Россия ввела «антисанкции». Что дальше?
Торговая война невиданного масштаба разворачивается между Россией и несколькими десятками государств, которые ввели против нее экономические санкции. Полем битвы стали полки с продовольствием, импорт которого Москва сенсационно ограничила на один год.
Свежих списков запретных товаров все ждали как боевых сводок, и вот они: «…запрещены к ввозу мясо крупного рогатого скота, свинина, мясо домашней птицы, мясо соленое, сушеное или копченое, рыба и ракообразные, моллюски. Ограничения коснутся также молока и молочной продукции, сыров, творога на основе растительных жиров, колбасы и аналогичных продуктов из мяса, овощей, корнеплодов, фруктов и орехов».
Разберемся, как выглядит продовольственный импорт России, какими отечественными и привозными товарами можно будет заменить запрещенные продукты и чего ждать потребителям.
Запрет коснется США, ЕС, Австралии, Канады, Японии и Украины (последняя, кстати, основной экспортер сельхозпродукции в нашу страну). По ряду подсчетов, замещать придется 10% поставляемых в Россию продтоваров, что принесет иностранным поставщикам относительно скромные совокупные убытки – около 4 миллиардов долларов.
Молочную продукцию к нам ввозят главным образом «страны-санкционеры», в основном Нидерланды, Украина, Финляндия, Германия и Польша. Мясом, не считая птицы, Россия обеспечить себя пока не может: 30% говядины и свинины приходится везти – в основном из Дании, Германии, США и Канады.
О том, чтобы заменить эти молоко и мясо отечественными, пока нечего и думать: производство того и другого в России уже несколько лет снижается.
Здесь на помощь, правда, вызвалась прийти Белоруссия. Но это пока на словах. А на деле Минск и сам вынужден закупать мясо и молоко на Украине. И если он исполнит свое обещание прекратить эти закупки, то вскоре белорусы столкнутся с той же проблемой, что и мы сами. Одна радость: по молоку и птице нам придется восполнять всего лишь около 10% годового потребления.
Но, так или иначе, – ау, иностранные экспортеры!
Несколько проще будет с рыбой и морепродуктами: Канада и США (второй и третий поставщики рыбной продукции в Россию) ввозят к нам всего лишь 7% от общего ее количества. Поэтому неслучайно, что Росрыболовство немедленно может обеспечить едва ли не полное импортозамещение усилиями российских рыбаков.
А вот с фруктами и ягодами такое не пройдет: удовлетворять спрос на всяческие вкусные витамины на 70% приходится за счет импорта. Около 14% выпадает на долю Польши и Испании, крупнейших поставщиков из ЕС, которых придется заменять. Две эти страны плюс Нидерланды лидируют среди стран Евросоюза по поставкам в Россию овощей. Эту статью импорта в силу чисто климатических причин можно будет отчасти заменить российскими аналогами. Правда, сколько времени уйдет на эту замену (и на снижение цен, которые неизбежно подскочат), предположить трудно.
Рост цен – одна из главных опасностей санкционно-продовольственной битвы, начатой Кремлем. В российской рознице 35-40% товаров – те, что привезены из-за рубежа, и поиск новых поставщиков (как сейчас считают, в Белоруссии, Казахстане, Турции, Китае и Латинской Америке) потребует времени и затрат, которые лягут на плечи российских потребителей. Будут ли альтернативы дешевле запрещенных товаров, сказать едва ли возможно. Но заметим, что продовольственная инфляция в России и без того растет как на дрожжах, а теперь она может подскочить как минимум на 1,5%.
Особенно тяжело придется премиальному сегменту продовольственной розницы и ресторанам высокой кухни. Там без заморских деликатесов можно просто закрывать лавочку, и ни о каком импортозамещении речи идти не может. С точки зрения гурманов, найти замену французским сырам, итальянской прошутто или японской говядине невозможно в принципе. Так что ждем обвала ресторанного сегмента примерно в таком же масштабе, в каком сейчас горит сектор туризма.
Далее: указ Путина о продовольственных санкциях неизбежно приведет к необходимости крупных вливаний в аграрный сектор. «Коммерсант» оценивает их в 5-6 миллиардов долларов в год. Придется спасать донельзя закредитованных российских аграриев, а заодно перестраивать всю логистику, заточенную во многом именно на работу со странами ЕС. А еще предстоит как-то выручать «Россельхозбанк», который, как назло, угодил под западные санкции.
Наконец, опасность продовольственных запретов состоит в том, что в эту игру могут сыграть и оппоненты. Не зря представитель Еврокомиссии в Германии Рихард Кюнель напомнил: «Международное право предусматривает применение инструмента возмездия – принятие равнозначных ответных мер». В прошлом году Россия заработала на экспорте продовольствия почти 16 миллиардов долларов, и по таким статьям, как вывоз зерна, птицы, алкоголя и рыбы, среди наших главных покупателей числятся как раз «санкционеры» – ЕС, США, Япония и Украина.
Нельзя исключить, что теперь Запад обратится к более дружественным странам, включая Украину, чья структура аграрного экспорта не так уж капитально отличается от российской. Ну а нашим производителям придется искать счастья дома, теряя европейские рынки и валютные поступления. Счастье обретут не все, учитывая, например, как валится российский рынок водки…
Как известно, экономические санкции часто бьют по обеим сторонам, и бывает, что «раздающая» сторона страдает чуть ли не больше «принимающей». Государство, вводящее санкции, показывает: его намерения покарать оппонента так серьезны, что оно готово нести потери. Именно поэтому Евросоюз с таким скрипом, зубовным скрежетом и перепалками обсуждал, а затем все-таки ввел свои санкции; Россия при этом не уставала напоминать европейцам, что экономические кары – это палка о двух концах. Теперь в положении государства, обреченного пострадать из-за торговых войн, оказалась и сама Россия. ЕС в свою очередь готовит иски в ВТО и оценивает свои потери в 12 миллиардов евро.
Потери сторон не будут тяжелыми (не считая, возможно, Украины). Запад худо-бедно пристроит на мировом рынке свои мясо-молоко, а часть убытков спишет за счет экономического роста. Россия, в свою очередь, уж как-нибудь заменит политически неугодные продукты «нейтральными» или собственными. Тревожит другое: верх берет логика затяжного противостояния, в котором противники применяют все более жесткие меры во все новых отраслях. Перчатки сняты, и бросать на ринг полотенце никто не намерен.
