Недешево и очень сердито: почему смертная казнь дорого обходится Америке. Часть 1
«Камера смертника – это настоящий кошмар маньяков и убийц с топорами. Для невиновных же она означает превращение жизни в сплошную пытку для психики, перенести которую дух человеческий просто не в состоянии», – сказал как-то бывший адвокат Джон Гришем. Можно только гадать, что чувствует сейчас Джохар Царнаев, для которого генеральный прокурор США Эрик Холдер разрешил обвинению требовать смертной казни. Царнаеву инкриминируют 30 преступлений, и в первую очередь соучастие в организации теракта на Бостонском марафоне 2012 года. Жертвами преступления стали три человека, свыше 260 получили травмы и увечья.
Решение Холдера, завзятого либерала и противника смертной казни, стало сюрпризом. Если суд согласится с обвинением, Джохара Царнаева ждет смертельная инъекция, хотя многие в Америке считают, что для того, кто поместил рюкзак с адской машиной у ног восьмилетнего ребенка, даже электрический стул был бы слишком гуманным путешествием в мир иной.
Парадокс в том, что у Царнаева есть шансы избежать смертоносных иголок, и не только благодаря сильному адвокату. Ему посчастливилось угодить на скамью подсудимых как раз в момент, когда смертная казнь стала в Америке темой острых дискуссий, и не только в моральной, но и в технической и даже экономической плоскостях. Гуманистов, требующих щадить драгоценные жизни террористов и маньяков-насильников, всегда везде хватало. Но, кроме того, американская система исполнения наказаний неожиданно выяснила, что казнить по-старому она уже не может, а по-новому – очень трудно и дорого.
Высшая мера наказания сейчас присуждается в 32 из 50 американских штатов (если не считать Вермонт, где казнят лишь за государственную измену). В Массачусетсе, где судят Царнаева, ее отменили 30 лет назад, но он обвиняется в федеральном уголовном преступлении, а за таковые могут казнить где угодно. На сегодня в тюрьмах Америки дожидаются казни семеро федеральных преступников.
В последнее время противники смертной казни напирают на новый аргумент, который в условиях бюджетного кризиса оказался очень действенным: казнить стало слишком дорого. Гораздо дороже, чем всю жизнь держать преступника в клетке. Львиную долю расходов пожирают суды, длящиеся иногда десятилетиями. Защите выгодно затягивать процесс, да и уже осужденного преступника правосудие не торопится казнить: надо убедиться, что не пострадает невиновный. Судебный процесс, завершающийся казнью, обходится американской казне в среднем в 1,26 миллиона долларов, но нередко стоит и вдвое больше. Для сравнения: во Флориде продержать преступника в тюрьме до самой смерти стоит в шесть раз меньше, чем казнить. В других штатах эта разница доходит и до 16 раз.
Миллион с лишним – вроде бы пустяк для богатой Америки. Но бывает, что судить и карать преступника вынужден какой-нибудь маленький округ, чей судебно-тюремный бюджет ограничен парой сотен тысяч долларов. К тому же в камерах смертников США сидят почти 3500 человек, так что в совокупности на суды набегает свыше 4,3 миллиарда долларов. Одна только Калифорния с 1978 года потратила на казни 4 миллиарда, покарав на эти деньги всего-навсего 13 преступников.
Не зря в 2000-х годах здешний губернатор Джон Корзин поставил помилование на поток, заменив казнь пожизненным сроком для 10 преступников. Двигали им во многом экономические соображения, а не только пресловутый калифорнийский либерализм. Сейчас дела у штата неважные, так что нынешние преступники тоже могут рассчитывать на милость. Казни в Калифорнии дожидаются порядка 660 человек – больше, чем в любом другом штате.
Многое из того, что касается высшей меры, даже в информационно открытой Америке стараются держать в тайне, вплоть до того, что казнят обычно ночью. Завесой секретности окутана и деловая сторона этого процесса, тем более что пенитенциарные системы штатов и отдельные тюрьмы обеспечивают себя своими силами и без посредников. Иногда, однако, на помощь приходят бизнесмены вроде скандально известного Фреда Лейхтера – поставщика официальных орудий убийств для тюрем. Лейхтер монтировал их, снабжал расходными материалами и обучал персонал на местах. Система для впрыска смертельной инъекции стоила у него 30 000 долларов, электрический стул – 35 000 долларов, газовая камера – 200 000. Наценка всегда была одной и той же – 20%. Последователей у Лейхтера, насколько известно, не нашлось.
