«Немецкая ложь о войне, русских и поляках»

Германия стремится к активной политике, постепенно и незаметно меняя информационный фон вокруг темы Второй мировой войны

Нашумевший немецкий фильм «Наши матери, наши отцы» («Unsere Mütter, unsere Väter») – это психологическая веха, которую перешагнула современная Германия. Теперь немцы если не откровенно, то тайком вправе считать, что солдаты вермахта были, что ни говори, славными парнями. Если и убивали, то выполняли воинский приказ.

Зато русские солдаты в немецком фильме выглядят в точности так, как их описывал Геббельс. Варвары и недочеловеки. И это не всё. «Наши матери, наши отцы» – фильм не только антирусский, но и вызывающе антипольский. Немецкий режиссер измазывает грязными красками два народа-победителя, оставляя светлые тона для своих соотечественников в фашистской форме.

Как изображены поляки в этой кинокартине? Как грабители, которые, застрелив нескольких гитлеровцев, сразу же бегут рыскать у них по карманам, перечисляя на бегу возможную прибыль: часы, золотые зубы… Везде, где в фильме поляки, – там бардак. Если немцы кричат «по делу», то поляки бестолково галдят. А главное, вояки Армии Крайовой (АК) изображены отъявленными антисемитами. Расстреляв конвой немецкого поезда с заключенными, аковцы оставляют несчастных узников томиться в закрытых вагонах, потому что они – евреи, которые, «как коммунисты или русские, лучше мертвые, чем живые».

Отношения между АК и евреями в годы войны действительно были напряженными. Дискуссии на эту тему продолжаются в Польше до сих пор. Однако мы сейчас не об этом. Немецкий фильм грубо тенденциозен, и одна из главных «тенденций» состоит в том, что за польским антисемитизмом не видно антисемитизма немецкого. Даже наоборот: один из главных героев – немецкий еврей, и ненавидят его, оказывается, не все немцы. А поляки показаны людьми, готовыми на любую гнусность в отношении евреев, вплоть до расстрела своего боевого товарища – немецкого еврея, участвовавшего с ними во множестве передряг.

Вообще еврейский вопрос в Польше – тема щепетильная и далеко не однозначная. Например, один из народных героев Польши – еврей Берек Йоселевич, участник восстания Костюшко 1794 г., участник наполеоновских войн, создатель Еврейского полка легкой кавалерии, первого еврейского военизированного соединения со времен римско-еврейских конфликтов VIII в. н. э. Он погиб в схватке с австрийцами в 1809 г. под Коцком, и в польский язык вошла поговорка «Как Берек под Коцком», то есть без малейших шансов на спасение. Имя Б.Йоселевича носят многие польские улицы.

Перу классика польской литературы Юлиана Тувима принадлежит статья «Мы, польские евреи», где автор рассуждает о польскости евреев в Польше и об их иудействе. Это было откликом Ю.Тувима на восстание в Варшавском гетто, в ходе которого погибла его мать.

Потом были еврейские погромы в Едвабне (1941), Кракове (1945) и Кельце (1946). Долгое время считалось, что в Едвабне евреев громили гитлеровцы, но в 2000 г. увидела свет книга Яна Томаша Гросса «Соседи: история уничтожения еврейского городка». И произвела фурор, так как автор, будучи историком, повествовал о мучениях едвабненских евреев: их забивали камнями и палками, сжигали живьем. В дело вынужден был вмешаться польский Институт народной памяти (Instytut Pamięci Narodowej). Его сотрудникам пришлось долгие четыре года, с 2000 по 2004, заниматься изучением этой малопривлекательной страницы польской истории. В ходе расследования обвинения Я.Т. Гросса были по большей части подтверждены, но польская сторона придала им более мягкую формулировку. Была выдвинута версия, что поляков на евреев натравили немцы, а число погибших евреев составило не 1500, как утверждал Я.Т. Гросс, а не более 350 человек.

Похожим образом обстояло дело с расследованием малозаметного погрома в Кракове в 1945 г. Сразу появилась версия о том, что погром спровоцировал НКВД, дабы опорочить доброе имя польской антикоммунистической оппозиции. Подобная версия была выдвинута и в ходе погрома в Кельце годом позже.

И все-таки именно немецкий антисемитизм приобрел государственные масштабы, когда уничтожение евреев было поставлено на поток. Фильм «Наши матери, наши отцы» это тщательно скрывает.

История – оборотная сторона политики. Попытка изобразить солдат вермахта людьми чести и высокой морали – это попытка принести немцам моральное облегчение после многолетнего покаяния за преступления их предков. Заказчики и создатели фильма показали всему миру, что немцы возжелали наконец расправить плечи и сбросить груз моральной ответственности за фашизм: ведь Берлину непросто проводить с таким грузом свою внешнюю политику…

Германия – государство, которому всегда было тесно в его границах. Обладая политической энергетикой и воинственностью, Германия дважды начинала мировые войны, что, согласимся, под силу не каждому народу. Потерпев сокрушительное поражение в Первой мировой войне, от которого не оправились бы многие государства, немцы, едва переведя дыхание, тут же принимаются за Вторую!

После очередного поражения Германию заставили искусственно урезать ее аппетиты и пребывать в этом искусственном состоянии неопределенно долгий период времени. При этом США и их европейские союзники по НАТО всегда лояльно относились к проникновению на высокие посты в ФРГ бывших эсэсовцев и гестаповцев.

С проявлениями нацизма во всех его формах активно боролись в ГДР, тесно связанной с Советским Союзом, против которого Запад надеялся использовать неизрасходованный запал ненависти бывших гитлеровцев.

При объединении Германии за образец для социально-политического подражания была принята Западная Германия, то есть та ее часть, где если и боролись с неонацизмом, то далеко не столь безоговорочно, как на востоке страны. Западная Германия превратилась в законодательницу политико-мировоззренческих мод для всех немцев, что принесло свои идеологические плоды.

Объединение Германии уже обещало, что эта страна не станет долго сидеть на «урезанном пайке». С запада Германию подпирает сильная Франция, с востока – пропорционально слабая Польша. Импульс немецкого экспансионизма не может пойти в западном направлении, он идет в восточном. Поэтому и появился фильм о стойких, интеллектуально утонченных немцах и примитивных поляках, но не о французах. Польша – это зона жизненных интересов Германии. Это и плацдарм для давления на Россию, и рынок сбыта, и потенциальный союзник. Так было в старину, так остается и поныне. География – вещь упрямая.

В Польше сегодня все громче заявляет о себе силезский сепаратизм. Часть проживающих там граждан Польши либо ратуют за признание силезцев отдельной национальностью, либо надеются на отрыв Силезии от Польши и возвращение ее Германии. В Силезии насчитывают 67,8% всех граждан Польши, которым свойственно непольское самосознание, в том числе 92% всех немцев Польши. Объектом вдохновения и символом крепости силезского духа для автономистов является историческая фигура Юзефа Кождоня (1873-1949) – чешского политика, коллаборациониста времен Второй мировой, идеолога и ярого сторонника независимости силезского народа, основателя и главы Народного банка Силезии и Народной партии Силезии.

Берлин финансирует пронемецкие организации Силезии, требует для местных немцев все больше прав, в то время как поляки в Германии обладают значительно меньшими культурными правами. Есть предположение, что некоторые польские СМИ и организации, вещающие на «кресы всходни» (Западная Белоруссия и Западная Украина), тоже существуют на немецкие деньги. Таким образом, немцы, спекулируя на ностальгии поляков по утерянным «кресам всходним», обкатывают технологию информационного контроля над «кресами заходними» – Силезией. Все чаще поднимается вопрос о возвращении силезским немцам имущественных прав, которых они лишились после разгрома Третьего рейха.

Германия стремится к активной большой политике, постепенно и незаметно меняя информационный фон вокруг такой болезненной темы, как Вторая мировая война. Народ, замкнутый в себе и прибитый покаянием, не в состоянии быть исполнителем политических задач, поставленных его вождями. Этому народу надо придать веру в себя.

Делается это сегодня за счет истории, завтра – за счет будущего соседних народов.