Отец Павла Лунгина «пострадал в эпоху гонений на евреев»
В преддверии этого события режиссер предался воспоминаниям. Родители его были небогатыми людьми. Положения осложнилось, когда в 1949-м в период гонений на евреев его отца — будущего сценариста Семена Лунгина — выгнали из театра. Тем не менее, маленькому Паше ни в чем не отказывали. Когда ему вырезали гланды, у него не было полуботинок, зато в палату мама принесла бананы. «И я с удивлением узнал, что никто, кроме меня, в этой палате не знал, что такое бананы, - рассказал Лунгин в интервью «Серебряному дождю». - Наверное, я их ел уже. Я просто помню, что остальные мальчики в этой палате не знали, что это такое. Я начал угощать естественно, воспитанный в правильной системе — делись и давай. Один начал кусать вместе со шкурой, плевался, говорил, что на картошку похоже и т.д. И всегда был этот перепад — нет ботинок, но есть бананы. Также были и подарки, и игрушки. Я помню две большие игрушки. У меня был большой конь-качалка с большими стеклянными глазами для чучела. Он был из папье-маше, и жил довольно долго. И была педальная машина немецкая непонятных абрисов — длинная, красная, с фарами, на которой я должен был ездить. Она загромождала полкомнаты. Вот эти были две значительные вещи моего детства».
Павел Лунгин
Родители баловали Лунгина, из-за чего он рос неуправляемым. «Я плохо себя вел в детстве, у меня было очень много фантазии, - говорит он. - Меня два раза выгоняли из школы. Один раз — не до конца, второй раз — окончательно. У меня был какой-то комплекс сверхполноценности, и я все время дрался. Чего это довольно толстый конопатый мальчик, еврейской наружности, дрался — сейчас я понять не могу. Я дрался, сбегал с уроков, я бунтовал. Я учился во второй спецшколе. Может быть, потому что я заикался, а учился во французской школе. Говорить мне было сложно, я довольно сильно тогда заикался. Не знаю, наверное, я тогда очень хотел быть лидером. Я возглавлял все дурные движения класса, поддерживал все мерзкие инициативы. Это была образцово-показательная школа, в Банном переулке, в районе проспекта Мира, и там от меня мечтали избавиться».
Павел Лунгин
В то же время взаимопонимание с родителями у него было. «В школе был такой старый чекист — директор школы Яков Степанович, который развел моего отца. Когда меня выгоняли из школы, нас с отцом вызвали на педсовет, - продолжает Лунгин. - И он сказал моему отцу: «Будут всякое говорить, а вы молчите, не надо спорить. Мы потом ему объявим выговор и оставим его». И я помню, что мы стоим с отцом, а что-то такое несется и несется. А я думаю, почему же отец молчит. А в конце Яков Степанович сказал: «Что же? Вам даже нечего сказать? Нужно вас исключить». И я помню, что мне было его жалко гораздо больше, чем себя... У нас не было принципиальных разногласий. Были бытовые. Я хотел жить, как я хочу. А они, вооруженные здравым смыслом и определенными идеями... Вот я не понимаю, как человек в здравом уме мог меня пустить на математическую лингвистику? Я, конечно, не пошел, но все равно всегда был под влиянием, меня все время куда-то гнали. Меня отправили на олимпиаду, и я там получил какую-то не самую высокую премию по этой матлингвистике. Это была модная наука. Запрещали все фильмы, начиная от «Добро пожаловать»».
Павел Лунгин
Отличительной чертой своего характера Лунгин считает прекраснодушную интеллигентность. При этом он считает, что в современных условиях интеллигенция как класс практически вымерла. «Что такое был мир моих родителей и их друзей? Это были люди не столько благородные, а для которых идея советской власти была чужда. Они точно знали, что она неправильная. И это их объединяло. И я тоже жил в свете этой идеи. Сейчас нет никакой идеи. Интеллигенция всегда некоторым образом пытается полемизировать со властью. В России они по крайней мере отличаются от интеллектуалов, которые пусть занимаются буддизмом или сыроедением, черными дырами, а интеллигенция всегда в России с властью выясняет отношения, пытается ее вразумить и настаивает. За это ее порют, обижают всячески. Но тогда была некоторая идея! А сейчас нет идеи. Почему нет интеллигенции? Почему более старшему поколению нечего передать второму поколению? Где их символ веры? Против чего они и за что они?»
Фото Валерия Лукьянова с сайта kino-teatr.ru
