет установлено судом».

Урумов надеется восстановиться на работе и сразу же уволиться по собственному желанию. «Работать в это ведомство я больше в жизни не пойду», – зарекается он.

А в Интернете тем временем можно встретить отзывы, почти оправдывающие прокуроров-взяточников, вроде этого: «В самом деле, что они такого сделали? Коммерса крышевали? Они даже из бюджета ни копейки не взяли!». Выходит, мелкие шалости?