На первый взгляд, между КПРФ и «Справедливой Россией» – классические различия: коммунисты и социал-демократы, радикальные левые и умеренные левые, одни – за революцию, другие – за постепенное переустройство общества. За демократию – и те, и те, но одни готовы к диктатуре, другие предпочитают конституционализм и правовое государство. Правда, на деле еще есть разница между социал-демократами и социалистами: первые – за улучшение и гармонизацию существующих отношений в рамках имеющейся системы, вторые – за создание нового общества и новых отношений, но с минимизацией фактора насилия и step-by-step (англ. «шаг за шагом», «постепенно»).

Однако это – теория. По большому же счету, КПРФ в ее сегодняшнем виде не имеет с хрестоматийными коммунистами ничего общего, кроме общих терминов. КПРФ и радикализм – это примерно как автобус и корабль. В отношении насилия и диктатуры нынешние лидеры КПРФ способны, как представляется, лишь на бюрократический авторитаризм в рядах своей партии и оправдание прошлых деяний КПСС. Сегодня же они боятся насилия больше, чем его боится власть. А что касается революций… 20 лет назад российские коммунисты объявили, что лимит на них в России исчерпан. Но это бы ладно: время идет, могли и передумать. Но вот только уже в 2005 году их ведущие аналитики заявляли, что скорейшее свершение cоциалистической революции в России было бы выгодно сегодня только силам НАТО.

Логотип Коммунистической партии Российской Федерации

Можно было бы долго разбирать нынешнюю программу КПРФ, где правильные коммунистические и марксистские слова удивительным образом складываются в малопонятные фразы. Но то внятное и конструктивное, что осталось в их требованиях, – это установка на развитие промышленности плюс требования социальной защищенности. Их безусловное достижение – разработка альтернативного проекта закона об образовании. И активно используемая ими просоветская риторика тоже важна – как в сугубо ностальгическом плане, так и в плане привлечения внимания к реинтеграционной тематике на постсоветском пространстве. При этом, по мнению экспертов, к реальной политической работе в обществе коммунисты сегодня категорически не способны, и сами боятся народа чуть ли не больше, чем власти.

Но, с другой стороны, они держат великое историческое знамя и говорят слова. И то, и то тоже есть значимая форма политического действия

Возвращаясь к сравнению КПРФ и «Справедливой России»: понятно, что первые постоянно и громко, хотя и однообразно, критикуют Путина, Медведева и «Единую Россию», вторые поддерживают Путина и не менее яро критикуют «Единую Россию». Как полагают некоторые эксперты, сегодня ни у КПРФ, ни у СР нет достаточно сильных позиций, чтобы реально противодействовать власти, и лучше для них было бы пока объединить свои усилия, что не получается. Сергей Миронов неоднократно предлагал в том или ином виде это сделать, но Зюганов и КПРФ в крайнем раздражении отказывались, объявляя «эсеров» «марионеточной оппозицией» и «левой ногой власти» и используя все те аргументы, которые в свое время, в 2003 году, «Единая Россия» использовала против КПРФ применительно к периоду ее доминирования в Госдуме во второй половине 1990-х гг. Причем во время недавнего инициированного «Единой Россией» отзыва Миронова из Совета Федерации, на что у партии власти не хватало голосов в Законодательном собрании Санкт-Петербурга, КПРФ вступила в коалицию с критикуемыми ими единороссами и обеспечила необходимое число голосов для удара по соседу на левом фланге.

При этом у обеих этих партий, КПРФ и СР, – на самом деле разные электораты. И один голосовать за другой вряд ли будет.

КПРФ в значительной степени опирается, с одной стороны, на собственно советско-социалистический сектор электората, тех, кто действительно видит в ней нечто подобное КПСС и носителя собственно коммунистической идеологии и старых коммунистических образов, а с другой стороны – на тех, кто склонен к радикальности и верит, что КПРФ – действительно ленинская революционная партия. Этот сектор велик и значим, он достигает порядка трети голосов избирателей. Но КПРФ уже давно утратила контроль над этим сектором: за нее голосует меньше его половины. Но на самом деле весь левый сектор общества значительно больше, и достигает 60-66% всех избирателей. И половина его – те, кого можно отнести к умеренным левым. Вообще тут нужно иметь в виду, что положительное отношение к Ленину и позитивная оценка Октябрьской революции характерна примерно для 60% общества. Позитивное отношение к Сталину характерно, согласно данным различных опросов, примерно для половины граждан страны. А за Зюганова и его партию на выборах в Госдуму в последнее время голосует немногим более 10% избирателей и никогда не готово было проголосовать более трети.

При этом вместо ситуации, когда одна левая партия борется за свои 30% потенциального голосования, а вторая осваивает свои 30% электорального голосования, мы, не исключено, получим ситуацию, когда эти две левые партии, КПРФ и СР, начнут, нанося друг другу максимальный ущерб, пытаться поделить примерно 20% электорального поля страны.

В ряде регионов КПРФ и «Справедливая Россия» сумели найти политический компромисс и объединить свои усилия

Причем если это произойдет, то это будет означать, что «Справедливая Россия» либо уходит с умеренно-левого поля, либо ослабляет на нем свое влияние, т. е. очищает его для «Единой России». Что работает как раз на те фракции власти, которые изначально не хотели создания СР, но не сумели этому помешать, а теперь пытаются взять реванш и ослабить двух своих противников.

В известном смысле можно говорить, что КПРФ – это партия исторической памяти социализма, «Справедливая Россия» с ее идеями «социализма «Версии 3:0» – партия своего рода «вольного поиска» на социалистическом поле. Сложно сказать, можно ли их синтезировать. Очень может быть, что и нет.

В свое время были проведены исследования, которые показали, в частности, что в качестве желательного в политическом плане для сторонников КПРФ – это власть рабочих, военных и ученых. Для сторонников «Справедливой России» это власть врачей, ученых, партийных деятелей и бизнесменов.

Конкуренция СР и ЕР есть политическая электоральная борьба на тех пространствах и тех политических позициях, которые эти партии занимают. Попытка конкуренции СР и КПРФ требует вклинивания их на поле друг друга, к чему каждая из них не очень готова, т е. такая попытка требует сдвига с уже освоенного электорального пространства.

Но в той степени, в которой они будут сдвигаться с него, они будут мешать друг другу, одновременно освобождая прежние участки для влияния игры «ЕР» на левом поле.

Таким образом, КПРФ и СР представляют собой две разные политические судьбы. Это – судьбы двух разных вариантов левого проекта. Действуя порознь, они могут дополнять друг друга и увеличивать свое влияние. Вступая в борьбу друг с другом, они включаются в игру с нулевой суммой, где в лучшем случае каждый приобретает то, что теряет другой, а на деле – еще меньше, поскольку из выигрыша приходится вычитать то, что взаимно истребляется в борьбе.

Взаимодополнение – это путь к их гипотетической победе. Конкуренция же друг с другом на данном этапе – путь к их возможному взаимному уничтожению.

Если говорить о сравнении предпочтений их электоратов, то, согласно данным соцопросов, при равной положительной оценке действий экс-мэра Москвы Лужкова в 39% процентное выражение негативной оценки этого политика у сторонников двух партий сильно разошлось: среди сторонников КПРФ – 38% негативно оценивающих деятельность Лужкова, среди сторонников «эсеров» – 30%.

Интересно, что сторонники «Справедливой России» оказались и бóльшими приверженцами идеи воссоздания оборонительного пророссийского военного блока по образцу «Варшавского договора» – 63% опрошенных при 53% у КПРФ.

Хотя среди сторонников КПРФ большее число – 72 против 63% среди сторонников СР поддержали требование реабилитации ныне покойного полковника Буданова.

И, что интересно, по отношению к бомбардировкам Ливии позиция сторонников КПРФ (64% негативно оценивающих и 24% поддерживающих) оказалась куда ближе позиции ЛДПР (66% – против бомбардировок, 24% – за) и ЕР (60% осуждения и 29% оправдания), чем к позиции сторонников «Справедливой России (80% осуждения и 13% оправдания).

«Справедливая Россия» и КПРФ постоянно переругиваются и по мелочам атакуют друг друга. Хотя, согласно результатам летних опросов Левада-центра, потенциал голосования за КПРФ – 35% избирателей, за «Справедливую Россию» – 31%. И реализуй его каждый из них на своем участке политического поля – ситуация в стране оказалась бы принципиально иной.