«Китайский опыт, к сожалению или к счастью, нам не подходит»

По мнению эксперта, введение смертной казни за коррупцию чревато невинными жертвами

Возможна ли сегодня в рамках политики либерализма результативная борьба с коррупцией? Попытаемся отыскать ответ на этот непростой вопрос. Казалось бы, два противоположных вектора развития: смягчение наказания за экономические преступления и в то же время – слова о необходимости деятельности по противодействию коррупции среди чиновников. KM.RU уже не раз поднимал эту тему. Вспомним, например, что под занавес весенней сессии Госдумы члены Совета Федерации внесли законопроект, направленный в очередной раз на борьбу с неизлечимой болезнью общества – коррупцией. Парламентарии решили, что будет целесообразным запретить впредь претендовать на посты тем госслужащим, которые уже попались на взяточничестве. Однако опрошенные KM.RU эксперты пришли к выводу, что верить в результативность такой меры наивно, т. к. проблема коррупции «сидит у людей в голове». А такой способ борьбы с коррупцией выглядит чистой формальностью, т. к. у каждого чиновника есть свой бизнес, что в конечном итоге заканчивается лишь сменой кресел.

Вот и сейчас приговоры судов, вынесенные чиновникам-коррупционерам, заставляют задуматься о действенности существующего законодательства по борьбе с этим злом. Так, 4 августа бывший префект Южного административного округа Москвы Юрий Буланов был признан виновным в растрате бюджетных средств в размере 30 млн руб., которые были выделены на капитальный ремонт 189 домов в округе. За это суд назначил чиновнику наказание в виде лишения свободы на 3,5 года (хотя максимально можно было бы дать 10 лет), пишет «Свободная пресса». Однако, как отмечает издание, экс-префект уже содержится под арестом 13 месяцев. В итоге сидеть ему остается всего 2,5 года. Впрочем, по прошествии половины назначенного срока чиновник может подать заявление об условно-досрочном освобождении. В итоге растрата 30 млн руб. обойдется Буланову в тюремное заключение сроком всего лишь чуть больше года. Еще один фигурант этого дела, бизнесмен Виктор Воеводкин, отделался условным сроком также в 3,5 года. Кроме этого, обвиняемые должны выплатить правительству Москвы 17 млн руб. Ранее гособвинение настаивало на наказании в виде лишения свободы на 7 лет, однако суд не прислушался к просьбам прокурора.

Месяцем ранее еще один крупный столичный чиновник, заместитель префекта Северо-Восточного административного округа Москвы Иосиф Рейханов, был признан виновным в хищении 376 млн руб., за что получил 5 лет условно. Суд счел, что обвиняемый заслуживает снисхождения, т. к. с места работы характеризовался положительно и ранее судимости не имел.

Еще более удивительным стало решение суда в отношении экс-гендиректора компании «РИГрупп» Дмитрия Котляренко. Его признали виновным в хищении более 1 млрд руб., которые были выделены правительством Московской области для строительства жилья в Клину. За это Котляренко получил лишь 3 года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима и штраф в размере полумиллиона рублей. Помимо этого, он фигурирует в еще одном уголовном деле, возбужденном в отношении бывшего министра финансов Подмосковья Алексея Кузнецова. Его подозревают в нанесении ущерба бюджету региона в размере 27 млрд руб. и в хищении 3,8 млрд руб. В настоящее время Кузнецов находится в международном розыске. Есть данные, что он с женой скрывается в США.

Как видим, во всех перечисленных уголовных делах есть одна общая черта – огромные суммы денег и небольшая мера наказания. И это притом, что ежедневно чиновники призывают к борьбе с коррупцией и ужесточению наказаний за эти преступления.

Однако более любопытным выглядит приговор бывшему чиновнику префектуры ЮФАО Григорию Буланову, которого в 2007 году за вымогательство взятки в размере $10 000 приговорили к 5 годам лишения свободы. Нетрудно заметить странную логику правосудия: чем меньше берешь, тем на более долгий срок посадят.

Если в России коррупционеры отделываются за свои преступления «легким испугом», то совсем иначе к этому роду преступлений подходят в Китае. Там за взяточничество чиновников попросту расстреливают. Например, 19 июля 2011 года были казнены два бывших вице-мэра из Восточного Китая. Сюй Майюн, по данным СМИ, брал взятки на сумму более 145 млн юаней, присвоил 54 млн юаней из государственной казны и незаконно выделил 71 млн юаней на покупку земли компанией, в развитии которой был заинтересован. Второй чиновник, Цзян Жэньцзе, был признан виновным во взяточничестве в размере 108 млн юаней, которые получил от застройщиков еще в 2001-2004 гг. Региональные суды назначили бывшим вице-мэрам высшую меру наказания. Чиновников не спасло от смертной казни даже то, что высшая инстанция отклонила вынесенные решения.

Данные о казнях в Поднебесной являются государственной тайной, однако, по мнению экспертов, за год в действие приводятся столько смертных приговоров, чем во всех странах вместе взятых. Такими жестокими методами в КНР борются с коррупцией, которая за последние 15 лет достигла рекордных масштабов: из государственной казны были похищены $130 млрд.

Применение подобных мер в России кажется фантасмагоричным. Однако, по результатам исследования «20 лет реформ глазами россиян», проведенного Институтом социологии РАН, 34% россиян и 60% москвичей считают, что надо «перестрелять всех взяточников и спекулянтов».

Член Общественной палаты РФ, руководитель правозащитного движения «Сопротивление» Ольга Костина рассказала KM.RU о своем видении антикоррупционных мер.

– У нас в стране так получается, потому что до сих пор, несмотря на довольно интенсивные нововведения в последние годы, выдвинутые лично президентом, министерством юстиции и еще рядом ведомств, стройной концепции реформы правосудия пока не просматривается. В частности, назначение реальных сроков за экономические преступления, штрафов в нашей стране происходит либо на усмотрение суда, либо «от фонаря» по одной простой причине. Во всем мире расчет такого рода сумм происходит от размера ущерба, который необходимо возмещать, т. е. первична оценка нанесенного ущерба личности, государству, а потом уже рассчитываются тяжесть и необходимая мера.

У нас, к сожалению, шкалы компенсаций в стране не существует, соответственно, нет каких-то внятных рамок, поэтому каждая судебная инстанция вынуждена принимать решение сама. Также они принимают решение, когда потерпевшему требуется компенсация от преступлений: потерпевший сам высасывает из пальца, сколько стоят его страдания, судья тоже прикидывает, сколько они стоят, из его представлений об этом. В любом случае, когда в стране нет однозначной (это важно для правосудия) шкалы стоимости ущерба гражданину и государству, то будет происходить такая ситуация, которая есть сейчас. Тем более мы не сбрасываем со счетов еще т. н. заказные дела: там, конечно, могут происходить парадоксальные вещи и весьма странные приговоры, сопряженные с реальными и многолетними сроками.

– Как решать проблему коррупции в России? Например, в КНР, мы знаем, чиновников-коррупционеров расстреливают. А согласно исследованиям, 34% россиян также не прочь расстрелять взяточников и коррупционеров.

– Китайский опыт, конечно, к сожалению или счастью, нам не подходит, потому что при том размахе коррупции в правоохранительной и судебной системе слово «расстрелять» может быть сопряжено с массовыми человеческими жертвами, не имеющими отношения к преступлениям.

Если говорить серьезно, то народ наш так реагирует, голосует, потому что видит коррупцию повсюду, начиная с детского сада и заканчивая самой высшей сферой государственной политической машины. Другое дело, что наказанием за преступления на почве алчности должно быть разорение. Не какие-то формальные кратности от взятки, а оставление человека на грани существования. Это, наверное, наиболее выгодно для государственной машины, потому что нужно поддерживать жертв преступлений, нужно развивать правосудие и правовое сознание, а на все это нужны деньги. В большинстве случаев это подходит, если экономическое преступление не привело к человеческим жертвам. Вспоминается ситуация с «Хромой лошадью», когда алчность привела к массовой гибели людей. Такая же ситуация наверняка вскроется сейчас с «Булгарией».

Т. е. если речь идет об экономическом преступлении, когда человек от алчности разграбил государственную казну, украл или обманул людей, то, на мой взгляд, была бы эффективна жесткая экономическая мера плюс поражение в правах, лишение свободы. Если же преступление привело к человеческим жертвам, то надо принимать жесткие меры с лишением свободы.