Россию модернизируют к 2300 году

Правительство решило тратить на инновационное развитие экономики много, но медленно

По мере приближения очередного «судьбоносного» электорального цикла российские власти все чаще потчуют избирателей сказочными «завтраками» про наше «светлое инновационное будущее». Накануне президиум правительства одобрил Стратегию инновационного развития РФ до 2020 года. Надо сказать, что сей предвыборный «стратегический продукт» особой оригинальностью не отличается. Можно предположить, что многие отведавшие его граждане, не страдающие запущенной формой рассеянного склероза, наверняка ощутят устойчивый привкус дежавю от появления далеко не первого подобного «концептуального детища» кабмина на тему инновационного рывка.

Единственное, что может поразить впечатление искушенного читателя, – так это общая, действительно рекордная из тех, что когда-либо озвучивались ранее, сумма государственных вливаний в инновационное обновление российской экономики. По прикидкам ведомства Эльвиры Набиуллиной, которое приложило руку к появлению данного документа, удовольствие (а точнее говоря, насущная необходимость) модернизировать экономику РФ обойдется в 15,6 трлн руб.

Как пишет «Коммерсантъ», одобренная стратегия предполагает увеличение доли инновационно активных предприятий с мизерных 3% в текущем году до 40-50% в целевом 2020 году. Предполагается, что за этот период Россия завоюет «без единого выстрела» 2% мирового рынка высокотехнологичной продукции, т. е. нарастит свое присутствие почти в семь раз (с нынешних почти непристойных 0,3%). Хотя, как показывает опыт последних 20 лет, даже ценой огромных геополитических уступок на международной арене цивилизованный Запад изъявил желание подвинуться в пользу России в продвинутом сегменте мирового рынка лишь на вышеуказанные жалкие 0,3%. «Планов – громадье». Минэкономразвития также предполагает увеличение до 3000 количества патентов, регистрируемых российскими компаниями в ЕС, США и Японии. Последнее, как говорится, уже ближе к делу... особенно если «российские компании» будут зарегистрированы в западных офшорах, а основные дивиденды от их инновационной деятельности будут получать зарубежные бенефициары.

Впрочем, главным обстоятельством, заставляющим усомниться в серьезности намерений подобных широковещательных инновационных посулов правительства в предвыборный период, является даже не это, а бросающаяся в глаза очевидная нестыковка между астрономическим характером общей заявленной суммы и предложенным «нанотехнологическим» способом ее освоения. Как честно признала после заседания президиума Эльвира Набиуллина, обусловленные принятием стратегии (то бишь дополнительные) расходы бюджета в следующем году составят лишь около 40 млрд руб., а в 2013 году – немногим более, около 50 млрд руб. Таким образом, нетрудно подсчитать, что такими черепашьими темпами полностью заявленные 15,6 трлн руб. будут вложены в российскую экономику... аккурат к 2300 году. Причем, как выясняется, для того, чтобы хотя бы отчасти смикшировать вопиющее противоречие между амбициозностью заявленных планов и отсутствием их должного финансового подкрепления, российские власти могут изобразить замысловатый финт ушами, записав по статье «Инновационные расходы» практически всю бюджетную «текучку».

Отказавшись от идеи разработать подробный план мероприятий по реализации принятой стратегии, поскольку это означало бы взятие государством на себя реальных расходных обязательств, чиновники из правительства постановили иметь в виду инновационную стратегию при подготовке всех госпрограмм. На практике это может означать, что на практике «инновационно направленными», скорее всего, окажутся даже самые тривиальные расходные статьи, по сути, консервирующие нынешнюю сырьевую модель экономики. А вместо обещанной модернизации общество получит предвыборную декларативно-бумажную имитацию бурной деятельности со стороны российских элит, или «бег на месте общепримиряющий».

Перспективы очередного амбициозного прожекта российских властей на поприще модернизации экономики РФ в интервью KM.RU прокомментировал первый заместитель директора Института экономики РАН Дмитрий Сорокин:

– Сама постановка вопроса о необходимости перехода на инновационный тип экономического роста, конечно, абсолютно правильная и заслуживает всяческой поддержки. Это – единственный путь, на котором в современных условиях можно обеспечить хоть сколько-нибудь устойчивый экономический рост. Очевидно, что для перевода экономики на инновационные рельсы нужно соответствующее финансирование. Это также не подлежит сомнению и вопросов не вызывает. Меня настораживает лишь одна вещь. В книге Екклесиаста говорится о том, что когда кто-то говорит тебе: «Смотри, это новое», не спеши обольщаться на этот счет, потому что это на самом деле «уже было в веках, бывших прежде нас». Я считаю, что в данном случае данное изречение подходит как нельзя точно.

Давайте вспомним 2000 год, когда был опубликован тоже подготовленный по решению правительства проект долгосрочной программы развития России до 2010 года. Этот документ неофициально назывался «программа Грефа». Так вот, третий раздел этой программы тоже назывался «Модернизация экономики», и в нем инновационный путь был назван «безальтернативным». Более того, в этом проекте программы было записано, что в результате проведения соответствующих мероприятий мы встанем на путь инновационного развития уже к 2007-2010 гг. Т. е., по идее, мы уже сегодня должны были бы жить в инновационной России.

Я также напомню, что в 2005 году также была принята еще одна инновационная программа. В том проекте программы «Инновационная Россия», который был размещен в Интернете, сказано, что все предшествующие проекты не были выполнены. Более того, ее разработчики признают, что нынешние показатели оказались даже хуже, чем это было предусмотрено самым плохим сценарием. С этим утверждением трудно поспорить. Потому что если мы сравним показатели из официальных росстатовских сборников 2000 года, когда была поставлена эта задача с 2009 годом (за 2010 пока просто нет данных), то мы увидим следующее: как было у нас 10% предприятий, которые проводят инновационные мероприятия, так их и осталось. То же самое – с объемом выпускаемой инновационной продукции. Т. е. положительная динамика – нулевая.

В этой связи возникает закономерный вопрос: что же принципиально нового, кроме заявленной суммы финансирования, предлагают разработчики последней программы по инновационному прорыву? Дело в том, что чтобы выйти на запланированные показатели, нужно в 3-4 раза увеличить среднегодовые темпы прироста доли инновационных предприятий и чуть ли не в пять раз – по приросту доли этой продукции. Получается, 10 лет усилий и программ дали нулевой результат, и вдруг они в 3-4 раза должны вырасти?! Очевидно, что это нереально. Нигде в мире не было такого примера подобного рывка в инновационное будущее, совершенного за 7 лет.

Понятно, что любая система обладает инерцией, а наша экономическая система – тем более. Наша главная беда заключается не в отсутствии инноваций, а в том, что для них нет рынка и спроса. Наша экономика невосприимчива к инновациям. Необходимо развивать внутренний рынок. Инновации в первую очередь нужны для того, чтобы обновить технологическую базу. Сейчас наша экономика работает в рамках четвертого технологического уклада с элементами пятого, в то время как наши основные конкуренты находятся на пятом технологическом укладе с элементами шестого. Еще на декабрьском общем собрании РАН была создана большая исследовательская группа, которая пришла к такому выводу. Поэтому задача, которую мы должны ставить, – это освоить пятый уклад и занять хотя бы 15% на рынке в рамках шестого уклада.

Российскому бизнесу инновации не нужны. Ведь кто проводит инновационное обновление? Отнюдь не «государевы люди». Как показывает мировой опыт, государство, конечно, способно осуществить инновационный прорыв в отдельно взятых узких сферах. Скажем, мы первые научились спускать космические аппараты на землю так, чтобы они не сгорали в атмосфере. Это – инновация? Безусловно. Но стала ли советская экономика инновационной? Нет, инновационной стала та экономика, которая использовала тефлоновое покрытие для производства сковородок.

Конечно, точечный прорыв в научной сфере государство может обеспечить, но экономика должна его воспринять. Жорес Алферов получает Нобелевскую премию, а западные компании (не наши!) на основе его научных достижений усовершенствуют мобильные телефоны. По словам самого нобелевского лауреата, наша беда состоит в том, что отечественные разработки не востребованы экономикой. На них нет спроса на внутреннем рынке. При этом еще раз повторюсь: нужно обновлять технологическую базу.

А теперь встаньте на место предпринимателя и подумайте: а зачем вам нужны технологические инновации? Ответ известен давно. Для предпринимателя инновационное обновление его дела – это один из инструментов конкурентной борьбы за нишу на рынке и ее расширение. Только для этого. При этом речь идет об очень рискованном инструменте. Из 1000 инноваций только одна дает коммерческий эффект. Т. е. только один предприниматель, условно говоря, становится Биллом Гейтсом. А если у предпринимателя одновременно есть другие, более простые, дешевые и надежные инструменты для того, чтобы подвинуть конкурентов, об инновациях он даже думать не захочет.

Выступая на одном из форумов, посвященном инновациям, министр экономического развития Эльвира Набиуллина так и сказала, что для наших предпринимателей главным инструментом конкурентной борьбы является борьба за «государеву крышу». А министр финансов Кудрин на Красноярском форуме согласился, сказав, что у нас есть корпорации, более близкие к государству и менее близкие. Причем это – не новый инструмент конкурентной борьбы. Для России это вообще характерно исторически. Почему так сложилось – это отдельный разговор. Пока такие инструменты конкурентной борьбы не станут для предпринимателей более рискованными, до тех пор мы и будем топтаться на месте.

А то, что изобретения будут в том же «Сколково», у меня нет ни малейших сомнений. Проблема в том, что они найдут свое практическое воплощение не у нас, а на Западе. Посмотрите, что происходит в Индии, где есть масса квалифицированных программистов (эдакий программный офшор для всего мира), только при этом она по-прежнему остается одной из беднейших стран мира. Это – не инновационная страна, работающая в качестве поставщика «интеллектуального сырья». За счет такой модели экономики людей не накормишь. А тем более вы не сможете содержать такие ВПК и армию, как российские. Мы же обязаны это делать, поскольку находимся в несколько иной геополитической ситуации. Если Россия будет нищей страной, то сразу получит все «прибамбасы», которые мы уже получали в 1917 и 1991 гг.