Оппозиция власти не должна превращаться в оппозицию стране

Основной водораздел проходит не между левыми и правыми, а между сторонниками и противниками сохранения суверенитета

ВЦИОМ огласил данные об отношении граждан России к воссоединению с Крымом. Результаты опроса подтвердили давно известное: 93% сочли, что просьбу Крыма о вхождении в состав РФ нужно было удовлетворить, 3% затруднились с ответом, 3% сочли, что скорее ее удовлетворять не нужно, и 1% – что ее ни в коем случае удовлетворять не нужно (опрос проводился фактически одновременно с референдумом).

Больше половины россиян выступили за то, чтобы бороться за Крым вплоть до прямого (вооруженного) конфликта, 23% сочли, что Крым не стоит того, чтобы из-за него конфликтовать, и 25% не смогли определиться с ответом.

При этом 86% уверенно ответили, что Крым – это Россия, 10% – что Крым – не Россия, 3% затруднились с ответом.

В общем, все это демонстрировали и предыдущие опросы. Особо, конечно, интересна позиция тех, кто входит в 93% поддерживающих воссоединение, но при этом не входит в 55%, готовых эту позицию отстаивать. То есть их позиция такая: если ни с кем из-за Крыма ссориться не придется – возьмем, пригодится, а вот если свое решение придется защищать – то лучше отдать. Но это детали.

Параллельно с оглашением этих результатов, говоря о том, что 93% – за воссоединение и 7% – против, директор ВЦИОМа Валерий Федоров выразил опасение, что после речи Путина, где он прямо сказал о наличии в России «пятой колонны национал-предателей», эти 7%, не согласных с присоединением Крыма, могут оказаться в положении, когда к ним станут относиться как к предателям и диверсантам.

«Как бы мы ни относились к политической оппозиции, она является важнейшим институтом государства. Оппозиция у нас и так слабенькая, ее каждый пинает. А теперь, боюсь, оппозиционеров будут приравнивать к предателям и диверсантам, – заявил социолог. – Так обычно происходит в периоды больших войн и бедствий, но сейчас у нас войны все-таки нет. Такого рода преувеличения неправильные, на мой взгляд. И те 7% россиян, которые, согласно соцопросам, выступают против присоединения Крыма к России, тоже наши граждане».

В общем виде здесь проблема есть. И если в стране есть оппозиция, это не означает, что вся она является пятой колонной и кишит диверсантами и предателями. Понятно, что если оппозиции не станет, исчезнет не проблема, а голос, сигнализирующий о проблеме. А в оставшемся монолитном большинстве каждый раз будет находиться то или иное новое меньшинство, которое будет рассматриваться как враг и предатель, требующий уничтожения. Становление демократии с этим уже много раз сталкивалось.

Вопрос лишь в некоторой подмене понятий. Стране, конечно, нужна оппозиция существующей власти. Но, как однажды сказал Путин, оппозиция власти не должна превращаться в оппозицию стране.

Различить эти два понятия в современном мире предельно трудно. Человек может быть против существующей власти потому, что он считает ее курс неправильным и неэффективным и хочет его исправить. А с другой стороны, возможно, он против власти потому, что ставит перед собой задачу, критикуя существующую власть, разрушить саму страну. Он даже восстание может готовить для того, чтобы утвердить более передовой строй, а может – для того, чтобы лишить страну суверенитета.

Плохо не то, что на Украине свергли Януковича, и не то, какими методами его свергли, а то, что его свергли за попытку сохранить суверенитет Украины и помешать ее аннексии западными странами.

Вопрос не в словах, а в целях и намерениях, которые иногда камуфлируются правильными словами. И в неизбежных последствиях.

Федоров говорит о том, что 7%, выступающих против воссоединения с Крымом, – «тоже наши граждане».

Во-первых, как было видно, все же не 7% (это больше 8 миллионов человек, уточняет Федоров и восклицает: «Это, получается, тоже пятая колонна?»), потому что они неоднородны внутри себя.

Во-вторых, главная подмена понятий – именно в словах о том, что это «тоже наши граждане».

Основная линия раздела в нашей стране сегодня проходит не между левыми и правыми, социалистами и либералами, консерваторами и коммунистами, а между теми, кто считает, что вопросы судьбы России должна решать сама Россия, и теми, кто считает, что эти вопросы должны решать те или иные иностранные и международные центры. Теми, кто полагает, что Россия должна обладать суверенитетом, и теми, кто считает, что она его должна лишиться. Теми, кто считает, что ее территория неприкосновенна и ее территориальная целостность должна быть восстановлена, и теми, кто считает, что страну нужно делить и дальше, и уж как минимум недопустимо восстановление ее прежней территории.

Вот первые (вне зависимости от исповедуемой идеологии – коммунисты, либералы, социалисты, консерваторы, националисты, атеисты, христиане, мусульмане и так далее) – это граждане страны, а вторые (среди которых тоже есть коммунисты, либералы, социалисты, консерваторы, националисты, атеисты, христиане, мусульмане и так далее) – не граждане. Потому, в частности, что «гражданин» – понятие не формально-юридическое, а политико-нравственное.

Первые составляют примерно 90% населения, вторые – примерно 10%. С колебаниями по разным вопросам – от отношения к «однополым бракам», НКО, «черным сайтам», «закону Димы Яковлева» и так далее.

Эти «10%» видны всегда и во всем. И имена их известны. Гозман и Шендерович, Альбац и Латынина, Немцов и Новодворская, Пивоваров и Романова – это их ударный отряд информационного терроризма. Но дело не в этих именах, на деле их больше.

Кстати, выступая против воссоединения с Крымом, они выступают, по сути, против территориальной целостности страны, а поддерживая боевиков Майдана, отстаивают реабилитацию нацизма. То есть уже совершают уголовные преступления.

Можно мириться с любыми не устраивающими тебя взглядами, если это не выходит за рамки сохранения национального суверенитета и не имеет своей целью подчинить страну чужой воле.

Стране необходимо «общество разнообразия», но это должно быть разнообразие граждан этой, сохраняющей суверенитет, страны.

Федоров прав, говоря, что обвинения несогласных в предательстве «обычно происходят в периоды больших войн и бедствий», и неправ, полагая, что «сейчас у нас войны все-таки нет». Во-первых, потому, что мы сегодня реально живем в условиях войны – только не традиционной «горячей» и не привычной холодной, а информационно-психологической. И те, о ком говорит Федоров, – это не наши «иначе думающие граждане», а подданные других государственно-политических систем, солдаты противника, ведущие против нас эту информационную войну.

Федоров говорит: «Речь не о предательстве, а о разных взглядах на пути развития страны. А присоединение Крыма – это не путь, устланный розами… Но дальше наступят серые будни. Проблемы, которые уже сейчас очевидны, придется решать, и это будет дорого стоить».

Там, где проблемы поднимаются для того, чтобы их реально решать, нужно обсуждать, как их решать. Там, где они поднимаются для того, чтобы утопить действия в словах и помешать их решению, идет речь если и не о предательстве, то о сознательной информационной войне против страны.

Да, решение проблем стоит дорого. Дешевле было бы, если бы ни Крым, ни Украина не отделялись от России и не разрушалось единое Союзное государство.

Но они отделены, а оно – разрушено. Да, восстановление всегда стоит дорого, но это не значит, что решать проблемы не нужно на том основании, что за их решение нужно платить.

А те, кто много говорит о цене решения проблемы, говорят об этом ради одного – ради того, чтобы помешать решению этих проблем. И они – не граждане. Они – «национал-предатели».