Улыбка сквозь время

На стене дома № 34 по проспекту Чехова в Ростове, где когда-то жил известный ростовский журналист Юрий Павлович Крымский, вчера открылась мемориальная доска. ИЗ ЭТОГО ДОМА

На стене дома № 34 по проспекту Чехова в Ростове, где когда-то жил известный ростовский журналист Юрий Павлович Крымский, вчера открылась мемориальная доска. ИЗ ЭТОГО ДОМА восемнадцатилетним юношей он уходил добровольцем на фронт в далеком 1941-м. Сюда же и вернулся, но только в 1953-м. На его долю выпали две войны – Великая Отечественная, ставшая невиданным испытанием для всего поколения, и другая – с японскими милитаристами. На войну с японцами лихой ростовский парень (так он сам назвал себя в одном из первых своих стихотворений фронтовой поры) был отправлен уже после Победы. Когда закончилась эта не очень долгая, но памятная многим война, Юрий Крымский все еще продолжал служить – был военным корреспондентом армейской газеты в Порт-Артуре. Лишь после смерти Сталина смог вернуться наконец в родной Ростов. Даже и много лет спустя он не слишком любил рассказывать о войне. Несмотря на то, что проявил себя там храбрым бойцом (рядовой автоматчик, артиллерийский разведчик – это довольно трудная фронтовая доля; мог бы и не сносить головы), верным товарищем. Имелись в его военной биографии и тяжелое ранение, и награды. Но не выставлял Юрий Павлович всего этого напоказ. Да и вообще как человек, прошедший через пекло, он был твердо убежден в преступности, недостойности любой войны: ведь по сути своей она всегда – поток убийств. ...А тогда, в 1953-м, всего лишь через два дня после возвращения в Ростов, Юрий Павлович пришел на работу в “Комсомолец” - нынешнюю газету “Наше время”. И началась его яркая журналистская жизнь. В ней было еще много всего – телевидение, работа собкором центральной газеты, редактором “Ростсельмашевца”, крупнейшей в ту пору заводской многотиражки. Юрий Крымский писал книги, стихи, очень любил пестовать молодежь, радовался, когда угадывал в ком-то искру Божью, никогда не “притормаживал” добрые слова, добрые оценки, был полностью лишен таких распространенных в творческой среде грехов, как ревность, зависть к чужому таланту. Он очень любил помогать другим, покровительствовать (да-да: и это замечательное качество!) тем, кто еще не встал на ноги, не оперился, не слишком уверен в себе. А Юрий Павлович – старший друг, мудрый, великодушный человек, сильная личность – обязательно протянет руку, поддержит, направит в нужную сторону. Сколько их, тех представителей нашей журналистской братии, которым он помог состояться – как профессионалам, как личностям? Да огромное количество! Часто доводилось слышать от кого-то такие, например, слова: “Не знаю, что делать… Все не ладится – с работой, с жизнью. Пойду к Крымскому, он что-нибудь придумает, не бросит”. И верно: не бросал. Для него словосочетание “журналистское братство” было не пустой звук. Неудивительно поэтому, что в журналистской среде сама фамилия “Крымский” звучала как пароль, стала чем-то знаковым. Вот эта душевная щедрость, открытость, деятельная отзывчивость – свойства по-настоящему талантливых личностей. А Юрий Павлович запомнился именно таким – очень ярким, неординарным человеком, интереснейшим журналистом, увлеченным, влюбленным в профессию. Еще одна его неповторимая особенность: он всегда казался невероятно молодым – даже и в ту пору, когда его ровесники давно перекочевали в разряд стариков. А Крымского будто и не трогали годы. Может, тому причиной были его через край брызжущая, искрящаяся энергичность, оптимизм, искренний интерес к жизни? Скорее всего, да! Неудивительно, что именно у него в какой-то момент жизни открылись способности к целительству, он стал биоэнерготерапевтом, причем известным, востребованным. Многие относятся вот к таким иррациональным проявлениям скептически: что ж – их право. Однако люди, хорошо знавшие Крымского, могут подтвердить то, чему сами были свидетелями. Рассказать, например, как он умел снимать приступы головной боли, как легко ему удавалось устранять изматывающее чувство усталости. Юрий Павлович и в самом деле обладал какими-то особыми, уникальными возможностями – и, кстати, ими он тоже старался делиться: организовал школу, проводил там занятия. Нам казалось, что Юрию Павловичу, что называется, никогда сносу не будет. Однако он ушел... Но все равно люди его помнят, любят, несут по жизни отсвет личности Крымского. А теперь вот есть еще и мемориальная доска. На которую взглянешь – и будто поздороваешься с ним. Услышав в ответ летящее, улыбчивое: “Привет! Как дела? Все хорошо? Я рад!”