Волжский бурлак

США. 1926. 120 минут.

Автор сценария Ленор Коффи по роману Конрада Берковичи

Режиссер Сесил Блаунт Де Милль

Операторы Дж.Пиверелл Марли, Артур К.Миллер и Фред Уэстерберг

Художники Антон Грот, Митчелл Лайзен и Макс Паркер

В ролях: Уильям Бойд, Элинор Фэйр, Виктор Варкони, Роберт Идисон, Джулия Фей, Федор Козлов, Артур Рэнкин.

Оценка - 8 (из 10).

Историко-революционная мелодрама.

На телеканале «Культура» в рамках ретроспективы Сесила Блаунта Де Милля, у нас практически неизвестного и вообще недооцененного режиссера, показали старый фильм 1926 года - «Волжский бурлак». Уже по названию ясно, что речь пойдет, разумеется, о России - и заранее ждешь от Голливуда «развесистой клюквы», тем более, если действие происходит во время революции. Но уже в авторском предисловии со свойственной этому мастеру какой-то торжественной по стилю иронией (казалось бы, несочитаемое - возвышенный пафос и ирония!) сказано, что человек не волен судить о таких событиях истории, как революция, и принимать какую-либо из сторон. А на самом деле более интересует судьба трех героев - князя, дамы и волжского бурлака.

Ну вот, опять классический любовный треугольник, частные жизни на фоне общественных потрясений, излюбленная голливудская манера беллетризации Истории, что всегда приносило успех - от немого кино до наших дней. И Сесил Блаунт Де Милль, опытный профессионал, точно знающий, что действительно необходимо публике, и почти никогда не ошибавшийся в этом, был также умелым рассказчиком. Мезальянс в отношениях между дамой из княжеского рода и простым волжским бурлаком усугублен в мелодраматическом плане не только социально-классовым, но и историческим конфликтом знати и бедняков, белых и красных. Наконец, еще заявлен типичный мотив многих драм о борьбе чувства и долга, индивидуального выбора и общественной необходимости, личности и системы - ведь бурлак оказывается революционером, становящимся во время революции красным командиром, который готов забыть о Деле ради любви к представительнице чужого лагеря.

И тут как раз обнаруживается неожиданный поворот в трактовке, что и заставляет воспринимать «Волжского бурлака» отнюдь не в качестве очередной сентиментальной мелодрамы о несчастной любви людей, находящихся на разных уровнях социальной иерархии и противоположных сторонах исторического катаклизма. Хотя исход по-голливудски неизбежно счастлив и исторически наивен (трибунал принимает в расчет прошлые заслуги бурлака перед революцией - и ему, как и даме, а также князю, ставшему белым офицером, благородно предлагается сделать выбор между «красной родиной» и эмиграцией), есть нечто такое, что позволяет ленте Де Милля резко выделяться на фоне других революционных картин, особенно наших, советских.

Помимо уловленного вечно бунтарского, стихийного, инстинктивного стремления русского человека к свободе во что бы то ни стало и любой ценой, кроме почувствованной непреодолимой тяги влюбленных людей друг к другу, порой вопреки логике и презрев все социальные условности и жестко максималистские требования революционного времени, в «Волжском бурлаке» еще утверждается самоценность человеческой личности среди толпы. Неважно, белые или красные - они ведут себя как неуправляемое стадо, рванувшееся в стихию моральной вседозволенности и узаконенного насилия. И только трое главных героев, имеющих честь и достоинство, противостоят этому аристократическому или нищему быдлу, между которыми почти уже нет никакой разницы.

Так что финальный трибунал над тремя не вписывающимися в систему людьми на самом-то деле больше похож на Страшный Суд (если иметь в виду долголетнюю склонность режиссера к величественным библейским киноспектаклям), то есть на рассмотрение Господне во время Апокалипсиса всех праведных и неправедных деяний каждого человека, предстающего перед Ним. И непостижимая мудрость решения революционных судей, дающих самим обвиняемым на откуп их собственные судьбы, содержит в подоплеке именно Божий Промысел, неподвластный законам диктатуры пролетариата. Человек волен лично избирать свой путь и тех, с кем хочет его пройти.

Такой пафос был явно чужд советскому искусству 20-х (да и всех прочих) годов, которое воспевало массы в их революционном порыве, а в качестве исключения - отдельных людей, до конца посвятивших себя служению общему делу. Но фильм Де Милля во многом неожидан и для голливудского кино, которое в случае обращения к событиям русской революции и последующей жизни Страны Советов предпочитало изображать комиссаров или чекистов если не в качестве злодеев, то в виде комических фигур в потешном балагане Истории, а представителей старого класса чаще выставляя в жертвенном ореоле великомучеников или же как благодушных чудаков, проглядевших крах своего мира.

Кстати, а так ли уж благостен конец «Волжского бурлака», если самому бурлаку и даме, оставшейся с ним в России, много чего предстоит пережить в стране победившего социализма, как и выбравшему отъезд князю придется, наверно, хлебнуть немало эмигрантского горя?!