Странные игры

Австрия. 1997. 103 минуты (полный вариант - 108 минут).

Автор сценария Михаэль Ханеке

Оператор Юрген Юргес

Художник Кристоф Кантер

Музыка Георга Фридриха Генделя, Пьетро Масканьи, Вольфганга Амадея Моцарта и Джона Цорна

Оценка - 8,5 (из 10).

Экзистенциальный триллер.

Фильм «Странные игры» уже немолодого австрийского режиссера Михаэля Ханеке, неожиданно заявившего о себе лишь в последнее десятилетие («Седьмой континент», «Видео Бенни» и вышеназванная лента), выпущен на российский экран фирмой «Кармен» в ее пакете арт-хаусных картин (раньше мы сказали бы - «трудных» или киноклубовских) вслед за Hana-Bi («Гроздья пуль подобны фейерверку» ) японца Такэси Китано. Оба фильма жестоки и способны смутить тех, кто негодует по поводу насилия на экране, якобы выплескивающегося уже за его пределы и настигающего нас в реальной жизни. Мы привыкли все ставить с ног на голову - и винить в жестокости и безнравственности что или кого угодно (кино, телевидение, видео, общество, правительство, институты власти, отдельные группы населения, соседа и любого ближнего своего), но только не самого себя!

Согласно же необычному высказыванию режиссера «Странных игр», это не он показывал насилие на экране - а всего лишь давал возможность нам самим показать это себе воочию. То есть мы вольны были бы в любой момент прекратить просмотр (что, кстати, происходит с теми, кто не выдерживает до конца ни «Видео Бенни», ни «Странные игры»), воспользоваться дистанционным пультом или же покинуть зрительный зал. Однако если уж не сделали этого, вовсе не обязаны непременно проникнуться преступными неуправляемыми эмоциями героев, а, напротив, должны во что бы то ни стало постараться понять психологию преступлений, вырастающих из обыденной действительности, гнездящихся внутри таких поначалу безобидных и даже симпатичных парней. Жестокость и порок таятся повсюду, рядом с нами и среди нас, а не привнесены откуда-то извне. Они не являются некоей внеположной, а значит бесчеловечной сутью - увы, принадлежат непосредственно человеку, в котором божье и дьявольское, добро и зло не только борются друг с другом в непримиримом конфликте, но порой мирно уживаются в одном сознании, отнюдь не расщепленном на «доктора Джекила и мистера Хайда».

Внешне благополучная семья, состоящая из мужа, жены и их, кажется, двенадцатилетнего сына, приезжает на машине из города в свой коттедж у озера и, что называется, средь бела дня становится объектом наглых и все более изощренных по жестокости действий со стороны двух юношей, которые будто бы зашли по невинному поводу - попросить для соседей четыре яйца ради кулинарных целей. Но это - лишь предлог для того, чтобы проникнуть в дом и начать издевательства над членами этой семьи. Чем же это закончится - вопрос двоякий или же интерактивный, хотя в качестве роковых вершителей судьбы силятся выступить именно доморощенные садисты, желающие обращаться с реальностью при помощи remote control, то есть пульта дистанционного управления. Хотя буквально-то они сами теряют контроль над собой и легко позволяют вырваться наружу своим подавленным инстинктам.

Даже не зная финала и не ведая до поры до времени, что же предшествовало визиту подонков в этот конкретный дом, все равно следует предположить наличие серийности, многократности и повторяемости их преступлений. И не только потому, что они остаются не пойманными и не наказанными, но в немалой степени из-за умелого и даже искусного обыгрывания «комплекса жертв», которые словно подхватывают эти «странные игры», пусть невольно, вынужденно и с неистребимым желанием выжить, потянуть время, дождаться удобного момента...

Но ничего не проходит бесследно - будто бы сами жертвы находят преступников, а не наоборот. Жизнь неизбежно завершается смертью - мы это знаем, но почему-то почти по-детски надеемся выжить, не так, как все другие. Однако незнание момента нашей смерти практически делает нас бессмертными - примерно так сказано в «Солярисе». Вот и подлые парни в «Странных играх» говорят между собой, как ни странно, о реализованных мыслях и видениях какого-то Кельвина, словно имея в виду тоже героя Станислава Лема. Эти убийцы играют со смертью, как в кошки-мышки, горделиво и без должного основания присваивая себе роль демиургов, якобы вечно держа в руках этот пресловутый дистанционный пульт, превращаясь уже не в Deus ex machina, а в Mort en direct (если вспомнить название умной социально-фантастической картины француза Бертрана Тавернье, которую у нас в прокате зачем-то обозвали «Преступным репортажем»). Между прочим, и «Странные игры» - это тоже своего рода преступный репортаж, точнее, воображаемая видеосъемка самих преступников, которые иногда обращаются прямо в камеру и хотят видеть себя героями экрана, словно лишь визуализация событий может сделать их подлинными, настоящими.

Мотив тотальной видеофикации реальности или виртуализации действительности, столь толково, но и с мучительной бесстрастностью заявленный Михаэлем Ханеке еще в «Видео Бенни», приобретает в «Странных играх» более интерактивное воплощение. Remote control позволяет самому заурядному убийце хоть на миг почувствовать себя Властителем душ, чуть ли не Высшим Судией. Тем не менее техника тут совершенно не причем - сбои в «дистанционном управлении» происходят в самом человеке (вспомним, как виртуозно эффект замедления или ускорения реальности, воспринимаемой молодым садистом Алексом, использовал Стенли Кубрик в «Заводном апельсине», чья антиутопия о будущих временах сейчас как раз, можно сказать, воплощается в жизнь).

Все экранные формы (от кинематографа до виртуальной реальности) тоже нейтральны - лишь потенциальные зрители делают их проекцией собственных маний, дремлющих в глубинах сознания, но рано или поздно выплывающих на поверхность. Они становятся преступниками не благодаря визуализации насилия на экране, а из-за катализации прежде невидимого в себе. Потенциально способные к жестокости и убийствам таким образом ускоряют процесс своего избавления от сдерживаемого контроля. А усматриваемое кое-кем губительное влияние кино, телевидения и видео на рост преступности в обществе на самом деле можно уподобить «режиму быстрой перемотки», когда скорее обнаруживается то, что когда-нибудь должно было стать явным.

Михаэль Ханеке показывает нам в «Странных играх» не кривое зеркало, а то, в которое не все решатся посмотреть. Дело не в том, что испугавшиеся не рискнули увидеть собственную искривленную физиономию. По логике автора, именно они могут стать вовсе не потенциальными убийцами, а, к сожалению, вполне возможными жертвами, которые не хотят знать многообразных гримас и личин зла, и, вероятно, не проявят осторожности и подозрительности во вроде бы обыденной ситуации.

Но ведь сказано в Библии: «...пройду долиной смерти да не убоюсь зла...». Ведая об опасности насилия, сокрытого в повседневной действительности, и не отводя глаз от примеров бесконечного человеческого падения в бездну всех мыслимых и немыслимых пороков, наверно, можно испытать даже некое ощущение катарсиса, избавив себя от лукавого. Правда, скептики и циники в качестве контрдовода тоже вспомнят «Заводной апельсин» - о напрасных стремлениях экспериментаторов насильно заставить Алекса смотреть хронику преступлений человечества. Суть же в том, что ничего нельзя добиваться при помощи силы - добро и благие поступки тоже превращаются в собственную противоположность, будучи навязанными не по своей воле.

Смотрите «Странные игры», если хотите. Или не смотрите, если не хотите. Это зависит только от вас или от дистанционного пульта в ваших руках. Главное - Keep the Control!