«На Северном Кавказе будет человек Кремля»

Ставрополье – это наша земля, которую мы терять не можем ни при каких условиях

Решение о разделе Южного федерального округа на, с одной стороны, мирную и, можно сказать, коренную часть юга России, а с другой стороны - часть фрондирующую, воюющую, северокавказскую, состоящую прежде всего из этнических республик, мне кажется логичным и верным. Потому что если рассматривать федеральный округ как реальный управленческий объект, то, конечно, управлять, условно говоря, Ростовом или Краснодаром с одной стороны и Нальчиком и Грозным с другой нужно по-разному.

И проблемы северокавказских республик, в общем, носят во многом относительный характер, они в разных республиках в разной степени проявлены, в разной степени обострены, выражены, но они должны решаться воедино, вместе и комплексно. И центр так это и делает, и он и воспринимает их в комплексе. Поэтому по большому счету это просто приведение формы в соответствие с уже сложившимся в политике содержанием.

'''Ставрополье – это наша земля, которую мы терять не можем ни при каких условиях'''

Потому что такая политическая категория, политическая опция, если хотите, как северокавказская политика, существует и у российской бюрократии, и для Кремля. И сегодня просто она, оказывается, оформлена уже организационно, институционально.

Любопытно, что из ряда национальных республик выпадает Ставрополье. Не знаю, возможно, его включение в состав нового округа связано с идеей, что центром округа должен быть русский город, нейтральный по отношению к каждой из республик, потому что настоящим нейтралитетом на мозаичном Северном Кавказе может обладать только ставленник Москвы, равноудаленный от всех народностей Кавказа. И точно так же равноудаленный и географически, и административно. То есть размещение центра (административного), пусть даже в чем-то символического (хотя, наверное, не только символического), в одной из национальных республик могло бы создать проблему с точки зрения взаимоотношений с другими субъектами. Это гипотеза, я это не могу утверждать.

Кроме того, конечно, включение Ставрополья в состав нового округа должно говорить о том, что не может быть и мысли, что этот новый округ является проектом подготовки к отделению Северного Кавказа, управляемому отделению Северного Кавказа. Потому что Ставрополье – это наша земля, которую мы терять не можем ни при каких условиях. Если в отношении национальных республик Кавказа возможна дискуссия, то в этом случае дискуссия, как мне кажется, неуместна. Поэтому это управленческий объект. Это, грубо говоря, не сецессия, поэтому, как мне кажется, это можно истолковать именно как такой сигнал.

'''Кремль все равно хочет немножечко отгородиться от Кавказа'''

Есть еще другой вопрос - почему кавказская нацреспублика, такая как Адыгея (кавказская по этническому составу), не вошла. В общем, да, это может быть, наверное, воспринято черкесами болезненно, хотя мне не кажется это принципиальным именно с точки зрения их интересов. Но это тоже вполне логично, потому что включать в Северокавказский федеральный округ анклав в Краснодарском крае, не включая сам Краснодарский край, бессмысленно и абсурдно. А включать Краснодарский край - значит обессмысливать полностью само решение по образованию отдельного Северокавказского округа. Поэтому это то исключение, которое подтверждает правило.

В общем, важно, что теперь на Северном Кавказе будет человек Кремля, концентрирующий в своих руках, я бы сказал, такие комиссарские полномочия. То есть, условно говоря, это такой представитель обоих центров власти: и правительства, и президента, полномочный представитель на Кавказе. Знаете, раньше, когда, условно говоря, не было телефона, телеграфа нужен был такой человек, который на месте олицетворяет всю полноту королевской власти. То есть то, что он говорит, - это и есть то, что говорит король. Применялся такой институт, такой механизм. Назывался иногда «интендант», иногда как-то еще… У нас сейчас есть и телефон, и другие средства связи, но понимаете, Кремль все равно хочет немножечко отгородиться от Кавказа, чтобы это не было для него постоянной головной болью именно в смысле ручного управления. Поэтому он предпочел создать вот такого выдвинутого вперед комиссара, который должен на месте олицетворять полноту российской власти.