Конституционный суд поправил власть, но не напугал ее

Возврат избирателям права оспаривать итоги выборов согласован с Кремлем, уверен эксперт

Вряд ли кто мог в это поверить, но это случилось: в кои-то веки Конституционный суд в очень важном для власти споре вдруг не внял ее аргументам и решил пойти своим путем. Высший судебный орган удовлетворил коллективный гражданский иск, признав, что избиратели вправе в персональном порядке обжаловать итоги выборов. Да, с оговорками. Да, это решение никак не повлияет на судьбу уже состоявшихся парламентских и президентских выборов. Но..

Но теперь Государственной Думе ничего не останется, кроме как подготовить соответствующий законопроект, который должен будет законодательно закрепить данное право. Впрочем, оно существовало и до сих пор, но было прописано в Конституции столь общо, что суды по сложившейся законоприменительной практике предпочитали трактовать его по своему удобству и просто отказывали в исках, разъясняя их подателям, что их права не могли быть нарушены априори в силу того, что каждый конкретный избиратель терял власть над своим голосом с момента опускания бюллетеня в урну. К подобной аргументации уже и в ходе открытого судебного заседания прибегали официальные представители органов законодательной и исполнительной власти России.

По всем прогнозам выходило, что данное дело, будучи вполне заурядным в перечне тех, что время от времени попадали в Конституционный суд, даст столь же предсказуемый результат, и в домогательствах правдоискателей будет отказано. Нельзя же было и допустить такого, что все разъяснения ЦИКа и все отказы гражданских судов будут признаны несправедливыми, да еще не каким-нибудь там ЕСПЧ, а родным Конституционным судом, верой и правдой служащем власти. Но что-то в слаженном механизме пошло не в такт, и судьи посмели выразить свое суждение относительно применения конституционной нормы, причем суждение неутешительное.

«Исчерпываются ли избирательные права граждан по окончании голосования? Нет, не исчерпываются, и на этот вопрос КС сегодня ответил однозначно», – разъяснил в интервью «Росбалту» судья Конституционного суда Николай Бондарь. И пояснил: «После того как избиратель опустил бюллетень в избирательный ящик, его электоральные интересы не заканчиваются, в отличие от того, как это представлялось в судебной практике до сегодняшнего дня. Причем это была позиция не только судей, но и ЦИКа, а также некоторых других высших избирательных органов. Но Конституционный суд в данном случае сделал иной выбор, исходя из анализа самой природы избирательных прав, соотношения активного и пассивного избирательного права. А второй важный момент – это признание сложившейся правоприменительной практики, когда избирателям отказывают в обжаловании итогов голосования на своем избирательном участке, несоответствующей Конституции. Законодатель должен предоставить избирателям возможность обжаловать результаты выборов, но только на том участке, где голосовал конкретный избиратель».

Самое интересное, что, по сути, в этом решении и новости-то никакой нет: в данном случае судьи буквально пересказали прописные конституционные нормы и сообщили, что понимать их нужно ровно так, как они написаны, без самодеятельности. Власть приняла решение покорно, благо оно не подлежит обжалованию. Однако уже из Думы в народ было спущено уточнение: да, законопроект, соответствующий разъясненной конституционной норме, будет принят, однако граждане смогут обжаловать в суде именно те нарушения, которые воспрепятствовали их волеизъявлению. Грубо говоря, когда человек физически не смог исполнить свой гражданский долг. Например, у избирателя будут все права обратиться в суд с жалобой в том случае, если место для голосования оказалось недоступным, а проголосовать дома ему не позволили. Такое разъяснение прессе дал полпред Госдумы в КС Дмитрий Вяткин.

Такая вот юридическая загогулина.

В беседе с обозревателем KM.RU политолог, директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин признался, что был удивлен решением Конституционного суда:

– Это решение Конституционного суда лично для меня неожиданное, потому что, как известно, он у нас по всем принципиальным для власти политическим опросам всегда принимал сторону власти. Разве что один-два судьи могли позволить себе особое мнение, но и только. Данное решение, конечно же, невыгодно власти, поскольку оно лишь расширяет поле маневров для оппозиции – как системной, так и несистемной.

– Вы отнесли выборы к принципиальному для власти вопросу. Однако данное решение КС не позволит гражданам опротестовать президентские и парламентские выборы: сроки вышли. Так что, может быть, не так уж и принципиально было для власти, какое решение примет суд?

– Понятное дело, что эта мера направлена никак не на прошлое, а на будущее. Да и истцы, подававшие заявления в суд, вряд ли рассчитывали, что даже положительное решение позволит им оспорить президентские и парламентские выборы. Но, тем не менее, власть получает теперь дополнительную головную боль касаемо легитимации будущих выборов. Я даже имею в виду не федеральные, а региональные и муниципальные выборы. Закон-то распространяется на выборы всех уровней.

– Тем не менее, это тревожный для власти симптом?

– Думаю, что для власти это решение пусть и стало неприятным, но все же не шоком. Думаю, что позиция Конституционного суда все же была так или иначе неформально согласована с властью. Дело в том, что власть сейчас меняет саму парадигму избирательных кампаний, что было видно уже по выборам в Жуковском: ставка делается уже не на количественный, а на качественный отрыв. Уже не ставится цель, чтобы кандидат от партии власти одержал на выборах сокрушительную победу, опередив своего ближайшего преследователя на 30-50%.

Теперь определился другой подход: пусть разница будет всего лишь в несколько процентов, но в результаты должно поверить все население. Ставка теперь делается на максимальную легитимацию выборов всех уровней. Конечно, в условиях, когда жестко применялся административный ресурс, когда, как говорится, уши торчали, – тогда для власти такое решение Конституционного суда было бы очень опасным. Сейчас же оно уже не представляется таким критичным.