Литва рассчитывает «слупить» с России деньги за Горбачева
Генеральная прокуратура Литвы обратилась к российской стороне с просьбой оказать правовое содействие в организации допроса бывшего президента СССР Михаила Горбачева по делу о событиях 13 января 1991 года в Вильнюсе. Об этом сообщило РИА «Новости» со ссылкой на пресс-службу литовского правоохранительного ведомства. Пресс-секретарь генпрокуратуры Вильма Буденене пояснила агентству, что допросить Горбачева «в качестве свидетеля решила группа из пяти прокуроров по расследованию дела 13 января, созданная генеральным прокурором в декабре прошлого года».
Конечно, ситуация выглядит несколько странно: чего это литовские прокуроры озаботились таким давним делом? Причем, учитывая роль Михаила Горбачева в перестройке, «гласности» и последующем развале СССР, странно, что государственные деятели современной очень независимой Литвы могли бы испытывать к нему какие-либо иные чувства, кроме благодарности. Но нет, судя по поступающим из Вильнюса сообщениям, Михаила Сергеевича ждет не очередной орден, хотя зарубежных наград он за последние два с лишним десятилетия и впрямь наполучал побольше, чем Л.И. Брежнев в свое время.
Оказывается, литовская прокуратура подготовила и направила «в Российскую Федерацию просьбу о правовой помощи, (чтобы) допросить бывшего президента Советского Союза» в рамках вновь возбужденного дела о событиях января 1991 года, которое квалифицируется как «акт агрессии против Литовской Республики». Ранее, за давностью лет, расследование этого вопроса и впрямь было прекращено, но в минувшем году оно опять было возбуждено в отношении 23 обвиняемых (двоих граждан Белоруссии и 21 – России), причем их действия переквалифицированы по ст. 100 УК Литовской Республики, предусматривающей ответственность за запрещенную международным правом деятельность и не имеющей срока давности.
«Если суд признает лиц, скрывающихся на территории иностранных государств, подозреваемыми в возможно совершенном деянии, подпадающем под юрисдикцию ст. 100 УК Литовской Республики, то за этим последует обращение о мере пресечения – аресте подозреваемых, а также дальнейшем их поиске согласно изложенным фактическим обстоятельствам», – приводятся в сообщении пресс-службы литовской прокуратуры слова руководителя группы по расследованию дела 13 января Симунаса Слапшинскаса.
Причем по требованию этого ведомства сейчас по всему Евросоюзу объявлен международный розыск подозреваемых, и на их задержание выданы европейские ордеры. Строго говоря, если литовские власти так хотят, то и впрямь не мешало бы разобраться в событиях января 1991 года, только делать это точно уж должно не литовское правосудие. Уж больно откровенно литовская сторона демонстрирует намерение обвинить во всех смертных грехах Россию. Причем именно не СССР, а Россию, которая в январе 1991 года даже не была независимым государством, а являлась лишь одной из республик Союза (как, впрочем, и сама Литва).
Весьма показательно в этом отношении заявление министра обороны Литвы Расы Юткевичене: «Я удивляюсь, когда от официальных лиц России нет даже признания того, что виновные в тех событиях должны предстать перед судом». Причем литовская «госпожа министерша» даже не скрывает материальных вожделений своей страны: «Так же, как Германия компенсирует другим народам то, что было сделано десятилетия назад, так, я думаю, честные руководители честных государств всегда должны руководствоваться такими же принципами».
Ну что ж, если некоторые заговорили о честности, то стоит кое-чего напомнить и «свободолюбивым» литовцам (да и «дорогим россиянам» тоже). Итак, еще 11 марта 1990 года Верховный Совет ЛССР, где большинство на вполне свободных выборах получили националисты из движения «Саюдис», принял Акт о восстановлении независимого литовского государства и выходе республики из состава СССР. Тогда же Литовская ССР была переименована в Литовскую Республику, и на ее территории прекращалось действие Конституции СССР. Другое дело, что все эти акты отказались признавать не только органы власти СССР, но и прочие страны.
Даже США, которые официально с 1940 года не признавали вступления прибалтийских республик в состав СССР, не спешили в то время поддерживать все эти литовские инициативы. Для них важнее были хорошие отношения с Михаилом Горбачевым, который в то время и на внешнеполитической арене «доперестраивался» до того, что СССР уже постоянно стал делать одну уступку Западу за другой. К тому же с августа 1990 года вовсю разгорелся кувейтский кризис, в котором Западу была необходима советская поддержка. И поэтому ему было явно не до Литвы.
Между тем правительство «независимой» Литвы помимо «борьбы за свободу» стало форсировать и т. н. «реформы», которые начались со взвинчивания в январе 1991 года потребительских цен более чем в три раза. Упомянем, между прочим, что литовские «демократы» в этом отношении не так далеко ушли от Москвы, как кому-то может показаться. Вскоре, 2 апреля того же года, сугубо коммунистическое правительство СССР во главе с Валентином Павловым также взвинтило цены – тоже в три раза. Павлов, правда, настаивал на таком росте цен, еще будучи руководителем финансового ведомства в конце 1980-х. Но советское руководство, которое уже ощущало свою непопулярность в стране (по самым различным, зачастую диаметрально противоположным причинам), боялось идти на такие меры до последнего. Первый премьер «независимой» Литвы Казимира Прунскене оказалась решительнее и цены подняла, хотя во многом из-за этого надолго разрушила свою политическую карьеру.
Конечно, такой рост цен и в Литве вызвал массовое недовольство населения. И со стороны советского руководства, которое все-таки не оставляло надежд удержать Литву в составе Союза, грех было бы такой ситуацией не воспользоваться. Однако на практике все было сделано так, что главными выигравшими оказались литовские националистические силы, а авторитет центральной власти СССР был окончательно подорван, причем уже не только в Литве. Уже на другой день после объявленного повышения цен, 8 января, у здания Верховного Совета Литвы собралось несколько тысяч человек, большинство из которых были «русскоязычными», т. е. рабочими предприятий союзного значения. Они потребовали отмены повышения цен на основные продукты питания, отставки литовского правительства, выразили недоверие парламенту.
Как рассказывает теперь сама Прунскене, ситуацией решил воспользоваться ее «соратник» по «Саюдису» и ярый недоброжелатель в душе – председатель Верховного Совета Литвы Витаутас Ландсбергис. По словам Прунскене, он давно мучительно переживал, что она пользуется большим авторитетом, и решил, воспользовавшись поводом, избавиться от нее. По настоянию Ландсбергиса Верховный Совет отменил постановление о повышении цен, и Прунскене вынуждена была подать в отставку. При этом хитрый Ландсбергис решил использовать начавшийся внутриполитический кризис для раскручивания собственной популярности, для чего стал разворачивать во всю ширь националистическую пропаганду.
Дело в том, что 10 января, в день отставки Прунскене, Михаил Горбачев направил в Верховный Совет Литвы обращение, в котором предложил «незамедлительно восстановить в полном объеме действие Конституции СССР и Конституции Литовской ССР, отменить ранее принятые антиконституционные акты». Разумеется, Ландсбергис увидел в этом отличный повод продемонстрировать перед всеми литовцами, какой он несгибаемый патриот, и он объявил обращение Горбачева «вмешательством во внутренние дела суверенного государства».
Кроме того, еще в минувшем 1990 году Горбачев издал указ о взятии под охрану объектов союзной, а также партийной собственности в Литве. Указ этот выполнялся ни шатко ни валко. Но именно в эти дни союзные структуры вдруг проявили в данном направлении активность и стали привлекать расположенные в Литве части Вооруженных сил СССР для взятия этих объектов под охрану. К тому же 8-9 января в Литву были переброшены бойцы спецподразделения КГБ СССР «Альфа», Псковской дивизии ВДВ и других частей. Кто отдал приказ об их передислокации – неизвестно до сих пор. Но, во всяком случае, и председатель КГБ Владимир Крючков, и министр обороны СССР Дмитрий Язов категорически отказывались признать и тогда, и впоследствии, что отдавали соответствующие приказы своим подчиненным.
Тогда 10 января Ландсбергис выступил по радио и телевидению с призывом к сторонникам независимости Литвы взять эти объекты под «защиту» и не допустить их занятия советскими военными. Стоит уточнить, что, как заявляет тогдашний командующий вильнюсским гарнизоном генерал Владимир Усхопчик, военные не только имели приказ не применять оружие, но и – во избежание возможных инцидентов – им вообще не выдавались боеприпасы, и они могли иметь при себе только холостые патроны.
Впрочем, тогда, похоже, никого из политиков это обстоятельство уже не интересовало. Руководство Верховного Совета Литвы призвало население выйти на улицы и принять участие в охране зданий Верховного Совета, радиоцентра, телебашни, телефонных станций. А литовский МИД (да, у республик в составе СССР были и собственные МИД) направил в адрес Министерства иностранных дел СССР ноту протеста в связи с «оккупационными действиями на территории республики советских военнослужащих».
Тогда же на пресс-конференции в ЦК КПЛ (на платформе КПСС) один из руководителей компартии, Юозас Ермалавичюс, объявил о создании Комитета национального спасения Литовской ССР, который провозглашался единственным легитимным органом власти в Литве. Правда, «в целях обеспечения безопасности его членов» состав Комитета оглашен не был, что уже заранее не только не придавало авторитета этому Комитету, но и ставило под сомнение серьезность его намерений. К тому же никаких конкретных действий этот Комитет практически делать не рискнул. Но Ландсбергис уже успел объявить, что «любая марионеточная просоветская власть не имеет никакого законного основания, и любые ее решения абсолютно необязательны для граждан Литвы». По его призыву тысячи граждан (в основном литовцы, но немало было и русских) стали стекаться к Верховному Совету, чтобы защитить «народных избранников».
Тем временем в Вильнюс прибыл заместитель министра обороны СССР Владимир Ачалов – правда, с весьма неопределенными полномочиями и неясными задачами. Сам он, как известно, человек решительный, но, как можно понять из его более поздних заявлений, каких-то конкретных поручений или приказов ни от военного руководства, ни от руководства СССР он не получил, и сколько ни ждал, так ничего и не дождался.
Между тем указ президента СССР о взятии под охрану объектов собственности никто не отменял, и, как можно догадываться, не имея других конкретных поручений, Ачалов решил продолжить его реализацию. Следующим таким объектом оказалась вильнюсская телебашня, возле которой и произошли 13 января трагические события. Их хронология с тех пор излагалась неоднократно, и лишний раз воспроизводить ее смысла нет. Напомним только, что тогда погибли 14 человек – 13 защитников телебашни и офицер группы «Альфа» Виктор Шатских; свыше 600 человек получили ранения.
Но с самым любопытным откровением несколько лет спустя выступил один из «героев» тех событий (и, кстати, предшественник г-жи Юткевичене на ее посту) Аудрюс Буткявичюс. Он прямо сообщил, что 13 января 1991 года стрельба велась не только альфовцами, но и непосредственно из телебашни, где находились отряды департамента охраны края (тогдашний прообраз литовского министерства обороны). Это свидетельство вообще весьма показательно, чтобы оценить в т. ч. моральный уровень лидеров «борьбы за независимость Литвы».
Еще более любопытным представляется свидетельство Витаутаса Петкявичуса, литовского писателя, одного из создателей и первого председателя «Саюдиса». «13 января 1991 года. 1:50 ночи. Вильнюс блокирован танками и бронетранспортерами. Десантники Советской армии штурмуют телевидение, радио, министерство финансов. В здании Верховного Совета окна заложены мешками с песком. На площади – 100 000 народу. У телецентра происходит трагедия – от пуль гибнут 13 человек. Обстановка в городе была настолько напряженной, что в любой момент мог произойти катастрофический взрыв. Стороны конфликта (военные и гражданские) вели себя вызывающе, провоцировали друг друга», – так описывает Петкявичюс события этого дня в своей книге «Корабль дураков». Между прочим, он вспоминает: «Член Совета президента СССР М.С. Горбачева писатель Борис Олейник с группой депутатов Верховного Совета СССР прибыл в Вильнюс, чтобы помочь найти выход из создавшегося положения. В своем отчете М.С. Горбачеву Б.Олейник писал: «Совершенно растерявшийся Ландсбергис призвал тысячи человек, чтобы они его защищали. Опасаясь штурма, он старался задержать нас в парламенте как можно дольше. Мы же доказывали ему обратное: чем скорее мы начнем переговоры с военными, тем будет лучше для обеих сторон. От этого выиграет вся Литва».
Витаутас Петкявичус продолжает: сегодня многие исследователи «Саюдиса» обвиняют Ландсбергиса в том, что он не был или не хотел быть «честным политиком». «Это – детское обвинение, – пишет В.Петкявичус. – Он не только не хотел, но и не мог быть таким, поскольку понятие «честный политик» считал и продолжает считать абсурдом, предрассудком ограниченных людей». По его мнению, «этот предрассудок необходимо постоянно и без зазрения совести использовать для собственных целей согласно широко распространенной формуле: дела и деньги дураков принадлежат умным».
Вину за трагедию 13 января 1991 года Петкявичус возлагает на Ландсбергиса. Именно на совести Ландсбергиса и Аудрюса Буткявичуса, пишет он, кровь 13 жертв, погибших в ночь с 13 на 14 января 1991 года во время захвата советскими десантниками Вильнюсского телецентра. «Это по их воле несколько десятков переодетых пограничников (незаконное формирование, созданное литовскими властями. – Прим. КМ.RU) были размещены в Вильнюсской телебашне. Они стреляли сверху вниз боевыми патронами», в то время как «участники штурма... стреляли снизу холостыми... О том, как все было, мне рассказывали... несколько пострадавших пограничников. Они пытались восстановить правду через прессу, но ничего не могли доказать, поскольку были вычеркнуты из числа защитников». После штурма Аудрюс Буткявичус рассказывал в одной лондонской газете: «Нужно было разъярить толпу. Размещая в башне переодетых солдат (точнее, боевиков департамента охраны края. – Прим. КМ.RU), я очень рисковал».
А вот что свидетельствовал приехавший тогда в Вильнюс Борис Олейник. В своем отчете М.С. Горбачеву он писал: «Военные были до крайности раздражены. Командиры жаловались, что в последнее время они подвергались травле не только со стороны печати, радио и телевидения, но и со стороны гражданского населения, которое забрасывало их камнями, обзывало оккупантами и без перерыва митинговало перед воротами Северного городка. Напряженность усиливали жены и дети военных, прося защиты от постоянных издевательств и оскорблений... пока в 22 часа 14 января не усадили обе стороны за стол переговоров. Наконец мы вынудили отменить приказ о введении в Вильнюсе комендантского часа. Тогда и люди стали расходиться от парламента». Далее Олейник высказывает предположение, что штурм Вильнюсской телебашни осуществлялся с ведома и согласия Горбачева, но о штурме знал и Ландсбергис. «Сами военные без приказа или устного разрешения не могли даже тронуться с места, – пишет Олейник, – и эта трагедия, Михаил Сергеевич, произошла не без Вашего ведома. Так было в Карабахе, Сумгаите, Баку и Оше, так было в Фергане, Тирасполе, Цхинвале и Тбилиси... Работал один сценарист, но, самое странное, с обеих сторон».
В Литве тоже некоторые честные политики хотели бы получить ответ на все эти подозрительные вопросы, но к ним литовская юстиция строга и непримирима. КМ.RU уже приходилось рассказывать, как в начале года лидер Социалистического народного фронта Литвы Альгирдас Палецкис рискнул поинтересоваться: «А что было 13 января у башни? Как сейчас выясняется, свои стреляли в своих».
Вильнюсская прокуратура тут же начала расследование в отношении Палецкиса по статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность «за публичное одобрение международных преступлений, преступлений СССР или нацистской Германии против Литовской Республики или ее жителей, их отрицание или грубое принижение». С Палецкиса взяли подписку о невыезде. Согласно этой замечательной статье литовского УК, Палецкису светит до двух лет тюрьмы.
Правда, он не только не хочет признавать свою вину, но еще и «усугубляет», продолжая настаивать на своей правоте. «Ведь я не из воздуха это взял, а опираюсь на показания свидетелей событий 13 января у башни, которые видели, что стреляли и сверху, с крыш», – говорит Палецкис. Он также сообщил, что принес «несколько книг, судебных решений 1999 года по делу о 13 января, о ранах, полученных от прошедших сверху вниз пуль, о том, что были люди, которые, по показаниям свидетелей, находились на крышах и стреляли вниз». В довершение всего Палецкис поставил под сомнение саму литовскую юстицию: ведь, по его мнению, «запрет выражать свое мнение является нарушением одного из основополагающих прав человека – свободы слова и мысли».
Возвращаясь все же к курьезам литовской юстиции, хочется откровенно сказать: жаль будет, если она упечет за решетку литовского гражданина Палецкиса. А вот российского гражданина Горбачева почему-то будет совсем не жаль.
