Орешкин: «Деньги в России есть. Пора Европу обустраивать»

Минэкономразвития предлагает тратить средства ФНБ на инвестирование за рубежом

Президент России Владимир Путин одобрил предложение Минэкономразвития об инвестировании за рубежом средств Фонда национального благосостояния (ФНБ). Эту информацию 19 сентября подтвердил глава Министерства экономического развития Максим Орешкин.

Максим Орешкин. Фото с сайта economy.gov.ru

Несколькими днями ранее «Интерфакс» сообщил, что Орешкин направил президенту письмо со своими предложениями по инвестированию средств ФНБ, когда тот достигнет отметки 7% ВВП.

«Было письмо, президент с ним согласился. Сейчас мы его отрабатываем», — подтвердил в среду Орешкин, не уточняя детали предложения.

Напомним, что Фонд национального благосостояния после упразднения Резервного фонда 1 февраля 2018 года — это единственный оставшийся суверенный фонд России. Сейчас он пополняется за счет исполнения бюджетного правила, согласно которому все нефтяные доходы свыше 40 долларов за баррель направляются в ФНБ. Так как среднегодовая цена нефти марки Urals подбирается к 70 долларам, наполняется Фонд быстро.

Объем ФНБ на 1 сентября составлял 5,16 трлн. рублей, или 75,8 млрд долл. Только за август он вырос почти на 316 млрд. рублей. Министр финансов Антон Силуанов спрогнозировал, что уже в 2019 году его объем может достигнуть 7% ВВП. После этого по закону можно будет тратить дополнительные средства. Как говорил Силуанов, их можно будет направить на инфраструктурные проекты. Позднее министр предположил, что эти средства можно использовать для пополнения капитала Внешэкономбанка, чтобы они «генерили дополнительные ресурсы».

Максим Орешкин, в отличие от коллеги, предложил направлять эти средства на поддержку экспорта. Министр подчеркнул, что для того, чтобы «новый механизм не разрушал сформированную макроэкономическую конструкцию», инвестиции должны сохранить внешний характер относительно российской экономики, то есть инвестироваться в проекты за пределами РФ. В письме обозначены три новых направления инвестиций.

Во-первых, средства ФНБ можно направлять на кредитование покупателей российской продукции за границей с использованием механизмов Росэксимбанка и ЭКСАРа. Во-вторых, Орешкин предлагает направлять средства Фонда на льготное финансирование создания производств российских компаний за рубежом в целях увеличения доступа на рынки третьих стран при условии сохранения значительной части добавленной стоимости произведенной продукции на территории РФ.

Наконец, в-третьих, министр предлагает использовать средства ФНБ на льготное финансирование создания сервисных центров по обслуживанию российской продукции на рынках третьих стран.

Возможно, реагируя на инициативу Минфина, глава Счетной палаты Алексей Кудрин призвал правительство ответственней относиться к активам ФНБ.

«В прошлом году Резервный фонд был исчерпан. Он дважды выполнил свою миссию. Теперь его функции перешли к Фонду национального благосостояния. Надо очень внимательно относиться к сохранению и использованию ресурсов ФНБ, качеству активов фонда», — написал он.

Руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников также не уверен в том, что в свете вероятного финансово-экономического кризиса сейчас самое подходящее время для подобных инвестиций, хотя поддерживать экспорт действительно надо.

— Это очередной виток постоянно длящейся дискуссии финансовых властей и экспертного сообщества об эффективности вложений суверенных фондов. Она начиналась еще тогда, когда у нас было два фонда, Резервный фонд и Фонд национального благосостояния, продолжается и сейчас, когда остался только ФНБ.

Проблема в том, что по действующей инвестиционной декларации средства ФНБ размещаются так же, как средства международных резервов РФ — только в долговые бумаги иностранных государств с рейтингом triple A, тройная А. Таких государств немного, это, прежде всего, бумаги и гособлигации США и еще небольшого ряда стран. Это наименее рискованные активы, которые меньше всего подвержены колебаниям рынка. Но дискуссия о том, как повысить эффективность размещения средств, никогда не прекращалась.

Предложения Максима Орешкина касаются тех средств ФНБ, которые будут поступать в него после того, как объем средств превысит 7%. Думаю, окончательных решений по этому вопросу нет. Президент просто поддержал направление размышлений — мол, обсудите, представьте расчеты. Зарубежные финансовые инструменты, на мой взгляд, сегодня довольно рискованны. Мы видим перегрев всех финансовых рынков, особенно развивающихся. Ситуация приближается к критериям 2007 года. Напомню, что 10 лет назад начался мировой финансово-экономический кризис, и его повторение вполне возможно.

— Насколько целесообразны предложения главы МЭР?

— Сами по себе они неплохи. Но возникает вопрос о целесообразности расходования средств ФНБ на эти сугубо бизнесовые цели. Тем более что правительство уже обсудило дорожную карту национального проекта «Международная кооперация и экспорт». Там указана общая сумма федеральной господдержки из разных источников до 2024 года в размере около триллиона рублей. ФНБ в качестве одного из таких источников не фигурирует.

— Кто выиграет от реализации планов Орешкина?

— От этого выигрывают экспортеры. И это логично, если учесть, что это наши слабые места. У нас в принципе кредитная поддержка экспортеров развита очень слабо. Что касается послепродажного и сервисного обслуживания, оно у нас вообще практически отсутствует.

Без такой товаропроводящей сети рассчитывать на долговременные поставки и серьезное присутствие на рынках мировых стран не представляется возможным. Это необходимые меры, которые нужны и важны для нашего экспорта. Вопрос в том, за счет какого источника их финансировать.

Можно, конечно, размышлять по поводу использования средств ФНБ. Но для этого, во-первых, нужны четкие и однозначные законодательные решения. А, во-вторых, в условиях сгущения рисков в мировом хозяйстве, о которых я сказал, возможно, целесообразно пока немного придержать эти деньги в качестве «кислородной подушки». Мы еще не знаем, сколько нам придется брать из этого Фонда в конце 2019−2020 годов. Возможно, в свете этих обстоятельств не стоит поддаваться желанию сразу все потратить.

Кандидат экономических наук, председатель правления «Института динамического консерватизма», член Изборгского клуба Андрей Кобяков считает, что средства ФНБ вполне можно использовать не только для поддержки экспорта, но и для развития инфраструктурных проектов внутри страны.

— Мне кажется, пока мы делим шкуру неубитого медведя, потому что до 2019 года многое может поменяться. Орешкин давно предлагал использовать средства ФНБ для усиления экспортного потенциала нашей экономики. Но мне кажется, к тому моменту, как эти деньги в Фонде накопятся, найдется достаточно желающих их использовать.

- Пока что мы не знаем деталей этих предложений. Если какие-то средства пойдут на поддержку экспорта, я в этом не вижу ничего плохого. Тем более что это не значит, что при этом деньги Фонда вообще не будут использоваться внутри страны для поддержки каких-то проектов. Все зависит от того, о каких суммах и о каком именно экспорте идет речь. Если о нефтяном, то его поддерживать не надо. А если об экспорте продукции машиностроения, нужно разобраться, есть ли у нас вообще экспортный потенциал.

Конечно, нет ничего плохого в том, что, скажем, комбайны Россельмаша начнет покупать большее количество стран. Но нужно вникать в детали, смотреть документы, которые появятся к тому моменту, чтобы понять, о чем именно идет речь.

Например, создание каких-то сервисных центров — дело туманное. Можно вспомнить, как в свое время Россотрудничество тратило огромные средства на создание центров поддержки науки и культуры по всему постсоветскому пространству и не только. Но эффективность деятельности этих организаций близка к нулю, если не сказать похуже.

— Не ограничится ли «поддержка экспортеров» субсидиями нефтяной отрасли?

— В экспортной поддержке нефтяной отрасли нет нужды. Зачем ее поддерживать, если нефть и так торгуется на бирже? Спрос и предложение на мировом рынке сбалансированы. Какой прок от открытия сервисного центра? Чтобы конкурировать с иракской или саудовской нефтью? Это бессмысленно. Этот рынок не предполагает подобных мер.

В случае с газом еще можно представить поддержку каких-то долгосрочных проектов, строительства газопроводов. Но это делается на высшем дипломатическом уровне, а не с помощью центров. Кроме того, средств для этого достаточно и у самого «Газпрома».

Было бы хорошо, если бы власти предъявили хотя бы приблизительную программу, чтобы было понятно, о чем идет речь. Это экспорт продовольствия, зерна, продукции машиностроения? Говорить об экспорте в целом — это говорить ни о чем, потому что наращивать экспорт любой ценой — это не цель экономики.

Если же рассуждать в общем, можно вспомнить, что в тех же Соединенных Штатах уже давно существует Национальный совет по зерну. У него есть представительства при посольствах многих стран мира, где Америка продвигает свою сельхозпродукцию.

То есть сама по себе идея Орешкина не самая плохая. Вопрос в том, что именно они собираются продвигать. Сначала нужно определить, в чем наш экспортный потенциал. Если у властей есть четкий план, хорошо. Но, повторю, у нас в стране существует огромное число лоббистов. К моменту, когда будет возможность расходовать эти деньги ФНБ, появится такое число желающих участвовать в их распиле, что еще посмотрим, у кого потенциал окажется круче — у Орешкина, Силуанова или других ведомств.

— Нужно ли вообще тратить средства ФНБ после этих 7% и на что именно?

— Наш Минфин считает, что до 7% ВВП средства ФНД расходовать нельзя ни на что. Поэтому даже не обсуждается вопрос поддержки пенсионеров и другие вопросы. Когда же сумма превысить 7% ВВП, эти деньги начнут куда-то тратить. Куда — это сейчас главный вопрос. Может, их будут пускать на поддержку рубля, валютные интервенции, а, может, будут продолжать копить дальше.

Что касается того, на что нужно тратить эти средства, это было ясно еще тогда, когда образовывался Стабилизационный фонд. Деньги нужно было тратить на диверсификацию российской экономики, то есть на проекты, которые связаны с усложнением промышленной структуры, модернизацией производства, на кредиты предприятиям для технического перевооружения и так далее. Тогда можно было бы в «тучные годы» нефтяных доходов найти другой источник поступления средств, помимо сырья.

В Саудовской Аравии, Кувейте есть суверенные фонды, которые вкладываются в развитие всего, что угодно, не связанного с нефтью, чтобы уйти от однобокого развития экономики. Часть этих денег тратится на подготовку нужных стране специалистов, на строительство городов будущего, и так далее.

Мы бы могли улучшить сельскую инфраструктуру, заняться развитием малых городов, и это только несколько примеров. Сейчас уже несколько запоздало об этом говорить. Деньги сидели в «кубышке», разгоняли размер внешнего долга, потому что наши компании были вынуждены занимать за рубежом, а не внутри страны. А во время кризиса 2008 года пришлось ухнуть эти средства на поддержку отечественных банков, которые сидели в долларовых долгах. Так деньги и растратили. Все то же самое может произойти и сейчас.

Власти считают, что деньги не надо пускать на российский рынок, так как это разгоняет инфляцию, как будто сейчас у нас инфляции нет. Такая политика — это способ не накопить деньги, а не пустить их на российский рынок.

Эта линия не меняется со времен Курина, хотя с тех пор сменилось несколько министров. А ведь найти применение этим деньгам внутри страны можно. Ясно, что надо искать наименее инфляционные вложения. Поэтому это не выплаты пенсионерам, хотя для пенсионеров это было бы лучше, а инвестиционные проекты, которые дают импульс развития экономике.