«В самые трудные моменты я никогда не видел Жукова растерянным»

19 ноября (по старому стилю) 1896 года родился Георгий Константинович Жуков

19 ноября (по старому стилю) 1896 года в деревне Стрелковка Калужской губернии в крестьянской семье родился мальчик, которому будет суждено стать одним из величайших полководцев мира, человеком, внесшим поистине величайший вклад в победу всего нашего народа в Великой Отечественной войне, – Георгий Константинович Жуков.

Он встретил жесточайшее испытание, выпавшее на долю нашего народа, в расцвете своих сил и военного таланта. И сделал, видимо, больше, чем кто-нибудь иной, для Победы. И потому, когда сегодня вспоминают целую плеяду наших полководцев, маршалов Победы, то перечисляют их, как правило, по алфавиту. Но перечень этот обычно тоже – но уже не в алфавитном порядке – открывает имя Георгия Константиновича. И мало кто, кстати, с этим спорит. В памяти народной имя Жукова навсегда запечатлено как символ Великой Победы.

Сегодня, строго говоря, еще не очередной – уже 115-й – юбилей великого русского человека – по новому летоисчислению он наступит на днях. Но тогда, когда Жуков родился, русских людей еще путали сменой календаря и всякими «переводами стрелок». И 19 ноября навсегда останется единственной датой рождения Георгия Константиновича. Что дает нам повод помянуть нашего великого соотечественника.

С именем Жукова связаны ПОЧТИ ВСЕ главные наши победы в той Великой войне. Будучи членом Ставки и заместителем Верховного Главнокомандующего, попеременно командуя различными фронтами, он был участником всех важнейших событий и операций Великой Отечественной войны. Наиболее важными этапами его личного участия в войне были Ельня, оборона Ленинграда и Москвы, Сталинград, Курская битва, Киевская, Корсунь-Шевченковская, Белорусская, Висло-Одерская и Берлинская операции.

В тяжелейших условиях начала войны, когда наши войска на всех направлениях отступали, он одержал первую победу над врагом – пока еще в локальной операции под Ельней. Затем был Ленинград, где он в течение месяца смог создать оборону города, развалившуюся под командованием К.Е. Ворошилова. А потом – героическая оборона Москвы и первая крупная победа над вермахтом, когда наши войска перешли в контрнаступление и отбросили врага на 100-250 км от столицы.

Подводя итоги Московского сражения, другой «маршал Победы», маршал А.М. Василевский, отмечает: «Финал великой битвы под Москвой был поистине изумителен... впервые «непобедимые» немецко-фашистские войска были биты, и биты по-настоящему: 38 немецких дивизий, в том числе 11 танковых, потерпели тяжелое поражение. В результате контрнаступления и общего наступления фашисты потеряли более 500 тыс. человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч машин и много другой техники. Таких потерь фашистская армия еще не знала».

Ну, а Берлин в конце войны войска под командованием Жукова взяли и вовсе за 7 дней.

Что же особо выделяло Георгия Константиновича Жукова из плеяды других наших прославленных военачальников? «Оценивая полководческие качества Жукова, — пишет в своих мемуарах генерал-лейтенант Н.Г. Павленко, — надо сказать, что он наделен был положительными чертами весьма щедро. Причем его железная воля и могучий ум находились в оптимальных пропорциях, что заметно выделяло его из числа других полководцев». Но даже не эти качества выделяет Павленко в первую очередь. «Опыт многочисленных войн показал, - пишет он, что пробелы в интеллектуальных и организаторских способностях полководцев, недостатки в их знаниях можно было еще как-то компенсировать. Что касается волевых качеств, то их нельзя было восполнить ничем и никем. Железная воля Г.К. Жукова не была скрыта в глубинах его характера. Она находила выражение в его суровом взгляде, в выступавшем вперед подбородке, в категоричности суждений, в краткости и сжатости формулировок, в металлическом голосе (здесь и далее выделено нами. – KM.RU)».

Вспоминает маршал Василевский: «В самые трудные, даже критические моменты я никогда не видел Жукова растерянным или подавленным. Напротив, в такие часы он был, как никогда, деятелен, сосредоточен и целеустремлен».

Жуков был человеком прямым, открытым и бескомпромиссным, пишет на страницах «Правой.ру» Юрий Ключников. Время, в которое он жил, такие черты не поощряло, мало кто сумел пронести их через всю жизнь. А он пронес. Вот строки из его интервью писателю К.Симонову: «Кто знает, как вышло бы, если бы я (до революции) оказался не солдатом, а офицером, если бы кончил школу прапорщиков, отличился в боях (а в боях он отличился, имел два георгиевских креста. — прим. KM.RU), получил другие чины… Может быть, доживал где-нибудь свой век в эмиграции?». Это сказано и напечатано не в 1993 году, а в те времена, когда принято было писать: «Революцию встретил с радостью, колебаний не имел».

Как никто другой, напоминает исследователь, Жуков противостоял отечественному репрессивному аппарату. Так, летом 1945 года в группу войск, которой командовал Жуков в Германии, прибыл заместитель Берии Абакумов. «Когда стало известно, — пишет Жуков, — что Абакумов производит аресты генералов и офицеров, я приказал немедленно вызвать его. Задал два вопроса: почему по прибытии не изволил представиться мне как Главнокомандующему и почему без моего ведома арестовывает моих подчиненных? Ответы его были, на мой взгляд, невразумительны. Приказал ему: всех арестованных освободить. Самому убыть, откуда прибыл. В случае невыполнения приказа отправлю в Москву под конвоем. Абакумов убыл восвояси».

Через год чекисты нагрянули уже к самому Жукову на его московскую дачу. «Собирался лечь отдыхать, — вспоминает маршал, — услышал звонок и шум. Вошли трое молодцов. Старший из них представился и сказал, что им приказано произвести обыск. Кем, было ясно. Ордера на обыск они не имели. Пришлось наглецов выгнать, пригрозить, что применю оружие…»

Но приходили и с ордером, напоминает исследователь. И трижды (в ту пору) Герой Советского Союза, сжимая кулаки, глядел, как роются в его белье и в бумагах…

Когда в 1957 году возникла угроза захвата власти группой Молотова, Маленкова и Кагановича, Хрущев обратился за помощью к Жукову. Тот послал военные самолеты за членами ЦК. На собравшемся 22 июня Пленуме с докладом выступил маршал. Своим чеканным, металлическим голосом он бросал заговорщикам тяжелые обвинения об их участии в репрессиях сталинских времен. Если бы докладывал кто другой, например, Хрущев, могла последовать ответная атака: «А сам-то…» И как ее отразить? Жукова оппозиционеры тоже пытались одернуть: дескать, время было такое, и если порыться в архивах, то можно найти «некоторые документы», где стоит подпись Жукова. Маршал немедленно возразил:

— Нет, не найдете. Ройтесь! Моей подписи там не найдете.

И не нашли до сих пор. Ни одной.

Выразительны эпизоды, связанные с арестом Берии, напоминает исследователь. Принять участие и возглавить эту операцию предложил Жукову в 1953 году его тогдашний начальник, министр обороны Булганин. Маршала предупредили: Берия — человек физически сильный, владеет приемами восточных единоборств.

— Ничего, справлюсь, нам силы тоже не занимать, — ответил Жуков. Во время заседания Президиума ЦК КПСС Жуков подошел к Берии и скомандовал:

— Встать! Вы арестованы.

Берия медлил. Тогда Жуков схватил его, заломил руки, приподнял, встряхнул и тут же провел ладонью по бедрам — нет ли пистолета. Оружия при Берии не оказалось.

«Злость на Берию у меня была беспредельна, — вспоминает сам Жуков, — глядя в его испуганные глаза, я сказал:

— Сволочь, доигрался! Ты хотел посадить всю страну, теперь ответишь за все!»

Чтобы при выезде из Кремля не возник инцидент с чекистами, которые могли вступиться за своего начальника, Жуков посадил в свою машину известных военачальников — Москаленко, Батицкого и Серова, которых охрана знала в лицо. Берию с кляпом во рту положили на пол между сиденьями под ноги генералам, да так и вывезли из Кремля. 57-летний Жуков не забыл приемов, с помощью которых еще в первую мировую брал разведчиком «языков».

Когда много позже кто-то из журналистов спросил у Жукова о дальнейшей судьбе Берии, Маршал сухо ответил:

— Я его арестовал, а судил Конев. Пусть и расскажет.

А вот что писал в 1993 году о Г.К. Жукове один из выдающихся наших мыслителей Вадим Кожинов:

«В течение уже нескольких лет множество злобных ненавистников России и воспитанных ими недоумков пытаются всячески очернить нашу историю и не в последнюю очередь — трагедийную и героическую эпопею 1941–1945 годов. Не избежал их клеветнических нападок и Георгий Константинович. Главное «обвинение» — что он-де если и побеждал, то только ценой страшных потерь, что он, мол, в отличие от других командующих, безжалостно обрекал подчиненных ему солдат и офицеров на гибель. Эта клеветническая версия начала подспудно распространяться, надо сказать, весьма давно, и инициаторами ее были некоторые представители командования, испытывавшие острое чувство зависти к славе великого полководца и стремившиеся лживым наветом принизить и опорочить эту сияющую славу.

Но вот, только что вышло в свет тщательное статистическое исследование о наших боевых потерях (Гриф секретности снят. — М., Военное издательство, 1993), где приведены сведения о жертвах всех отдельных сражений Великой Отечественной войны. И выясняется следующее.

В ходе возглавленного Г.К. Жуковым мощного контрнаступления под Москвой (5 декабря 1941 — 7 января 1942 гг.) потери были, конечно, громадными. Погибли 139 586 человек, что составило 13,6 процента от общего количества участников сражения (1 021 700 человек). Но в то же самое время на юге осуществлялась (25 декабря 1941 — 2 января 1942 гг.) Керченско-Феодосийская десантная операция, и из 82 500 ее участников погибли 32 453 — то есть 39,3 процента! Наступление это, которым руководил ровесник Г.К. Жукова генерал-лейтенант Д.Т. Козлов, было, разумеется, гораздо менее важным и по замыслу, и по результатам, чем контрнаступление под Москвой, но, оказывается, жертвы — относительно общего количества сражавшихся солдат и офицеров — почти в три раза (!) превышали жертвы Московской стратегической наступательной операции…

И еще одно сопоставление — из времени конца войны. 13 февраля 1945 года завершилась Будапештская стратегическая наступательная операция, которой командовал маршал Ф.И. Толбухин. В ней участвовало 712 500 человек, из которых погибло 80 026 человек, то есть 11,1 процента всех участников. А 16 апреля 1945 года началась возглавленная Г.К. Жуковым Берлинская стратегическая наступательная операция. В ней приняло участие 1 906 200 человек, а погибших было 78 291 человек — то есть 4,1 процента, — опять-таки относительно почти в три раза (точно — в 2,7) меньше, нежели в Будапештской, и меньше даже в абсолютных цифрах (78 и 80 тысяч)!

А речь ведь идет о тех двух грандиознейших наступательных сражениях, которыми Г.К. Жуков руководил полновластно. Таким образом, чисто клеветнический характер «обвинений» великого полководца в чрезмерности боевых потерь очевиден и неоспорим. Беспристрастные цифры свидетельствуют, если уж на то пошло, как раз о противоположном, — о том, что Г.К. Жуков умел обойтись наименьшими из возможных потерями.

Впрочем, хватит о клеветниках…

Многие помнят, что Г.К. Жуков родился 19 ноября (по новому стилю - 1 декабря) 1896 года в деревне Стрелковке Малоярославецкого уезда Калужской губернии. Но едва ли многие задумывались над тем, что новорожденный получил имя замученного в 303 году и причисленного к лику святых прославленного древнеримского полководца, известного как Георгий Победоносец и — в крестьянской памяти — Егорий Храбрый. 26 ноября (9 декабря) Русская церковь отмечает годовщину освящения храма великомученика Георгия, воздвигнутого еще в середине XI века князем Ярославом Мудрым (его христианское имя — Георгий), а в народной памяти к этому дню приурочено «Чудо о змие» — один из подвигов Егория Храброго, спасшего соотечественников от пожиравшего их зловещего гада.

По всей вероятности, будущий полководец был окрещен с именем Георгий именно 26 ноября. И невозможно усомниться в том, что и родители, и, позднее, он сам ясно понимали значение имени Георгий, ибо предание о его носителе жило не только в церковных службах, но и непосредственно в крестьянском обиходе. Знаменитый собиратель народного творчества, сподвижник Петра Киреевского, П.И. Якушкин записал с голоса крестьянина «Стих о Егории Храбром» всего в нескольких десятках километров от родной деревни Г.К. Жукова — в одном из селений Лихвинского уезда той же Калужской губернии (ныне — Суворовский район Тульской области).

Не исключены сомнения в глубокой существенности избранного для будущего великого полководца имени. Мало ли, мол, кого назвали Георгием-Егором? И не является ли пустой мистикой это связывание имени и человека? Однако в сознании и поведении людей такого масштаба, как Георгий Константинович Жуков, никогда не господствует случайность и произвольность; их устремление к жизненной цели (пусть даже не до конца осознаваемое) изначально и всеопределяюще».