Сахаров – «водородная бомба», взорвавшая СССР

Но и сегодня его используют для пропаганды либерализма

Недавнее 90-летие Андрея Сахарова вызвало новую волну интереса к почти забытому диссиденту. Пресса публикует хвалебные статьи, посвященные жизни и творчеству юбиляра. Либеральная молодежь учится «делать жизнь» с него, выпуская видеоролики в стиле «Хоть я и не Сахаров, но тоже люблю демократию». Непонятным остается только один вопрос: кто этот человек и какую роль он сыграл в истории России?

Официальный ответ будет столь же короток, сколь и расплывчат. Сахаров – великий гуманист. Или Сахаров – «отец советской водородной бомбы». Однако в действительности академика чтят вовсе не за достижения на научном фронте. В самом деле, он (не один, а в числе коллектива авторов) «ковал» ядерный щит Советского Союза. С точки зрения либеральной общественности, это большой грех. Но Сахарову простили и его. Почему?

На самом деле, Сахаров был, с точки зрения Запада, идеальным человеком для разрушения нашей страны. Да-да, я не шучу. Будучи этнически русским, Сахаров настолько ненавидел свою страну и свой народ, что желал нам мгновенного уничтожения. Все проекты академика, как в личной жизни, так и в политике, связаны с исключительно с этим.

Вспомним, например, «сахаровский проект Конституции Союза Советских республик Европы и Азии. Речь шла о том, чтобы преобразовать СССР, на тот момент еще живое и сильное государство, в маловнятное объединение, в рамках которому союзному правительству должны были принадлежать только транспорт и связь, а также оборона. Все прочие властные функции, включая независимость в хозяйственной деятельности, уходили республикам. Последние сами собирали налоги, создавали собственные вооруженные силы. В общем, то, что предложил Сахаров, было проектом рыхлой конфедерации.

Конфедерация же считается крайне неустойчивым видом государственного устройства. На сегодняшний день в мире нет конфедераций (Швейцария является таковой лишь по названию, в действительности будучи федерацией). Предложенный Сахаровым тип государственного устройства нигде в мире не встречается. Ни одна демократическая страна не имеет столь странной структуры. Реализация на практике проекта Сахарова привела бы к автоматическому развалу СССР. Впрочем, последний развалился самостоятельно. Но Сахарова продолжают чтить – в том числе и за этот самоубийственный проект.

Если присмотреться к истории Советского Союза, три фигуры пытались продать нам в качестве безгрешных моральных авторитетов – Пастернака, Солженицына и Сахарова. Это далеко не случайно. Для того чтобы люди начали сознательно разрушать свою страну и вести на бойню свой народ, им нужна моральная санкция. Нужен авторитет, который бы благословил все это. В условиях авторитарного режима такой человек может быть только интеллектуалом – писателем, поэтом, ученым или же философом. Именно он, идиотски улыбаясь, должен заявить, что нравственно – убивать полицейских, нравственно – уничтожать свой народ во имя чужого, нравственно – отдать все спорные территории соседям, а еще нравственнее – попросту развалить государство на сто кусков и провести в нем либеральные реформы.

Для того чтобы СССР снова рухнул в пучину дикости, из которой выбрался благодаря Сталину, нужен был правозащитно-либеральный аятолла.

Первым кандидатом на этот пост был известный поэт Борис Пастернак. Ему дали Нобелевскую премию. Ожидалось, вероятно, что он начнет бороться с Советской властью. Однако на всю жизнь напуганный сталинским правлением, пожилой литератор отказался бороться и вскоре умер. Культ его существует и в наши дни, однако не носит политического характера – никаких антисоветских и антирусских заявлений Пастернак сделать не успел. Его авторитет, хотя и сильно раздутый пропагандой, остается явлением чисто литературным.

Вторым «аятоллой» был Солженицын. Ярый антисоветчик, борода лопатой – он не боялся ни СССР, ни КГБ. Он охотно пошел на конфликт с властями, упорно делал свое дело – занимался литературным творчеством, разоблачал ГУЛАГ. Однако у него был крупный недостаток. Будучи антисоветски настроенным, Солженицын был честен. Он пытался думать о благе русского народа. А любая мысль о благе приводила его к идее сильного русского государства. Которое он и предлагал создать вождям Советского Союза путем преобразования «совдепа» в приличное государство.

Плюс к тому Солженицын увлекся православием. Допустить существование сильного морального авторитета, желающего добра русскому народу, заокеанские заказчики не могли. Солженицын был ошельмован. И хотя книги его, такие как «Архипелаг ГУЛАГ», вошли в золотой фонд антисоветской пропаганды, сам Солженицын был выведен за скобки. Западная пропаганда широко использовала его труды, одновременно совершенно не прислушиваясь к тому, что «вермонтский пророк» пытался говорить.

Сахаров был третьим и самым удачным «аятоллой». Он не имел собственного мнения и, по многим свидетельствам, тотально контролировался женой, которая не стеснялась давать ему оплеухи в присутствии посторонних. О том, что тотальный контроль со стороны Елены Боннер – не выдумка, свидетельствует тот факт, что Сахаров завещал все права на свое имя жене и теперь она единолично распоряжается его наследием.

В отличие от Солженицына, Сахаров ни православием, ни интересами русского народа не увлекался. Для него приоритетом были общечеловеческие ценности, право евреев эмигрировать на Запад, короче говоря, та повестка дня, которая нужна была американцам и их союзникам. Сахаров никогда не позволял себе отступать от нее, чем и заслужил вечную благодарность «прогрессивной общественности»: «Смотрите, русский, а как своих сдает, глаз радуется».

При этом у Сахарова есть и еще одно важное преимущество. Он рано умер. Он не увидел ни чубайсовской приватизации, ни распада страны, ни войны с чеченцами. Кто знает, быть может, увидев разорение, пришедшее на нашу землю вместе с его идеями, он бы покаялся. Конечно, это маловероятно. Но бывает, что нечто человеческое оживает в душах самых замшелых упырей. Но Сахаров умер «когда надо». Весь его моральный авторитет, накопленный за годы диссидентства, был инвестирован в «либералов». Место лидера демократической оппозиции, нагретое им в зале Съезда народных депутатов, досталось Ельцину. Ельцин в этом смысле такой же преемник Сахарова, как и Горбачева.

Поэтому Сахаров навсегда останется в народной памяти полоумным дуриком, вещающим несообразное с трибуны первого и последнего советского парламента, человеком, памятью которого клянутся лишь откровенные негодяи.

Нельзя сказать, что он не заслужил этого. Ведь требуя соблюдения прав человека, он полагал, что к ним приложится и все остальное. А практика показывает, что для защиты прав человека нужно сильное государство, мощная экономика, нация, наконец. Ничего этого Сахаров не понял. Да и, если по совести, не хотел понимать.

Его омерзительный культ, возникший в 90-е годы, совершенно прекратился, когда люди распробовали горькие плоды его учения и его идей. Сегодня академика в последний раз, на этот раз посмертно, используют для пропаганды человеконенавистнических идей либерализма. Тех, которые прямо перпендикулярны идеям строительства промышленно развитого государства и сильной России.

Сахаров не любил Россию и русский народ. Он предал их ради любви к «дальним» - Западу, прежде всего. И Запад превратил его в оружие разрушения нашего государства и культуры. Такой трудный путь прошел человек, бывший одним из соавторов водородной бомбы. Вероятно, он ужаснулся дела рук своих, пытался искупить вину и в результате создал водородную бомбу куда худшую – идеологическую, которую подложил под самые основания нашего государства. В каком-то смысле Сахаров и был такой «водородной бомбой». Взрыв произошел одновременно с крахом СССР. И теперь нам впору вспоминать академика не как великого ученого или гуманиста, а как одного из авторов политической Хиросимы.