«Я не понимаю, как сочетается евразийская реинтеграция с тем, что мы вступаем в ВТО»

Я это понимаю так: вступление в ВТО означает рукотворный кризис

Американцы очень ограниченно предоставляют свое гражданство кому бы то ни было. Причина: американская империя существует в максимальных границах, которых она достигла в период своего расцвета, поэтому у них нет дилеммы по поводу граждан бывшей империи.

Лучше иметь этих людей гражданами, чем бесправными гастарбайтерами

Я считаю, что это абсолютно правильно (предоставлять российское гражданство всем бывшим гражданам СССР и потомкам жителей Российской империи. – Прим. КМ.RU). Конечно, это очень рискованная вещь и не самое популярное решение. Первое, о чем идет речь, – это Средняя Азия. Лучше иметь этих людей гражданами, чем бесправными гастарбайтерами, потому что все, кто могут и хотят, все равно приезжают, и ничего вы с этим не сделаете. Нет в мире опыта миграционной политики, которая бы справлялась с потоками людей, желающих выжить. Я считаю, что это – логическое завершение и подтверждение идеи евразийской интеграции, потому что если говорится «А», то надо говорить «Б», иначе это превращается в пустую декларацию. Мне интересно, как это будет реализовываться, и все это радует.

Все это было бы замечательно, если бы одновременно с этим не происходило позорное заседание Госдумы по вступлению в ВТО. Несут пургу. Андрей Белоусов – грамотный человек, он все правильно говорит, только ему другие вопросы задают. Я могу поставить подпись под каждым словом коммунистического оратора, который там выступал. Все, что он говорил, – это очевидно и правильно. Я могу не разделять его персональных наездов на действующую российскую власть, но что касается возражений, то они были по существу.

Я это понимаю так: вступление в ВТО означает рукотворный кризис

Речь идет о том, что даже представлявший документ на ратификацию председатель профильного комитета от «Единой России» говорил совершенно фантастические вещи. Он говорил, что многие будут разочарованы на первых порах, но потом начнется счастье. С чего будет происходить это счастье, понять совершенно невозможно. Тем более что он не раскрыл эту тему, зато наговорил много всего другого: и что в кризис мы крепчаем, и что у нас даже после кризиса резко улучшились какие-то качественные характеристики... Я это понимаю так: вступление в ВТО означает рукотворный кризис, который сделан для того, чтобы мы крепчали. Ну, это интересная политика...

Я вообще не знаю прецедентов такой политики в истории, когда люди сознательно, в здравом уме и твердой памяти, устраивают у себя кризис. Я вижу какое-то «тяни-толкай» в нашей политике. Мне очень нравится то, что сказал президент. Это абсолютно правильно и точно, но действия такого рода запущенные и инерционные (ведь согласие с ВТО было достигнуто при предыдущем президенте), и в значительной степени обесценивают все эти вещи.

«Мягкая сила» – это всегда проекция жесткой силы

На самом деле я не понимаю, как сочетается евразийская реинтеграция с тем, что мы вступаем в ВТО без Белоруссии и Казахстана, причем прекрасно знаем, что Белоруссию просто не примут в ВТО по политическим причинам. Конечно, белорусы и сами этого делать не будут. Я не слышал во время этого заседания ни одного аргумента в пользу вступления в ВТО. Я слышал много достаточно натянутых и спорных отговорок на тему о том, что «все не так страшно» и «мы приняли защитные меры». Это все равно что специально привезти в страну холеру и говорить о том, что у нас сильная медицина, мы приняли меры, у нас есть карантины, и мы не сразу всем холеру будем прививать, а только небольшой части населения, и у нас достаточно коек для того, чтобы всех лечить... Это – просто какой-то абсурд!

А что касается тезиса о том, что образ России искажен в мире, то имидж не искажен, а формируется противником. Я помню, что недавно президент как бы наезжал на американцев за то, что они используют «мягкую силу», а теперь он сделал следующий шаг, заявив, что мы сами должны использовать «мягкую силу». Но «мягкая сила» – это всегда проекция жесткой силы. Нет случая в истории, когда кто-то мог применить «мягкую силу», не имея возможности подкрепить ее жесткой. Наш президент очень во многом прав, он говорит совершенно правильные вещи, но объективно он не может немедленно восстановить то, что называется жесткой силой, в том масштабе, в котором ей обладала сверхдержава. И опять я возвращаюсь к параллельному процессу с ВТО. Мне кажется, что процесс с ВТО противоположен восстановлению жесткой силы.