США должны адаптироваться к новой экономике Китая

Мировой финансовый кризис возвысил Китай до позиций международного экономического лидера на десятилетие раньше, чем предполагали стратеги в Пекине

Мировой финансовый кризис возвысил Китай до позиций международного экономического лидера на десятилетие раньше, чем предполагали стратеги в Пекине. И благодаря этому стала необычайно актуальной перемена баланса китайской экономики. От низкокачественной, экспортной модели в сторону высоких показателей внутреннего развития.

Одним из следствий явились новые и высокоразвитые схемы китайской торговли и заграничного инвестирования. Для США, являющихся крупнейшим партнером Китая, смысл такой мультиориентации весьма показателен. Но последние данные показывают, что заключение двусторонних договоров инвестирования между двумя странами, требуют от Америки адаптации своего подхода к этому вопросу в целях обеспечения прибыли от грядущего нового этапа в истории становления Китая.

Американское инвестирование и потребление были двумя основными факторами экономики Китая в первые годы реформ. К моменту наступления финансового кризиса Китай накопил 2 триллиона долларов валютных резервов, к которому на сегодняшний день прибавился еще триллион. Экономика США выигрывала от дешевых, подавленных инфляцией китайских товаров, пока поглощение Китаем американского долга создавало кредитный пузырь.

Китай, казалось, довольно наблюдал за пополнением казны, при этом совсем позабыв, что следует сбалансировать внутреннюю экономику и разработать стратегии для извлечения прибыли из своих возрастающих международных валютных резервов. Однако резкое сокращение инвестиций после кризиса, а также падение спроса со стороны развитых стран заставило Китай мобилизовать вновь обретенное национальное богатство, чтобы поддержать экономический импульс.

Стратегия внешних инвестиций Китая изначально была направлена на обеспечение основных природных ресурсов. Но в последнее время все больше внимания сосредотачивается на импорте передовых технологий и техники, а именно в «стратегические секторы», определенные 12-летним Планом. В наше время международная экспансия осуществляется богатыми наличностью государственными предприятиями и их филиалами, как, например, Китайская инвестиционная корпорация и Китайский Банк развития, которые также перешли к активной инвестиционной стратегии.

Однако предыдущие показатели свидетельствуют о том, что США пропустили первую волну новых международных расходов Китая. Как отмечает один недавний доклад на эту тему, «главным событием 2010 года стал поток [китайских] денег в Западное полушарие за пределы США, во главе которых оказалась Бразилия, но также немаловажную роль заняли Канада, Аргентина и Эквадор». В прошлом году общий показатель нефинансовых прямых экспортных инвестиций Китая подскочил до 38 процентов, что составляет 60 миллиардов долларов, в то время как этот же китайский показатель в отношении США продвинулся лишь едва, чуть менее 6 миллиардов. И наоборот, прямые иностранные инвестиции в Китай выросли аж на 15 процентов за год, однако прямые инвестиции в Америку упали на 28 процентов.

Для Китая выгоды от снижения ассиметричной взаимозависимости с экономикой США очевидны, но непонятно, может ли Америка теперь позволить себе упустить гигантские возможности, предоставляемые непрекращающимся внутренним ростом Китая и его растущими зарубежными расходами. Поэтому, пока юань остается решающей проблемой в двусторонних отношениях, достижение консенсуса по уровню и масштабу двустороннего нефинансового инвестирования представляется менее важной темой к обсуждению. И хотя ряд дипломатических споров в 2010 году, возможно, частично является причиной угасания китайского инвестирования, основные механизмы американо-китайских отношений в целом отстают от стремительного подъема Китая в области экономики.

Нигде это не проявляется так ярко, как в двусторонних инвестиционных соглашениях.

Китай заинтересован в том, чтобы направить свои инвестиции в американские сектора сельского хозяйства, природных ресурсов, передового производства и финансовую отрасль. Однако политическое сопротивление внутри Соединенных Штатов слишком высоко, а источники в Пекине утверждают, что Вашингтон передает противоречивые сигналы о своем отношении к китайским инвестициям. Китайские чиновники просят Вашингтон о списке допустимых областей для инвестирования и, похоже, разочаровываются общей организацией политической экономики США. Между тем американские чиновники озабочены безопасностью китайских капиталов, а общая нехватка прозрачности со стороны Китая лишь еще больше провоцирует их страхи.

Понятно, что решение этих вопросов требует действий с обеих сторон. Вашингтон должен принять китайские зарубежные инвестиции как экономическую реальность, прогрессирующую и формирующую стратегическую способность разворачиваться в поддержку национальных интересов. Политизация юаня подорвала доверие Вашингтона в отношении Пекина. Поэтому избежание аналогичного упадка в официальном диалоге по инвестиционным параметрам должно стать стратегическим приоритетом. Американскому правительству следует пристальнее рассмотреть механизмы распределения китайского капитала по областям, нуждающимся в нем наиболее остро, таких как рынок городской недвижимости и производство.

Вашингтон также мог бы поучиться методам Европейского союза, который стремится проводить все большее различие между политическими разногласиями с Пекином идеологического и экономического характера. И хотя ЕС может позволить себе роскошь оставить политическую критику национальным правительствам, Брюссель остался более сдержан и последователен в дискуссии с Пекином по, возможно, наиболее острым экономическим вопросам, таких как юань и статус китайской «рыночной экономики». Как результат - финансовая и нефинансовая экономическая интеграция между двумя сторонами существенно возросла с 2008 года.

Со своей стороны, Китай должен признать, что низкий уровень внутреннего корпоративного управления остается основным препятствием для дальнейшего экономического развития в стране и за ее пределами. Доверие к китайским компаниям подрывается непрозрачностью структур собственности и общим отсутствием прозрачности стратегических и экономических намерений. Примечательно, что за последние пять лет наблюдается прямая корреляция между общим размером китайского инвестирования в определенной стране и объемом провалившихся сделок, независимо от уровня развития принимающей страны. Кроме того, иностранные инвестиции в Китай по-прежнему жестко регулируются. Пекин должен осуществить у себя дома значительную либерализацию, прежде чем зайдет слишком далеко в отношениях с международными партнерами.

Ясно, что Китай несет ответственность за улучшение своей внутренней культуры открытости и подотчетности. Все большее и более симметричное взаимодействие с опытными капиталистическими странами может ускорить этот процесс, обеспечивая при этом столь необходимые притоки капитала в больную экономику этих самых стран.

Для США главная задача заключается в разработке более последовательного и стратегически конструктивного ответа на экономическое восхождение Китая. В Вашингтоне это повлечет за собой начало смены парадигмы, к той, что будет в меньшей степени направлена на «угрозу Китая», но больше на извлечение выгоды из появившихся возможностей, предоставленных этим самым его восхождением.