Врачи не дали Разбашу шанса выжить

Продюсер Ксения Мишонова, близкая подруга телепродюсера, режиссера и ведущего Андрея Разбаша, рассказала о последних часах его жизни.  По словам женщины, сообщения о том, что Разбаш отказался от госпитализации – ошибка. На самом деле врачи платной «скорой» даже не предложили ему поехать в больницу.

• Андрей РазбашКсения говорит, что Разбаш всегда отдавал предпочтение платной медицине, поэтому Мишонова по его просьбе позвонила в коммерческую клинику.

«“Скорая” прибыла где-то в половине двенадцатого ночи, когда  у Андрея приступ начался. Ему стало очень плохо, - рассказала Ксения журналистам «Комсомольской правды». - Когда они приехали, он начал им рассказывать о болях, они вдруг слегка поутихли. Он даже сказал: “Вы, доктор, еще ничего не сделали, а у меня уже отлегло”. Но после передышки боли возобновились. Ему стало снова плохо, все обезболивающие и успокаивающие уколы не действовали! Он жаловался на одни и те же симптомы: в груди словно кол, сводит болью нижнюю челюсть, болят конечности, руки сводит так, словно бы давно не занимался физкультурой, а перезанимался - и боль в мышцах сильная».

Позже Мишонова узнала, что симптомы Андрея соответствовали стенокардии, но приехавшие врачи не поставили никакого диагноза. Разбаш говорил врачу, что его болезнь – результат стрессов, и медик согласился с пациентом.

«В газетах написали, что Андрей отказался от госпитализации! Неправда! Ему даже не предложили поехать в больницу! – говорит Ксения. - Более того, доктор сказал дословно следующее (я тому свидетель): “Ну, а чего вас забирать, у вас же это нервное”. Андрей сам их в этом убеждал, но они же специалисты! И ничего, кроме болеутоляющего и расслабляющего, ему не делали! Все ампулы, которые ему кололи, я сохранила на всякий случай. Андрей говорил, что сердце у него отличное.  Сделали кардиограмму - в норме. Я потом узнала, что такое может быть при инфаркте».

Врачи пробыли у Разбаша около сорока минут, потом уехали.

«В два часа ночи он уснул, - продолжает Мишонова. - Вернее, мы оба просто отключились. Утром я проснулась, показалось, Андрей храпит, а когда открыла глаза, поняла, что у него во сне идет приступ. У него все клокотало и хрипело в груди, он словно задыхался. Позвонила в то же самое ОАО. Там сказали: “У нас нет сейчас “Скорых”. Мы вызовем обычную”. Время шло, а никто не ехал. Я звонила в это ОАО раз 20 и кричала в трубку: “Дайте мне доктора, пусть со мной кто-то поговорит, скажет, что нужно делать!” Мне трудно вспоминать эти ужасные 40 минут. Я делала Андрею искусственное дыхание, понимая, где-то в низу живота было ощущение, что уже, наверное, все.  Но я не могла поверить и смириться. Только не он! Мне казалось, что ему язык мешает дышать, я ему держала язык, дышала в рот, но он уже как будто не дышал, только воздух переворачивался в легких. Когда “Скорая-03” приехала, доктор сказал, что все».

«Я не могу винить врачей в Андрюшиной смерти, это выше нас всех, - признается Ксения. - Я обвиняю врачей в некомпетентности. Они оказались некомпетентны оказать помощь. Если бы они правильно определили диагноз по этой симптоматике - Андрей подробно описывал свои болевые ощущения, - то они бы, наверное,  дали ему шанс. Страшно, что это может случиться с каждым из нас: можно вызвать “Скорую”, но не получить помощи».