«Межэтническая напряженность в России растет, и власть не знает, что с этим делать»

В рамках либеральной парадигмы решить проблему межэтнических столкновений практически невозможно

Новости об инциденте на Матвеевском рынке уже несколько дней не сходят с топовых позиций ведущих СМИ. Напомним, что попытка задержания дагестанского педофила Магомедова обернулась массовой потасовкой его земляков с полицией. В результате оперуполномоченный Антон Кудряшов был госпитализирован с тяжелой черепно-мозговой травмой, а его коллеги объявили зарвавшимся «гостям столицы» настоящую «вендетту».

О том, во что она выльется (или не выльется), KM.RU рассказал политолог, президент Центра политической конъюнктуры России Сергей Михеев.

Этнические ОПГ спокойно себе существуют, они никуда не делись

Я не знаю, насколько далеко готовы пойти полицейские, но понятно, что, во-первых, нынешние «зачистки» – это конкретная реакция на то, что было совершено нападение на сотрудника правоохранительных органов. Полицейские всегда реагируют на это особенно жестко. А во-вторых, в Москве идет избирательная кампания, и понятно, что мэру Собянину исключительно важно продемонстрировать горожанам, что для решения этой острой для Москвы проблемы он готов серьезно и результативно работать. И, по крайней мере, пока идет избирательная кампания, московская власть будет демонстрировать большую активность в этом направлении.

Что же касается дальнейших шагов, тут уже трудно прогнозировать, но думаю, что больше всего тут напрашивается версия вероятного возобновления борьбы с этническими организованными преступными группировками. В свое время это направление работы было сведено на нет, исходя из каких-то субъективных соображений, в том числе из стремления лишний раз не обидеть кавказцев. Хотя сами этнические ОПГ спокойно себе существуют, они никуда не делись. И в этом смысле интересно то, что сейчас, в процессе «зачисток», власть опять стала употреблять термин «этнические организованные преступные группировки», хотя долгое время он находился под негласным запретом: официальные лица старательно обходили его стороной. Но, как бы то ни было, нынешняя система все равно заметно ограничивает возможности борьбы с этим явлением, так что ничего сверхъестественного, думаю, ждать нам не стоит. Крайне маловероятно, что вдруг из Москвы исчезнут все мигранты, внутренние или внешние.

Главам диаспор все равно, совершил ли их человек преступление или нет. Главное – «наших бьют»

Главы диаспор могут сколько угодно посыпать голову пеплом и обещать «работать с молодежью», но на деле они солидарны со своими преступниками. Внутри этих диаспор существует неписаная солидарность, которая для их членов важнее писаных законов страны, где они живут. Ровно поэтому и стал возможен инцидент в Матвеевском. Главам диаспор все равно, совершил ли их человек преступление или нет. Главное – «наших бьют», и надо за них заступаться. И это, на самом деле, признак практически всех диаспор, причем не только в России, но и в Европе. Она сталкивается ровно с теми же проблемами, когда некоренные этносы стараются жить замкнутыми сообществами, игнорируя законы того общества, в котором они находятся, и пытаются поставить себя над законом.

Европейцы, как и мы, тоже не знают, что с этим делать, поскольку в рамках либеральной парадигмы решить эту проблему практически невозможно. Я не думаю, что имеет смысл говорить о вероятных рисках гражданской войны, но то, что межэтнические конфликты в России идут по нарастающей, – совершенно точно. И то, что власть на самом деле не имеет рецептов решения этой проблемы, – это тоже понятно. В ситуации либерально-рыночной организации общества данная проблема не решается.

В Советском Союзе народы вообще друг друга не видели

В Советском Союзе народы вообще друг друга не видели: они жили по месту своего исторического проживания, по месту прописки. Оттого и была такая дружба народов, что народы видели друг друга только по телевизору, ну и встречались на каких-то официальных мероприятиях. К тому же в регионах тогда осуществлялась государственная политика по закреплению местного населения, которое не было вынуждено ехать работать в столицу. Экономика тогда несла, кроме всего прочего, еще и социальную функцию, формировала жизненную стратегию граждан. Сегодня же она ориентирована только на получение прибыли, и поэтому в Северокавказском регионе никакой экономики нет. Государство не может построить там завод, если он не будет приносить прибыль.

Получается замкнутый круг, и тогда, конечно, требуются миграция, свободное перемещение капиталов. И установление контроля за всем этим в рамках либерального устройства представляется практически невозможным. Единственный выход – пусть даже и посредством подобных силовых акций, но заставить диаспоры понимать, что перед законом все равны. Пока же им кажется, что они могут действовать безнаказанно, если навалятся кучей, а коренное население, в свою очередь, считает, что местная власть подкуплена этими диаспорами и потому отмазывает их.