Православие объявили вне закона. Следом будет Родина

Минюст РФ обновил список материалов СМИ, которые он счел «экстремистскими»

Видимо, морально наши власти уже готовы поставить вне закона лозунг «Родина или смерть». Да-да, тот самый призыв, с которым шли на верную смерть (между прочим, ЗА НАС С ВАМИ!) наши отцы и деды, поднимаясь в атаку на вражеские окопы, закрывая своими телами амбразуры немецких дотов, бросаясь под танки со связкой гранат, тараня вражеские самолеты. Или просто с ножами и палками – что подвернулось в данный момент.

А как еще прикажете понимать решение Черемушкинского районного суда Москвы от 21 декабря 2010 года, по которому лозунг «Православие или смерть» (как и лозунг «Россия для русских») официально признан экстремистским? Список экстремистских материалов, который публикует сайт Минюста РФ, пополнился 40 пунктами, в т. ч. и запретом на слова «Православие или смерть».

Сразу же встает вопрос к этому самому Черемушкинскому суду (да и к той «экспертизе», которой он доверился) и Минюсту РФ: с какой это стати антитеза Православия и Смерти объявлена данной судебной инстанцией (правомочной, как оказывается, создавать «судебный прецедент») «экстремистской»? Кто, с каким воспаленным воображением увидел в этом лозунге – «Православие или смерть» – экстремизм? Насколько известно, Православие – первая и единственная религия в мире, поставившая во главу мировосприятия Личность. Личность, соотносимую с Христом, с Богом. И НИКОГДА из недр Православия не исходили призывы к «походу на неверных», как это сплошь и рядом водится у иных религий. У Православия – аскеза, т. е. исключительно «истязание» самого себя ради достижения состояния молитвы. А вот у других – «джихад».

Да, Православие сопротивлялось вторжению врагов с оружием в руках, но не более того. В остальном оно покоряло пространства исключительно мирным способом – миссионерством. Сколько коренных жителей уничтожили пришлые в Северную Америку колонизаторы, юридическое право которых ныне считается чуть ли не образцом мирового правопорядка? И кто из коренных народов России исчез за все века «российской колонизации» с карты нашей страны?

Но для того, чтобы встать на путь Православия и остаться на нем, нужно быть последовательным, не отступать от него. Православие – это не итог, а процесс, жизненный ПУТЬ постижения православной истины, на котором каждый момент перед христианином встает поистине гамлетовский вопрос, «быть или не быть». И любой компромисс (тем более паллиатив) ущербен. Как же православные могут противиться лозунгу «Православие или смерть» (не говоря уж о том, что сама смерть для них не является венцом их жизни)? «Православие или смерть» для православных – это ведь своего рода символ веры.

И как на этом фоне выглядит запрет Минюста? Так и хочется сказать: «Ребята, вы что-то недопоняли, что-то перепутали». Ну а уж учитывая то обстоятельство, что нас в стране на 85% население русское и в зародыше своем православное, то выходит, что власти России запретили Православие. Что называется, «приехали». Да и к тому же, задается вопросом на страницах журнала «Русский дом» публицист Яна Амелина, что, «теперь тысячи наших новомучеников, отдавших жизни за веру православную, – экстремисты? И солдат Евгений Родионов, не отказавшийся от Православия и убиенный чеченскими бандитами, – тоже экстремист?!». Нету, боюсь, ответа на этот вопрос ни у прокуратуры, ни у суда.

А ведь среди наших судов не все такие. В апреле этого года (т. е. до решения Черемушкинского суда) другой суд столицы – Люблинский – отклонил представление прокуратуры о признании экстремистским материалом футболки с надписью «Православие или смерть!» и изображением православной символики с черепами. Суд принял во внимание целый ряд экспертиз, сообщал корреспонденту «Интерфакс – Религия» автор одной из них, религиовед Роман Лункин. По его словам, монахи трактовали этот лозунг как отстаивание Православия как спасительной веры в противовес смерти души без нее, готовность последовательно отстаивать свою веру до самой смерти. Как сказал известный рок-музыкант Константин Кинчев, часто выступающий в футболке с надписью «Православие или смерть!», для него этот девиз – повторение слов святителя Феофана Затворника, сказавшего некогда: «Не знаю, как кому, а мне без Православия не спастись».

Остается спросить Минюст (призванный вроде бы совершенствовать правовое поле России): чем он руководствовался, включив именно решение Черемушкинского суда, а не того же Люблинского, в свой черный список? Или у нас восторжествовало прецедентное право, характерное для традиции англосаксов (с ним ведь проще работать всем судам и минюстам), – вопреки мнению 85% населения?