«282-й статьи в Уголовном кодексе вообще быть не может»

«Антиэкстремистская» статья, считает эксперт, предполагает наказание не за деяние, а за мнение

Одним из свежих веяний в российской политической жизни стала практика формирования ситуативных коалиций между силами, представляющими противоположные полюса идеологического спектра. Еще совсем недавно казалось, что экзальтированные адепты культа «невидимой рыночной руки» и ревнители «универсальных» ценностей и прав «общечеловеков» с одной стороны и патриоты-государственники с другой – настолько несовместимые вещи, что их крайне трудно представить в одной медийной «упряжке». Однако события последних месяцев несколько поколебали эту прежде незыблемую догму.

Первый опыт «мирного сосуществования» двух идеологий приходится на «болотный» период массовых уличных акций, когда на волне протестных общественных настроений по поводу итогов парламентских выборов декабря прошлого года в общей оппозиционной колонне оказались записные либералы и их идейные антагонисты. Несмотря на то, что данная эксцентричная конфигурация просуществовала недолго, российские власти с упорством, достойным лучшего применения, продолжают подталкивать партийно-политические противоположности навстречу друг другу, рискуя через какое-то время оказаться в очередном оппозиционном «котле» собственного изготовления.

Очередным поводом, который подает правящий класс, тем самым невольно «склоняя к сожительству» либералов и патриотов, может стать законодательство о противодействии экстремизму. Его краеугольным камнем, напомним, является пресловутая (если не сказать – скандально известная) ст. 282 («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»), а также ст. 280 («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»). Не секрет, что обе они используются системными «охранителями» и вообще всеми бенефициарами сохранения нынешнего статус-кво в качестве импровизированного нормативного кляпа для затыкания рта несогласным, вне зависимости от того, к какому общественно-политическому лагерю те принадлежат. Несмотря на то, что ст. 282 УК в народе получила название «русской» (в частности, как показывает правоприменительная практика, в нашей стране можно запросто загреметь в места не столь отдаленные даже за публично озвученный призыв-пожелание «Русский – значит трезвый»), представители либеральных кругов иногда также относят себя к числу «узников совести», пострадавших за свободу слова в ходе репрессивных антиэкстремистских «чисток».

Правозащитный центр «Сова» опубликовал доклад, посвященный проблеме злоупотреблений в применении антиэкстремистского законодательства. Выводы, к которым пришли эксперты центра, как и следовало ожидать, оказались весьма неутешительны: по итогам прошлого года факты неправомерного антиэкстремизма выявляются с пугающей частотой. Как признаёт директор «Совы» Александр Верховский, «антиэкстремистское законодательство является универсальным репрессивным инструментом. Можно преследовать почти за что угодно и кого угодно. Этот инструмент оказался настолько прекрасен для фальсификации обвинений, что им пользуются все шире и шире».

Прекрасной иллюстрацией тезиса о том, что 282-я статья уже давно превратилась в средство сведения счетов с людьми, экстремистские наклонности у которых можно разглядеть, лишь обладая незаурядным воображением, является приведенный в докладе случай из прокурорской практики в Республике Татарстан. Там «государево око» каким-то чудом углядело экстремистскую крамолу в действиях человека, который читал (заметим, не публично и вслух, а исключительно про себя, что называется, «для внутреннего пользования»!) «запрещенную» литературу. Как выяснилось позже, подозреваемый в экстремизме пострадал от Фемиды после собственного обращения в суд для установления режима общения со своим ребенком после развода. В качестве «асимметричной меры» брат его бывшей супруги, который работал в Центре по противодействию экстремизму, посоветовал разрешить семейный конфликт с помощью упомянутой 282-й статьи.

В числе прочих «злостных экстремистов» в 2011 году оказывались интернет-сайты и даже предоставляющие к ним доступ школы, библиотеки и провайдеры. Для того, чтобы устранить возможность вольной (если не сказать – волюнтаристской) интерпретации и злоупотреблений в ходе правоприменительной практики, эксперты «Совы» считают необходимым «обозначить, что экстремистская деятельность – это только призывы к насилию, а все остальное из закона убрать», включая размытую формулировку о неких «социальных группах». Из состава статьи следует исключить и «унижение достоинства», поскольку, во-первых, подобные высказывания не представляют существенной общественной опасности, а во-вторых, имеют многочисленные нормативные аналоги в виде «клеветы» или «оскорбления». Критику должностных лиц также необходимо вывести за скобки обвинений в экстремизме, «т. к. они не могут быть в этом вопросе приравнены к рядовым гражданам», а «критика политических, религиозных и идеологических объединений и убеждений, а также национальных и религиозных обычаев сама по себе не является возбуждением ненависти».

Наконец, как считает г-н Верховский, «нужно отказаться от списка запрещенных книг. В европейских странах таких списков не составляют, т. к. понимают, что это – занятие бессмысленное. Перечень запрещенной литературы не работает, потому что любую книгу можно переиздать с другой обложкой, и тогда ее читатель уже не будет подпадать под преследование».

Известный общественный деятель, главный редактор сайтов «Русский обозреватель» и «Новые хроники» Егор Холмогоров в целом разделяет критический настрой экспертов «Совы» в отношении основных положений и правоприменительной практики антиэкстремистского законодательства в РФ:

– Вообще это изумительно, что Верховский стал выступать не за применение указанных статей, а против. Это не может не радовать. Видимо, он наконец осознал, что система антиэкстремистской политики, которую он как эксперт тоже косвенно поддерживал, превратилась в инструмент тотального политического и идеологического контроля. Соответственно, он начал предлагать, каким образом можно «заткнуть пробоины» в этой ситуации. Впрочем, с моей точки зрения, предлагаемые меры хотя и справедливы, но все же недостаточны.

Я считаю, что никакой 282-й статьи в нашем Уголовном кодексе вообще быть не может. Потому что это – антиправовая статья по своей сути, поскольку она предполагает наказание не за деяние, а за определенное мнение, которое по заключению того или иного эксперта, зачастую ангажированного, может выступить мотивом для совершения насильственных деяний каким-то третьим лицом. Допустим, что я достаточно критично высказался в отношении г-на Верховского. При определенной натянутой интерпретации в исполнении какого-нибудь ангажированного эксперта может создаться впечатление, что я по отношению ко всем экспертам центра «Сова» разжигаю среди читателей ненависть, которая потом может вылиться в те или иные насильственные действия. Это – надругательство над самой идеей права, и такая статья должна быть полностью устранена.

Приведу характерный пример. Сейчас ведется уголовное дело против известного исламского специалиста Гейдара Джемаля. Он известен крайне резкими высказываниями. Я сам считаю, что за те заявления, которые он делал в 1999 году и которые содействовали разжиганию гражданской войны на Северном Кавказе, к нему следовало бы применить серьезную ответственность. Однако, насколько я понимаю, срок давности по этим делам уже прошел. Но возникает вопрос: по какой статье ему предъявляется обвинение? Если речь идет о статье «Пропаганда терроризма», за то, что он восхваляет шахидов и теракты, то это – справедливое правоприменение, потому что человек, который пропагандирует терроризм, должен быть так или иначе наказан. Но если его преследуют по 282-й статье, то, какими бы отвратительными и антиправовыми ни были его высказывания, мы все равно, с моей точки зрения, не можем преследовать его по этой статье, потому что она сформулирована таким образом, что любое преследование по ней противоречит праву. Получается, что человека преследуют не за то, что он совершил какое-то деяние (скажем, публично одобрил терроризм и призвал к терроризму), а лишь за то, что его слова могли вызвать в ком-то другом желание возненавидеть русских и совершить террористический акт.

Другими словами, 282-я статья в принципе нелегитимна, и она должна быть исключена из Уголовного кодекса. Наш УК и так перегружен сейчас антиэкстремистскими приложениями. Скажем, есть антиэкстремистское приложение к статье «Хулиганство», и вообще практически у любой статьи есть отягчающая ее антиэкстремистская часть. На этом фоне наличие специальной 282-й статьи – это такой специальный «загончик», под который можно подвести кого-то, кого нельзя посадить за дело. Это – пространство для антиправового произвола и для преследования людей за взгляды. В качестве примера могу привести свежую историю: Константина Анатольевича Крылова, с которым я недавно участвовал в пресс-конференции, обвиняют по 282-й статье за фразу «необходимо кончать с этой экономической системой». Получается, что слово «кончать» теперь нелегитимно... В таких условиях 282-я статья должна быть просто исключена из УК. В остальном же необходимо жестко разграничить пространство действительно призывов к насилию и пространство идеологической полемики.