«Идет ли Путин по пути Милошевича?»

Сербам и русским, а также народам, близким им по крови, свойственны общие черты, а также «параллельные» этапы развития

Сербам и русским, а также народам, близким им по крови, свойственны общие черты, а также «параллельные» этапы развития: со времени формирования государства в орбите византийской цивилизации, через медные трубы «доминирования Азии», времена модернизации Нового времени и европеизации, вплоть до коммунизма и посткоммунистического периода. В последнее время по некоторым этапам всех опережает Сербия. Именно она может послужить примером того, что ждет Россию в ближайшем будущем.

Когда мы зададимся вопросом, почему с нами произошло то, что произошло, чаще всего можно дать два ответа. Защитники «проекта» в историческом развитии видели в развале СФРЮ и последовавших событиях репетицию для СССР, тогда как с другой стороны «процессуалы» видят в этом похожие исторические и социальные процессы, которые параллельно достигли своего апогея. Правда находится где-то посередине этих двух мировоззренческих позиций.

В качестве примера «параллельной истории» можно привести начало протестных движений «несистемной оппозиции». Эти протесты организовали альтернативные группы блогеров, общественные деятели и (в основном) представители недовольной столичной элиты. Конечно, эти протесты поддержал американский неправительственный сектор, отвечающий за демократизацию «недемократичных режимов». Со стратегической и геополитической точек зрения ясно, что за этим стоит и попытка «смягчения» позиции России перед апогеем событий на Ближнем Востоке (Сирия, Иран…).

Нас же в этой статье интересует параллельный процесс возникновения т. н. «сцены второй Сербии» в рамках протестов против Милошевича во второй половине 90-х годов. Большой процент протестного ядра состоял из городской элиты, обладавшей привилегированным положением в обществе; именно она стала самым говорливым и возмущенным «борцом против авторитарного режима». Похожую ситуацию мы наблюдаем сегодня и в России. Протестным ядром стали недовольные представители московской элиты и их дети.

Эти требования очень похожи на белградские требования 90-х годов: «не уйдем отсюда, пока он не оставит свой пост». Но разница в том, что режим Милошевича недооценил протестантов (особенно антиправительственную организацию «Отпор»), тогда как Путин и его окружение достаточно серьезно поняли угрозу, исходящую с этого фланга. У них, по крайней мере, более богатый опыт «цветных революций», из которых первая состоялась 5 октября в Белграде. Конечно, 15 лет кардинально отличают сегодняшнюю Россию от Сербии начала XXI века.

В качестве примера данной параллели может послужить и реакция на хулиганство панк-группы Pussy Riot. Группа общественных деятелей подписала петицию, в которой требует смягчить наказание, а все ради «свободы творчества». Таким образом, власть и суд оказались в неприятной ситуации: если они уступят либералам, то создадут прецедент для еще худших провокаций местных либералов и глобалистов, т. к. интеллектуальная и культурная элита склонна к «левым поворотам».

Как властям неудобно судить в Москве Ксению Собчак, так и режиму Милошевича было не с руки арестовывать и наказывать «молодых, красивых и талантливых» представителей своей же собственной элиты. Кто-то очень лукавый придумал, чтобы в первой линии наступления шли молодые представители элиты, против которых система не способна жестко реагировать. Так же и Милошевич не знал, что делать со студентами, интеллигенцией и молодежным антиправительственным движением «Отпор». Они били по слабым местам системы власти, но при всем при этом эти группы было тяжело назвать «врагами и предателями».

Возникает вопрос: как произошло преобразование части коммунистического правящего класса в новую глобалистическую квазиэлиту, которая ради своих амбиций или стремления к переменам готова играть в русскую рулетку с хаосом и возможным развалом своей страны? Существует глубокий славянский «революционный идеализм», требующий всеобщей справедливости, но этим идеализмом можно очень легко злоупотребить и манипулировать. Этому способствуют и процессы придания интеллектуальной элите характера секты, которая отчуждается от собственного народа и традиций и начинает вести миссионерскую борьбу и крестовые походы против «устаревшего прошлого». Эта часть «элиты» агрессивных либералов и модернистов сегодня ведет своеобразную гражданскую войну против государства, Церкви и традиции. Они способны привлечь на свою сторону молодых и недовольных к исполнению своих подчас разрушительных целей, а многие могут использовать их так, чтобы направить энергию недовольства социальными противоречиями в разрушительное русло деятельности против государства и национальных интересов. В России сейчас много людей, наивно полагающих, как и в Сербии 90-х, что ради борьбы за «демократию» они могут пожертвовать гражданским миром и стабильностью в обществе.

Если в обществе, а особенно в молодежной и студенческой среде, будет проиграна битва идей (а Милошевич проиграл ее, т. к. не придавал ей особого значения), тем самым будет потеряно и будущее данного политического курса. Если среди молодежи победит идея «Демократия любой ценой» и если режим будет воспринят как омерзительный и отрицательный, то против него появится мощная духовная сила, с которой тяжело будет справиться. Энергия, требующая изменений и модернизации, может быть использована и как двигатель прогресса, если направить ее с пользой для дела, но может стать и разрушительной для общества, если ее игнорировать. Суть в том, чтобы в качестве альтернативы были предложены новая идейная матрица и новые совместные цели, приемлемые для молодых и амбициозных людей.

На уровне политической организации «оппозиции» интересно, как сформирован конгломерат либералов, националистов и неокоммунистов, которые вместе маршируют против Путина и напоминают своеобразный «политический сербский микс». Если необходимо создать консолидированный фронт против «режима», то те, кто планируют его ослабление, включаются в проект борьбы «против Милошевича»: это и различные политические организации, левые и правые, молодежные движения, профсоюзы и даже представители Церкви. Чтобы идейно объединить такие движения, им ставится простая совместная цель: «президент должен покинуть свой пост». Это, конечно, не является политической программой (но она может отсутствовать на данном этапе). С требованием смены первого лица государства могут согласиться люди как с различными, так и с противоположными убеждениями.

Хотя в Москве на антипутинских протестах было свыше 10 000 человек, что не так много для многомиллионной столицы, все же раньше подобного не было. Хотя граждане и понимают, что требования «несистемной оппозиции» нереальны, что их поведение больше похоже на цирк, чем на политику, как и то, что они точно получили финансовую помощь с Запада, им удалось инициировать отдельные процессы. Сейчас появились сложные вопросы. Да, Владимир Путин с большим перевесом победил на президентских выборах, но это не должно вводить в заблуждение тех, кто следит за российской политической сценой. Хотя граждане России не воспринимают его как лицо, ответственное за огромную коррумпированность и бюрократизацию, ему идет во вред то, что делают или не делают олигархи или госчиновники.

Проблема, с которой столкнулся Милошевич и с которой еще предстоит столкнуться Путину, не решается лишь за счет разоблачения притоков иностранных денежных средств в руки оппозиционеров. Милошевич и проправительственные СМИ повторяли, что оппозицию «содержит заграница, разрушающая систему», но со временем сила этого аргумента ослабла. Ослабла она именно тогда, когда общественность испытала на своей шкуре кризис, коррупцию и бедность. По прошествии нескольких лет обвинения в СМИ, из которых многие не были доказаны, перестали действовать на общественное мнение, которое постепенно склонялось к оппозиции. Это значит, что если в политической и социальной жизни не будет произведено кардинальных изменений (например, борьба с коррупцией или новые проекты развития), которые бы вдохнули жизнь в квелое производство, общественность может легко обратиться к «иностранным наемникам».

Поддержка протестов невелика, но все же это является посылом для властей о существовании большого недовольства среди граждан состоянием экономики и социальной сферы (коррупция, недостаток развития, рост бытовых расходов, нелегальная миграция…). Это – вызов, на который власть должна с успехом ответить, если она хочет быть авторитетной для своего народа.

По поведению вновь новоизбранного президента мы видим, что он понимает сложившуюся ситуацию. Но встает вопрос: понимает ли ее государственно-финансовая элита, создавшая свой параллельный мир, далекий от обычного русского человека и его проблем? От ответа на эти вопросы и от ответа на вызовы кризиса зависит судьба российского правительства и государства, которые находятся примерно в том же положении, что и Милошевич в середине 90-х годов.