Может, нам не только оружие покупать за границей, но и солдат?

Публичная уничижительная критика российского вооружения со стороны высших армейских чинов не утихает

«Ущербность» российского оружия на фоне зарубежных его аналогов – похоже, одна из излюбленных тем начальника Генерального штаба Вооруженных Сил России генерала армии Николая Макарова. Выступая на днях в Общественной палате, начальник Генштаба вновь не упустил случая сравнить образцы отечественного вооружения с зарубежными. Уже традиционно отдавая предпочтение последним.

Как обычно, досталось «многострадальному» российскому танку Т-90. На этот раз в качестве спарринг-партнера Николай Егорович подобрал ему израильский танк «Меркава» Мк.4. По словам Макарова, «Меркава» может стрелять на 6 км, в то время как наш Т-90 - всего на 2,5 км. Правда, любой эксперт, разбирающийся в ствольной артиллерии, вряд ли поверит в то, что 125-миллиметровая пушка Т-90 является менее дальнобойной, чем 120-миллиметровое орудие «Меркавы». Другое дело, что израильский танк использует более современные боеприпасы, но это не означает, что Т-90 - барахло, место которому на свалке. Что мешает перевооружить наш Т-90 такими же снарядами (тем более что его орудие 2А46М-4 всегда считалось едва ли не эталонным и ни в чем не уступающим зарубежным аналогам)? К тому же Т-90 может стрелять противотанковыми управляемыми ракетами, а «Меркава» - нет. Так что, ругать Т-90, да к тому же – нещадно, за пушку оснований, на мой взгляд, нет. Тем более что уже давно разработано более мощное орудие с улучшенными баллистическими характеристиками.

Возникает в этой связи и еще такой вопрос: а где в Израиле и на европейском театре военных действий понадобится стрелять на 6 км? Кто был в Израиле, тот наверняка помнит пейзажи этой страны. Там не то что на 6 км - на 2-3 км прицелиться и то проблематично: местность не позволяет. Поэтому «Меркава» может стрелять хоть на 6, хоть на 106 километров, но в реальном бою особого толку от этого не будет. На европейском театре военных действий ситуация в этом смысле получше, но опять-таки дистанция реального боя составит 4-5 км. Да и то при идеальных условиях.

Кстати, на госиспытаниях почти двадцать лет назад Т-90 поражал сильно бронированные цели (танки) на скорости 30 км/ч с дистанции 5 км. Причем, с первого выстрела. Это к вопросу о его дальности стрельбы «в 2,5 км».

Однако вместо того, чтобы адресовать отечественной оборонке соответствующие техзадания (на ту же разработку современных снарядов, например), начальник Генштаба и другие высшие армейские чины продолжают делать далеко идущие сравнения не в пользу нашей техники. Причем делают это публично. О том, что подобные заявления тому же «Рособоронэкспорту» вредят не меньше, чем происки конкурентов, говорить не приходится.

Одной лишь темой Т-90 и его зарубежных «оппонентов» Николай Макаров в своем выступлении не ограничился. Похвалы начальника российского Генштаба, в частности, удостоилась американская система залпового огня HIMARS, дальность стрельбы которой составляет 150 км, в то время как наш «Смерч», дескать, стреляет только на 70 км. Заметим, что вообще-то «Смерч» стреляет ракетой 9М528 на 90 км, но в данном случае это частности. Важно другое: что опять-таки мешает выдать российским оборонщикам техзадание на разработку ракет, дальность которых составит 150 км? Или все 200, чтобы уж окончательно утереть нос американцам. Ведь появление модернизированного «Смерча» не только усилит нашу армию, но и наверняка повысит его привлекательность на мировом рынке вооружения. Но… До техзаданий дело не доходит, зато уничижительной и, повторяем, публичной критики в адрес российского оружия – хоть отбавляй. А ведь если говорить, к примеру, о тех же системах залпового огня, то еще со времен Великой Отечественной войны они были нашим «коньком». Как и танки, кстати. И неслучайно тот же «Смерч» стоит на вооружении 14 стран, включая Китай, который и сам в состоянии разрабатывать современные системы залпового огня. Но китайцы предпочли наладить производство не немецкой, французской или американской системы залпового огня, а именно российской. Да и танковую пушку они украли для нелицензионного копирования опять-таки не немецкую Rh-120, аналоги которой стоят на американском танке «Абрамс» и упомянутой «Меркаве», а все ту же нашу 2А46М.

Но вернемся к выступлению Николая Макарова. Под конец досталось от него и нашим разведывательным спутникам. По словам начальника Генштаба, срок их службы на орбите составляет 3-5 лет, в то время как их зарубежные аналоги служат около 15 лет. Что тут сказать? 3-5 лет – это, действительно, форменное безобразие. Это ни в какие ворота не лезет. Это каменный век.

Видимо, из-за ограниченного срока службы спутников Грачев и устроил в декабре 1994 года печально знаменитый новогодний штурм недоразведанного Грозного, а потом, не иначе как из-за этих же недолговечных спутников пришлось подписывать позорный Хасавюртовский договор. И Басаев в Дагестан вторгся, потому что спутники его проморгали. И во время пятидневной войны с Грузией из-за этих вечно неработающих спутников пришлось посылать на разведку Ту-22, который и был сбит. Да и командующий 58-й российской армией Анатолий Хрулев в ходе той войны попал в засаду и чуть не погиб из-за того, что спутники мертвым грузом висели у него над головой и молчали как рыбы. Потому что срок годности истек. А если бы не эти некондиционные спутники, то, конечно, все было бы совсем по-другому.

Можно бесконечно долго сравнивать наше оружие с заграничным, можно договориться даже до того, что и нашего русского солдата признать уступающим «импортным аналогам», можно, в конце концов, помимо французских вертолетоносцев «Мистраль», итальянских бронемашин IVECO и израильских беспилотников и все остальное (танки, ракеты и даже спутники) купить за границей. Нефти и газа у нас еще много, так что от нас не убудет. Можно вспомнить опыт Петра I и Екатерины II и начать выписывать из-за границы генералов и прочих офицеров. Только что тогда останется от страны? Во что она превратится?

Раньше мы умели делать оружие мирового уровня, запустили в космос «Буран» и создали первый в мире ядерный подводный флот. И всего за двадцать лет мы не только все это растеряли, но и допустили немыслимое. Немыслимое где-либо еще, кроме как в современной России. Высшее армейское руководство ПУБЛИЧНО отзывается о российском оружии как о малопригодном. А ведь эти заявления руководителей слушают все – солдаты, которым этим оружием, может быть, придется воевать, потенциальные покупатели этого оружия, налогоплательщики, которые вправе возмутиться тем, что их деньги тратятся на устаревшее барахло. Слушают и первые лица государства, которые и так сильно недовольны выполнением Гособоронзаказа. С ужасом слушают и представители отечественного ВПК, вполне отдавая себе отчет в том, что может последовать за этими словами.

Речь не о том, что критиковать надо. Надо, если есть для этого основания. Но не в такой форме – публично и откровенно пренебрежительно. И почему, повторяем, дело ограничивается только критикой? Пусть и трижды заслуженной. Почему не делается ничего или почти ничего, чтобы это оружие улучшить? Любой образец вооружения, от противопехотной мины из консервной банки до стратегического бомбардировщика, имеет недостатки. Которые нужно и МОЖНО устранять. Эта общемировая практика. Но для этого нужны желание, воля, инициатива и профессионализм. Нужно составить требуемое военным техзадание и отдать его оборонщикам, и только после того, как те не справятся с ним или же плохо справятся, и есть смысл делать соответствующие жесткие заявления. И, возможно, покупать нужную технику за границей. Если не осталось никаких шансов получить собственное высококлассное вооружение, то Россия превратилась в банановую республику, способную лишь покупать, а не производить оружие. А если есть желание не допустить этого, тогда не стоит гробить окончательно наш многострадальный ВПК. Его мало того что годами хронически недофинансируют, так еще и критикуют уничижительно на самом высоком уровне. А ведь за каждым неосторожно оброненным словом стоят в прямом смысле судьбы тысяч людей, которые из-за чьих-то откровений запросто могут потерять работу и оказаться на улице.