Дмитрий Менделеев против Захара Прилепина

Прилепин предложил оригинальную интерпретацию прогноза Менделеева

Недавно на страницах портала KM.RU вышла статья Захара Прилепина «Кто на нас с Менделеевым?». В ней автор обращается к теме, которая многие годы является предметом острейших дискуссий. Речь идет о знаменитом демографическом прогнозе Менделеева.

Свою статью Прилепин начинает с очевидно верного тезиса:

«В этом году исполняется 110 лет со времени появления одной публицистической работы, которую мало кто читал, и при этом многие на неё чуть что – ссылаются».

Совершенно согласен: те, кто ссылается на прогноз Менделеева, зачастую не читали самого Мендлеева, а пересказывают чужие выдумки. Однако прочитав статью Прилепина целиком, у меня возникло подозрение, что и сам автор демографические труды Менделеева не читал.

Судите сами, Прилепин совершенно безапелляционно утверждает:

«Увы, Менделеев, что называется, «добросовестно ошибался». Он и предположить не мог… нет, не масштаба репрессий и войн. Он не мог предвидеть общеевропейских процессов урбанизации и связанного с этими процессами резкого снижения рождаемости (в городе гораздо меньше места для проживания, не говоря о других разнообразных факторах: расширении социальных возможностей, появлении всевозможных способов предохранения от беременности или прерывания её и т. п., и т.д.).».

Вообще я бы посоветовал тем, кто оценивает труды Менделеева, не быть самонадеянными. Слишком велик масштаб человека, которого они берутся критиковать или журить за «добросовестные ошибки».

Далее Прилепин пишет:

«Естественный прирост в царской России накануне Первой мировой составлял 1,67%. Взяв его за основу, антисоветские демографы не досчитались к моменту смерти Сталина в 1953 году 100 миллионов человек в России и, ничтоже сумняшеся, объявили, что всех их погубила советская тирания: «А вот у Менделеева спросите!».»

А теперь открываем работу самого Менделеева, а не то, что сейчас говорит Прилепин, и видим, что Менделеев для своего прогноза взял в качестве прироста не 1,67%, а 1,5%.

Обратите внимание, прогноз Менделеева исходил из прироста, который был ниже реального в Российской империи.

Возникает вопрос: с кем спорит Прилепин, с Менделеевым? Или с некими антисоветчиками, которые для своих расчетов использовали совсем не те данные, которые были в прогнозе?

Идем дальше по статье Прилепина:

«Ежегодный прирост населения в России с 1917 по 1959 год составил 0,60%. В тот же самый период прирост населения в Англии составил 0,46%, а во Франции – 0,41%. То есть, если неверные расчёты Менделеева применить к этим странам, то получается, что там заправляли ещё более кровавые большевики – иначе куда девалось их население, которого должно было народиться во много раз больше.».

Позвольте, а ведь Менделеев писал про Россию и специально оговаривал, что в России, в отличие от ряда других стран Европы, намного больше свободной, еще неосвоенной земли. Нельзя применять прогноз Менделеева к Англии или Франции.

Видимо, чтобы усилить впечатление на читателя, Прилепин ссылается на Игоря Пыхалова.

«Историк Игорь Пыхалов остроумно подметил, что если ту же систему пересчётов применить к Финляндии (вышедшей из состава России, напомним, после революции 1917-го), то получится, что финны истребили почти 2 млн. собственного населения. Но если искать этих якобы истреблённых людей, они не обнаружатся!»

Не спорю, Прилепин читал Пыхалова. Но читал ли Менделеева?

Если  внимательно изучить демографические работы самого Менделеева, то нетрудно заметить, какое важное значение Менделеев уделял вопросу наличия свободных земель для дальнейшего освоения. А тезис о том, что Менделеев якобы не учел процесса урбанизации, и вовсе наивен.

В конце XIX - начале XX века в Европе уже был целый ряд стран, намного превосходивших Россию по степени урбанизации. В распоряжении Менделеева уже было море информации о демографических процессах в странах, где промышленное развитие резко изменило структуру расселения общества.

Еще раз повторю: Менделеев не утверждал, что его метод универсален. Для стран, которые не располагают ни столь обширным земельным фондом, ни такими огромными природными запасами, как Россия, экстраполяция неверна. Людей просто некуда девать. Но в том-то и дело, что Менделеев специально показал, что в России есть еще очень значительные ресурсные возможности, опираясь на которые можно в течение нескольких десятков лет поддерживать быстрый темп роста численности народа.

А теперь давайте все-таки рассмотрим настоящий прогноз Менделеева, а не пересказ Прилепина.

Для этого сначала освежим в памяти суть проблемы. Менделеев дал прогноз численности населения Российской империи на много лет вперед. Согласно его представлениям, в 1950 году в стране должно было проживать 282,7 млн человек, а в 2000 г. – 594,3 млн человек.

Уже на 1950 год прогноз сильно разошелся с реальными данными. Давно идет спор о причинах, почему так произошло. Одни считают, что Менделеев исходил из правильных предпосылок, но «поправку» внесли войны и другие потрясения, которые случились уже после смерти ученого. Другие убеждены, что дело не только в этом, а Менделеев ошибся в самой сути демографических тенденций, и «не учел урбанизацию», как считает Прилепин. 

Чтобы разобраться, кто прав, проанализируем прогноз на 1950 год, ведь уже он оказался неверен. Для своего расчета Менделеев в основном использовал данные переписи населения 1897 года, отталкиваясь от того, что по всей России тогда проживало 128,2 млн человек. Далее, он принял годовой прирост населения равным 15 человек на 1000 жителей и продлил в будущее эту тенденцию.

Нынешние критики Менделеева говорят, что он для своих расчетов взял демографические показатели преимущественно крестьянской страны, а поскольку урбанизация ведет к снижению рождаемости, то и прирост окажется меньше. То есть нельзя продлевать в будущее тенденцию, положив прирост равным 1,5% в год. 

Иногда контраргумент формулируют несколько иначе. Говорят, что Менделеев вообще для расчетов брал не те показатели, которые реально были в его времена, а надеялся, что в будущем прирост увеличится благодаря снижению смертности, при сохранении показателей рождаемости начала XX века. Как мы знаем, смертность действительно упала, но и рождаемость не удержалась на высоком уровне опять-таки по причине урбанизации.

Однако прирост населения в СССР в 1950 году составил 17 человек на 1000 жителей, то есть был не меньше, а больше прироста, выбранного Менделеевым. Причем уровень урбанизации 1950 года намного превосходил показатели начала XX века. Более того, к 1960 году прирост еще увеличился до 17,8 человек на 1000 жителей. 

Нетрудно заметить, что «урбанистический» аргумент несостоятелен. Прирост в гораздо более высоко урбанизированном обществе оказался не меньше, а больше 15 человек на 1000, от которого отталкивался Менделеев, когда сделал прогноз для 1950 года. Значит, в исходных предпосылках он не ошибся, по крайней мере, когда речь идет о прогнозе на 1950 год.

Теперь оценим, каково расхождение между прогнозом и реальностью, учитывая данные переписи населения СССР 1959 года. Как было указано выше, прирост населения, взятый Менделеевым, оказался ниже того, что реально было в СССР в 1960 году. Это позволит нам провести пересчет по методу Менделеева к 1959 году.

Учтем, что в Российскую империю входили польские и финские земли, на которых в 1897 году проживало 12,004 млн человек, а Советскому Союзу эти территории не принадлежали. Итак, к 1959 году в Российской империи (без польских и финских земель) должно было проживать 292,5 млн человек. А население СССР по переписи 1959 года составило 208,8 млн человек. То есть демографический провал составил 83,7 млн человек.

Это еще не все, ведь в СССР входили такие регионы, которых не было в Российской империи. То есть для корректного сравнения необходимо сделать еще одну поправку, так что будет не 208,8 млн человек, а меньше. Значит, масштаб демографической катастрофы превысит и без того огромную цифру 83,7 млн человек.

Менделеев был прав как демограф, по крайней мере, в том, что касается демографических тенденций до 1959 года, но, разумеется, про революции, террор, масштабный голод, войны и тому подобные события, случившиеся после его смерти, знать не мог. 

Таким образом, у нас в руках есть инструмент, с помощью которого мы можем получить ориентировочную, в значительной степени прикидочную оценку демографических потерь нашей страны за период с 1917 по 1959 год.

Конечно, я далек от мысли рассматривать все жертвы этой эпохи в качестве «цены революций», но, по крайней мере, здесь есть о чем задуматься.