Почему чиновники Беларуси саботируют указания президента?

Дурной пример главы МИД оказался заразителен

В четверг, 1 июня, президент Беларуси Александр Лукашенко провел довольно знаковое с учетом тенденций развития социально-экономической и общественно-политической ситуации в республике совещание по вопросам стратегии развития нефтеперерабатывающей отрасли. Оказалось, что одна из самых прибыльных отраслей в мире, если не самая прибыльная, в Беларуси находится в весьма сложном положении, даже при том условии, что нефть республика закупает в России по ценам гораздо (на 25−30%) ниже мировых.

Как отметил на совещании Александр Лукашенко: «Нет необходимости еще раз говорить о важности этого вопроса. Когда-то я уже говорил, что этот вопрос сродни независимости нашего государства. Мы должны сделать все, чтобы обеспечить энергетическую независимость и безопасность Беларуси. Мы должны выработать план действий по выводу нефтеперерабатывающих предприятий из существующей плохой ситуации. Нефтепереработка — это стратегическая отрасль страны, доля которой в промышленности составляет более 13%, а в экспорте — около 17%.

Тем не менее ее вклад в белорусскую экономику, к сожалению, снижается. Добавленная стоимость нефтепереработки в ВВП в 2016 году составляет всего полпроцента. Вклад двух нефтеперерабатывающих заводов сопоставим, например, с такой компанией, как «Белтелеком». Такая ситуация вызывает серьезные опасения. Нефтепереработка из флагмана экономики превращается в убыточную отрасль, — сказал Лукашенко. По его словам, в 2016 году появилась негативная тенденция во внешней торговле нефтью и нефтепродуктами, сальдо по итогам текущего года оценивается как отрицательное.

То есть, оказывается, что, несмотря на то, что нефтянка — высокодоходный бизнес, чиновники проваливают и это стратегическое направление пополнения белорусского бюджета, которое составляет около 45% всего белорусского экспорта и около 75−85% экспорта на Запад. В результате, как отмечают белорусские эксперты, «условный нефтяной офшор, который держался на льготном сырье из России и давал белорусскому режиму бешеный навар на экспорте произведенных у нас нефтепродуктов (они-то продаются не по льготным, а по мировым ценам), останется лишь воспоминанием об утраченном рае».

Что говорить о других секторах экономики? Как показывает анализ других отраслей белорусской промышленности, даже такие передовые когда-то отрасли, как деревообработка, производство цемента, сегодня находятся в системном кризисе:

«Действительно, провал не только в нефтянке. Печальной повестью стала история модернизации деревообработки. Раз за разом в отрасль вбрасывали сумасшедшие деньги (1,2 млрд долларов за 2008—2013 годы), был издан скандальный «крепостнический» указ для закрепления кадров, сурово наказывались попавшие под горячую руку исполнители. А на выходе получился пшик. Похожая история с модернизацией цементной отрасли. Во-первых, использовались связанные китайские кредиты, в итоге китайское же оборудование оказалось не самым современным и качественным. Во-вторых, изменилась конъюнктура (строительный бум прошел), и цемент стало некому продавать. Вот такие оказались стратеги во властных кабинетах» (там же).

В этих условиях белорусским властям не остается ничего иного, как в очередной раз обратиться за финансовой помощью к России. Как заявил на днях министр финансов республики Владимир Амарин, Беларусь рассчитывает на получение нового кредита от России. Министр отметил, что «в этом году нам предстоит погасить внешний госдолг в размере 1 млрд долларов, а в январе 2018 года — еврооблигации в размере 800 млн долларов. Совершить выплаты только за счет доходов бюджета равнозначно изъятию значительного объема ресурсов из экономики. Поэтому мы и прибегаем к рефинансированию».

Помощь-то помощью, но возникает логичный вопрос — в чем проблема? Влияние внутриполитических и внешних факторов исключаем, так как это внутренние проблемы белорусской экономической системы, и получаем, что это либо чисто экономические проблемы, и тогда этим должно заниматься правительство, а если оно не справляется, то его надо увольнять, либо проблемы возникли с управляемостью белорусскими чиновниками, и тогда это саботаж.

Дурной пример нынешнего главы белорусского МИД оказался для белорусских чиновников заразителен. Все высокопоставленные чиновники прекрасно осведомлены об истинных интересах Макея и о его внешнеполитическом и материальном «векторе». Они видят, что человек, который вследствие низкого профессионализма сделал не ту внешнеполитическую ставку на выборах в США, который не единожды обострял отношения с Москвой, в результате (в ходе последнего конфликта) чуть их не угробил, в конце концов, президент республики был вынужден лично на своем уровне в апреле текущего года вмешаться в проблемы Союзного государства, продолжает находиться на своем месте.

Соответственно, у них возникают логичные вопросы относительно причин и следствий. Оказывается, можно работать спустя рукава и тебе ничего не будет. Вот чиновники и начинают саботировать указания президента. А страдают от этого простые люди. Но это только первый пласт проблемы. Если бы дело было только в людях. Из-за саботажа чиновников страдает система и появляются трещины в фундаменте государственности.

Если уже чиновники от нефтянки, которая является сверхдоходным бизнесом, не могут принести в бюджет прибыли больше, чем «Белтелеком», то что говорить об остальных отраслевиках, которые продолжают руководить еще старым немодернизированным советским промышленным багажом?

К сожалению, несмотря на построенную с 1995 по 2007 год вертикаль власти, ситуация показывает, что белорусские чиновники более не имеют мотивации руководить отраслями промышленности и секторами экономики исключительно административными методами управления в отсутствие экономических стимулов. И тут есть зерно правды — белорусские чиновники смотрят по сторонам, сколько получают их коллеги в сопредельных странах, не говоря о России, где зарплата среднего чиновника в Москве сопоставима с зарплатой белорусского министра, и у них возникают закономерные вопросы. Это с одной стороны.

С другой стороны, система все последние годы тщательно осуществляла отрицательную селекцию, когда люди со взглядами вычищались. В результате в системе остались одни исполнители — без смекалки, без фантазии, без смелости брать на себя инициативу, ответственность и так далее. Но как только президенту понадобилась инициатива снизу, чтобы как-то скорректировать курс, найти болевые точки и устранить их, она и подвисла — никто не то что не хочет брать на себя инициативу, никто не может. Это субъективный аспект проблемы.

Объективный аспект состоит в том, что, скорее всего, в Беларуси административно-командные методы работы с белорусскими чиновниками исчерпывают себя. И президент, видимо, понимает, что давить на чиновников, как раньше, с тем, чтобы они давали результат, он уже больше не может. Надо менять систему. Но как? Включать экономические стимулы? Но тогда выстроенная система пойдет вразнос, так как нельзя только дать экономические свободы, оставив нетронутым политическое поле. А на политическом поле нет даже президентской партии.

В результате белорусская политическая система начинает напоминать расцвет брежневизма, который сменился советским безвременьем и распадом системы. Несомненно, надо что-то менять, иначе в Беларуси и нефтянка станет убыточной, не говоря о машиностроении. Однако как это сделать в условиях, с одной стороны, тотального закручивания гаек, а с другой, начавшейся фронды министров и директората, — сказать очень сложно. Посадки возможны только точечные, да они и так идут постоянно, но систему это нисколько не меняет. Остается либерализация. Но тогда все последние двадцать два года ставятся под вопрос, и страна вновь, как и тогда, оказывается у разбитого корыта.

Главная проблема, что в окружении нынешнего президента Беларуси нет тех людей, которым бы он мог доверять и которые могли бы командно найти выход из складывающейся весьма непростой для республики ситуации. Лукашенко, как и в 1994 году, оказывается один на один перед собственноручно выстроенной системой, но время уже совсем другое.