Пляски Pussy Riot и избиение ветерана – это проявления нового дикого мира

В этом мире, по замыслу его творцов, не должно быть ценностей и этических запретов

Кощунственная акция Pussy Riot в храме Христа Спасителя в Москве, нападение на 86-летнего ветерана Великой Отечественной войны Петра Животовского в Краснодарском крае, которого молодые выродки избили и ограбили, отобрав в т. ч. боевые ордена и медали, а напоследок подожгли дом, традиционный марш эсэсовцев в Латвии – все это проявления нового мира, который рожден кризисом системы ценностей, наступающим постмодерном, а в России во многом берет истоки в надругательстве над общественной памятью и историей в годы перестройки и последующего правлении Ельцина.

Мир, который сегодня пытается утвердиться, в т. ч. в России, кардинально отличается от предыдущих эпох.

Последователи и защитники тех или иных идеалов и ценностей всегда боролись друг с другом в той истории, о которой мы можем судить и по письменным источникам, и по доходящим до нас легендам и преданиям. Но в те эпохи спор, нередко прибегающий к варварским аргументам, все же шел о том, какие ценности следует считать истинными, а какие – ложными. Однако в ходе этой борьбы, как правило, не ставился вопрос о том, должны ли у человека в принципе быть ценности.

А вот мир, который пришел в Россию с разрушением советской цивилизации и который сознательно утверждали в России, разрушая советскую цивилизацию, – это мир, где, по замыслу его творцов, ценностей не должно быть вообще (притом, что советская цивилизация тоже далеко не всегда питала уважение к ценностям предшествующей эпохи, а собственные ценности в период становления советской власти насаждала зачастую варварскими методами. В этом смысле Россия сегодня вновь наступает на те же грабли. – Прим. ред.). Потому что ценность – это не то, что для тебя просто важно: деньги, богатство, роскошь... Это – то, что для тебя важнее твоего биологического существования, то, за что при необходимости ты готов отдать свою жизнь.

Трагично, когда носители одних ценностей убивают носителей других ценностей, пытаясь этим утвердить свои собственные. Это трагично хотя бы потому, что, лишив человека жизни, нельзя заставить его принять твои ценности и идеалы. Нельзя привить еретику истинную веру, отрубив ему голову.

Но надругательство над ценностями другого означает, что ты не имеешь ценностей сам, т. е. не являешься человеком. Кстати, «норвежский стрелок» Брейвик, расстреливавший всех подряд летом прошлого года, именно это и хотел сказать своим жертвам: «Вы перестали быть людьми. Вы стали животными, сытыми и довольными».

Энтропия цивилизации не может не рождать варварство и не вести в дикость, потому что любая цивилизация – это прежде всего система запретов, и в первую очередь – не столько правовых, сколько этических. Лозунг «Что не запрещено законом – то разрешено» есть лозунг отказа от ценностей и утверждения морального релятивизма, т. е. признание отказа от этических и ценностных запретов.

На этом фоне эсэсовский марш в Риге означает более чем многое. С одной стороны, это – торжество аморальности: «Ведь у каждого – своя правда. У меня – эта». С другой стороны, это – открытое надругательство над памятью и жертв фашизма, и борцов против фашизма. Марши эсэсовцев по столице государства, входящего в Евросоюз, т. е. в объединение стран, испытавших на себе все ужасы фашизма, – это то же самое, что пляски на амвоне христианского храма. С третьей стороны, марш ветеранов-эсэсовцев – это явная демонстрация: «Вы говорите, что вы нас победили. Но у вас сегодня нет ценностей, а у нас они были и есть». Это – не меньшая дикость, чем теракт Брейвика. Причем Брейвик, совершая теракт, так или иначе жертвовал собой. По крайней мере, рисковал быть застреленным полицией. Эсэсовские легионеры не рисковали ничем. Президент Берзиньш заявил, что игнорировать подобный марш не нужно, а считать бывших легионеров преступниками – это, дескать, за рамками здравого смысла.

Марширующих легионеров Ваффен СС охраняла полиция страны, которой тот же Евросоюз позволяет одновременно находиться в своем составе и прославлять пособников Гитлера. И это – показатель того, что хотя европейские политики часто произносят слова «европейские ценности», в самой Европе (во всяком случае, в официальной Европе) уже никаких ценностей нет.

Это – уже другой мир. Он, в отличие от того мира, про который пел Бернес («Но помнит мир спасенный, мир вечный, мир живой Сережку с Малой Бронной и Витьку с Моховой»), своих освободителей не помнит. Не хочет помнить. Потому что они для него – напоминание о том, что сам этот мир со своими ценностями, по сути, ничего не смог противопоставить фашизму 70 с лишним лет назад и почти безропотно сдался ему. Поэтому современный мир ничего не хочет помнить. Потому что помнить освободителей – значит помнить и собственный позор.

Главная претензия этого мира к СССР состояла из трех частей. Первая заключалась именно в том, что СССР его спас и тем самым унизил, показав, что противостоять злу можно, в то время как «цивилизованный» мир перед этим злом, по сути, капитулировал.

Вторая претензия: у советского общества и в годы войны, и даже в последний период существования СССР были ценности, за которые люди готовы были сражаться и умирать, тогда как у «просвещенных» европейцев, во всяком случае, к последним десятилетиям XX века таких ценностей уже не осталось.

Третья претензия: ценности советской цивилизации заключали в себе в т. ч. и то, что некогда создала европейская цивилизация, т. е. это были их же первоначальные ценности, от которых они просто отреклись. Т. е. советское общество напоминало им об их постыдной слабости, об их вероотступничестве.

И все то, что внедряли в общественное сознание «прорабы перестройки», сводилось именно к этому: «Любая идеология – это путы. Любая верность – это несвобода. Любая жертвенность – это проявление зомбированности».

Когда вполне в духе этих постулатов несколько лет назад «правозащитник» Подрабинек оскорбил ветеранов советской эпохи – и ветеранов войны, и ветеранов труда, – и когда это вызвало негодование общества, а у его квартиры в Москве стояли пикеты тех молодых людей, которые восприняли это оскорбление как надругательство над историей своей страны, кто выступил в защиту Подрабинека? Совет по правам человека при президенте РФ и пресс-секретарь президента...

Но если тот же Подрабинек не понес никакого наказания за оскорбление ветеранов, если не несет никакого наказания за свои оскорбительные заявления Сванидзе, у нас нет оснований удивляться тому, что одни пляшут на амвоне, другие грабят ветеранов, третьи гордо маршируют в эсэсовской форме, четвертые оправдывают всех вышеназванных, а пятые позволяют всем им это делать.

Мир прежний был миром противостояния споривших между собой ценностей. Мир нынешний – это мир права на ценности и отрицания такого права. Противостояния права на святыни – и отрицания такого права.

Т. е. это – мир противостояния тех или иных вариантов цивилизации, мира святынь, ценностей и запретов, и мира даже не варварства, а дикости, некой «новой дикости», в которой не почитают даже проявленную воинскую доблесть. Не говоря уже о том, что надругательство над ценностями страны – это всегда война против этой страны, и оскорбление ценностей ее граждан (притом, что у них могут быть очень разные ценности) – это информационный и моральный террор против этой страны.