Буданова нужно реабилитировать
Российское общество получило то, что должно было получить в данной ситуации. 58% граждан из тех, кто слышал о полковнике Буданове, выступают за его реабилитацию и возвращение ему званий и наград, которых его лишили в ходе судебного процесса. Против – 12% граждан, с этим несогласных. Такие данные были получены в результате опроса ВЦИОМ.
Если брать не только тех, кто о нем слышал, но всех респондентов, 30% не знает, кто он такой. Но в числе оставшихся 70% 27% видят в нем несчастного человека, павшего жертвой обстоятельств. 18% – героя и настоящего русского офицера. Преступником его считают лишь 7%, сумасшедшим – 2%. Т. е. из 70% о нем слышавших 45% оценивают его положительно, 9% – отрицательно. Кстати, наибольший процент положительных оценок (52% от всех) – у людей старше 60 лет, т. е. тех, кто знает, что такое война.
И оценивают его положительно и как настоящего русского офицера не потому, что считают изнасилование и убийство «мирной жительницы» вражеской территории благим делом. Хотя определение «мирный житель» в понимании нормального человека – это одно, а в понимании НАТО, отечественных «правозащитников» и президента Медведева – это другое. По мнению последних, например, мирные жители – это вооруженные участники боевых формирований, ведущие военную борьбу против того правительства, которое кем-либо из них объявлено неугодным. Мирными они объявляются на том простом основании, что воюют не на стороне правительства, а против него, т. е. на его военной службе не состоят, а тех, кто на ней состоит, убивают и калечат.
Т. е. в современном понимании «мирный житель» – это тот, кто убивает лиц, состоящих на военной службе. С этой точки зрения, скажем, снайпер, убивающий российских солдат в некоем захваченном сепаратистами регионе, автоматически становится мирным жителем, а стреляющий в него военный – преступником, подлежащим международному суду как убийца «мирных жителей». В целом это – привет от Оруэлла с его Министерствами Добра, Любви и Правды, а заодно – от Джанни Родари и его «Джельсомино в стране лжецов», где кошку нужно было называть собакой, а собаку – кошкой.
Но дело даже не в этом. Дело в том, что в вину Буданова в России просто мало кто верит. Из тех, кто что-либо о нем слышал, лишь 17% (в 2003 году их было 20%) считают, что Буданов был осужден потому, что его вина была доказана в суде. И 58% – что он был осужден в качестве политического жеста, шага навстречу чеченцам.
Одновременно 14% оценивают приговор (10 лет лишения свободы, лишение наград и воинского звания) как справедливый, 5% – как слишком мягкий, 57% – как слишком жестокий. Вот эти трижды фигурирующие 57-58% – это же число тех, кто в принципе не верит российскому правосудию.
Еще раз: это – не те, кто оправдывает изнасилование и убийство мирной девушки. Это – те, кто не верит заключению суда, что изнасилование имело место, а девушка была «мирной». И не верит не потому, что у него есть доказательства противного (хотя в данном случае доказательства невиновности Буданова в принципе не нужны – нужны доказательства его вины). Не верит по двум основным причинам.
Первая из них (и для общества – сама страшная): не верит потому, что так решил суд. В сознании общества решение суда – по определению – ложь. При прочих равных, если суд нечто решает – значит, это – неправда. Раз это решение оформлен как решение суда – значит, это – выгодная власти ложь. Если человек осужден в судебном порядке – значит, он невиновен. И за этим стоит внушаемая известными политическими силами мысль «если человек был осужден советской властью – значит, он невиновен и должен быть реабилитирован», только обращенная теперь в противоположную сторону. Так обстоит дело и с современным российским правосудием, которое рассматривается обществом как заведомо лживое и продажное, особенно в той его части, которая касается процессов с политическим содержанием... На самом деле это – явное преувеличение, но образ складывается именно такой.
Другой момент. Кроме Буданова, есть еще и Ходорковский. Согласно результатам опроса Левада-Центра, мнения граждан по тому, каковы истинные мотивы его осуждения (во всяком случае, второго), следующие:
- Имущественные – сохранить активы, ранее принадлежавшие Ходорковскому и ЮКОСу, в руках тех людей, к кому они теперь перешли – 14%;
- Политические – ограничить влияние Ходорковского на общественную и политическую жизнь страны – 18%;
- Личные – неприязнь к Ходорковскому со стороны конкретных высокопоставленных государственных чиновников – 13%;
- Стремление к восстановлению законности и справедливости – 8%;
- Затруднились ответить – 50%.
В стремление к осуществлению справедливости и правосудия в отношении Ходорковского верят только 8% – реально столько же, сколько верит в вину Буданова. Но последствия разные. Если, так или иначе, Буданову симпатизирует большинство, то о своей симпатии к Ходорковскому говорят лишь 5% в полной мере, и еще 13% – отчасти.
Если за полную реабилитацию Буданова выступают 58%, то за помилование Ходорковского выступает 20% граждан. Причины этого можно называть разные. Но одна из них – активное участие в обоих процессах «правозащитников». Только в случае с Ходорковским они выступали на стороне последнего, а в случае с Будановым – на стороне его обвинителей.
И если одна формула диктует отношение: «Раз суд постановил – значит, это есть ложь», то второе – и более сильное: «Раз правозащитники на этой стороне – значит, здесь – ложь и преступление».
Строго говоря, ни с такими правозащитниками, ни с таким судом жить нельзя. И от одних, и от других нужно избавляться. Но если правозащитники, по большому счету, в принципе не нужны, то суд, так или иначе, в принципе нужен. Только другой.
Если же вернуться к Буданову, то одна из причин того, что люди не верят в его виновность, – это (наряду с вмешательством правозащитников) долгий, мусолящий обстоятельства судебный процесс.
Если бы мы действительно имели дело с насильником и убийцей – он должен был быть расстрелян по решению военно-полевого суда в течение не более чем трех суток. Как, кстати, расстреливали насильников в 1945 году.
Как только вопрос был вынесен на открытое и длительное рассмотрение, Буданов обречен был стать героем. Во-первых, как человек, осужденный российским судом. Во-вторых, как человек, против которого выступили правозащитники. В-третьих, как, так или иначе, герой войны и России, осуждаемый стороной со спорным позиционированием в этой войне.
Тем более что из рассмотрений и решений российских судов вообще нельзя составить впечатление о том, что было, а чего не было на самом деле, потому что российские суды рассматривают не суть дела, а то, как оно выглядит с формальной точки зрения. И не умеют быть скорыми, как теоретически требуют нормы права. А любое растянутое рассмотрение дела уже рождает впечатление, что над подсудимым, с одной стороны, измываются, а с другой – что ему приписывают вину, которую никак не могут доказать. Вообще главное требование к суду – скорый и справедливый. Справедливый – то бишь такой, справедливость которого будет признана обществом.
И если 58% граждан не верят в справедливость суда над Будановым – значит, его вина не доказана. В частности, в том же суде. А если вина в суде (и для общества) не доказана – значит, человека нужно реабилитировать.
