Коалиционное правительство ограничит авантюризм Медведева

В противном случае новый премьер осуществит олигархический реванш и воскресит рыночный фундаментализм

Новое правительство, учитывая реальный расклад симпатий и предпочтений общества, могло бы стать местом осуществления разных форматов политики современной власти. Реально сегодня ни «Единая Россия», ни предполагаемый премьер не имеют поддержки большинства общества. Даже по официальным данным, партия власти набрала на осенних выборах менее 50% голосов. С учетом даже объявленной явки, за ней – поддержка не более половины избирателей страны. То, что такой результат был получен, во многом последствие наличия во главе списка этой партии Дмитрия Медведева. Если о том, что у Путина есть поддержка общества, говорить можно, то у Медведева и ЕР ее нет.

Да и успех Путина был во многом обеспечен левыми голосами, объединившимися вокруг него в противостоянии с «болотно-оранжевым» процессом. В результате получается, что либо то правительство, которое будет сформировано, окажется правительством явного меньшинства, либо оно должно опираться на более широкую базу, нежели дряхлеющая «Единая Россия». Страна в целом пока поддерживает власть, но люди не поддерживают сложившуюся экономическую систему страны и хотели бы ее изменений. И ожидают, что власть осуществит их. России сегодня угрожают две опасности, которые могут блокировать ее развитие, а могут и вообще привести к последствиям, подобным тем, которые разрушили Советский Союз.

Одна из них – консервация нынешнего бюрократического правления, сохранение или усиление монополизма «Единой России». Случись это, и не будет никакого восстановления положения 2000-х гг. с его позитивными тенденциями, стабилизацией, определенным эмоциональным и деловым подъемом и утверждающимся оптимизмом.

Другая крайность – это реванш олигархических групп, возврат на политическую сцену изгнанных с нее политических лидеров квазилиберальной ориентации и, как следствие, коллаборационистская вестернизация страны и политики. В таком случае будет воскрешена политика рыночного фундаментализма в экономике, подчинения общественной жизни протекторатным нормам стран-конкурентов, выдаваемым ими за «нормы демократии и соблюдения прав человека», что в политике будет означать практический отказ от суверенитета.

Сегодня в России, к сожалению, нет партии, способной в одиночку противостоять этим угрозам, а курс Дмитрия Медведева, если он станет премьером, будет постоянно провоцировать в первую очередь реализации второго сценария. И неслучайно именно из его окружения в течение последних полутора лет происходили инициативы то по плану «детоталитаризации», то по поддержке лидеров «оранжевых», то по тем или иным прозападным начинаниям и новой приватизации остатков госсобственности.

Ограничить его шатания и авантюры могло бы лишь коалиционное правительство, да и вообще противостоять обозначенным угрозам могло бы только оно. Сегодня в России существует несколько партий и политических сил, способных стать опорой подобного политического курса. Это образования левого спектра, расположенные в форматах КПРФ и более левых организаций, «Справедливой России» и левого крыла той же «Единой России», особенно той части партии, которая ранее существовала как «Отечество». Объективно сегодня можно сказать, что это большинство – коалиция «Народного фронта», «эсеров» и КПРФ. Частично этот подход уже был осуществлен при разделе комитетов в Государственной Думе. Именно его нужно было бы распространить и на правительство.

Вообще системная оппозиция – это не некий конгломерат неудовлетворенных, а элемент контроля и сдерживания власти, начало системного (в широком смысле) оппонирования (приобретающего и внесистемный, в узком смысле, характер). Т. е. полноценная оппозиция – это не некая либеральная вольность, которую позволяет себе демократическая либо желающая иметь облик таковой власть, а необходимый элемент полноценного функционирования и политической системы, и самой власти.

Соответственно, в неоднородном обществе оппозиция есть механизм обеспечения того или иного баланса интересов, сдерживания и ограничения власти и ее внутреннего тяготения к собственной абсолютизации. С системной точки зрения, правительство с участием оппозиции – это тот канат, который удерживает корабельную пушку и не позволяет ей, сорвавшись с крепления, превратиться из орудия защиты корабля в носящегося по палубе убийцу. Вообще система может быть сильна и устойчива тогда, когда сильная власть будет ограничена сильной оппозицией, имеющей реальный шанс на замену власти в будущем, поглощающей недовольство, направленное на существующую власть, и не позволяющей самой власти через свою абсолютность прийти к своей абсолютной развращенности.

Отсюда встает вопрос о том, что объективно участие оппозиции в правительстве в условиях, когда то же правительство не обладает полноценным доверием со стороны общества, есть гарантия стабильности и развития общества. Понятно, что для практики современной России это выглядело бы сенсационно, но на самом деле в этом нет ничего необычного, и многие из этих принципов воплощены в тех или иных странах. Главное же заключается в том, что, с одной стороны, это изменяет вектор направленности усилий и энергии оппозиции с постоянного противостояния всей властной системе на оптимизацию ее функционирования. Большинству, образующему власть, в этом случае достается право формирования политики и ее реализации; несогласное с ней меньшинство надзирает за ее исполнением, информируя об этом общество. И власть, и оппозиция оказываются задействованы в управленческом процессе, и одновременно для группы, находящейся во власти в тот или иной момент, утрата ее в ходе очередных выборов перестает быть настолько болезненной, чтобы использовать любые средства для отказа от ее передачи победившей партии.

И власть даже как будто делает намеки на возможность подобной коалиции. Точнее, на возможность включения представителей оппозиционных партий в новое правительство.

Вопрос, впрочем, в том, будет ли подобное включение (если оно будет) имитационным. Оппозиции дадут некоторые губернаторские посты и некоторые места во второстепенных правительственных структурах или же включат кадровый и интеллектуальный потенциал оппозиции в решение объективно стоящих перед страной задач. Во многом – в обмен на обеспечение недостающей ЕР общественной поддержки. Причем абсолютно понятно, что есть целый ряд функциональных направлений, которые власть не отдаст: министерство финансов, силовые ведомства, министерство энергетики, МИД. Но есть и те, с которыми нынешняя власть просто явно не справляется, и подчас не потому, что не хочет, а потому, что мешает ментальность ее кадрового состава. Ну не может эффективно руководить министерством здравоохранения и социального развития человек, профессия которого – бухгалтерские счета и экономия! И не может эффективно руководить образованием человек, занимавшийся коммерциализацией науки либо организацией лотерей. Как не может эффективно руководить промышленностью специалист по финансам.

Поэтому, с точки зрения интересов власти, руководство здравоохранением нужно было бы просто отдать врачам. Руководство министерством социального развития и министерством труда – «эсерам», министерство образования и министерство промышленности – КПРФ. Еще раз: сегодня включение оппозиции в состав правительства больше нужно власти, но если оппозиция согласится на очередную имитацию, она лишь свяжет себя с тяготеющим к падению рейтингом власти и окончательно перестанет восприниматься и как реальная оппозиция, и как самостоятельный субъект политической жизни.

При этом, если власть, в свою очередь, не согласится на реальное участие в ней оппозиции, и тем более если она даст возможность Медведеву вести правительство тем неоригинальным, но экстравагантным курсом, приверженцем которого он является, она будет падать в глазах общественности и дальше, и ей останется лишь один путь – ждать, пока оппозиция сломает саму эту властную систему.