Мумия

США. 1932. 72 минуты.

Автор сценария Джон Л.Болдерстон по рассказу Нины Уилкокс Патнэм и Ричарда Шейера

Режиссер Карл Фройнд

Оператор Чарльз Стумар

Художник Вилли Погани

Композиторы Джеймс Дихтер и не указанные в титрах Мишель Брюссельман и Хайнц Рёмхельд

Использована музыка Петра Чайковского

В ролях: Борис Карлофф, Зита Джоханн, Дэвид Мэннерс, Артур Байрон, Эдвард Ван Слоун, Брэмуэлл Флетчер.

Оценка - 8,5 (из 10).

Мистический фильм ужасов.

Примерно 22 года назад (кажется, тоже было жаркое лето) я увидел в кинотеатре «Иллюзион» старую и действительно страшную ленту «Мумия» 1932 года, которой дебютировал в режиссуре бывший немецкий оператор Карл Фройнд, мастер киноэкспрессионизма, а в заглавной роли блистал «неподражаемый монстр» Борис Карлофф (в титрах он был указан как «Карлофф Жуткий»), кстати, тогда же навеки прославившийся своей коронной ролью во «Франкенштейне». Наверно, уже никогда не забыть мне того жуткого ощущения беспомощного свидетеля (разве не бывает так и в жизни, когда невозможно даже пошевелиться, чтобы предотвратить опасность?!), в положении которого оказывался любой зритель, наблюдая, как за спиной ничего не подозревающего археолога-египтолога начинает прямо на глазах оживать мумия и протягивать костлявые руки к ученому, по-прежнему не чующему страха.

Здесь схвачено главное, что присуще архетипу страшного и пугающего - неотвратимость приближения зла и знание того, что еще не знает другой, кому нечто угрожает. Мы на самом деле больше всего боимся чего-то неизбежного, заранее смирившись с покорной ролью жертвы, или же выступаем в качестве посторонних очевидцев, которые все равно не в силах ничего изменить. Наконец, похожая роль внеположных созерцателей принадлежит нам и в том случае, когда мы, выводя подсознательные, глубоко гнездящиеся, именно архетипные (то есть коллективно бессознательные) страхи на уровень сознания, не в состоянии даже при помощи своего разума противостоять безотчетной и неуправляемой внутренней тревоге, распространившейся по всему нашему существу только из-за того, что оказались задетыми какие-то из нервных окончаний всеобщего архетипа страха.

Вот и в давнем случае с «Мумией» я был, можно сказать, онтологически напуган и, помнится, две ночи боялся заснуть отнюдь не из-за непереносимой «страшности» увиденного фильма (интересно было бы пересмотреть его сейчас - наверняка покажется наивным), а по причине тогда впервые почувствованного (чего не было у меня, например, на знаменитом «Изгоняющем дьявола») ощущения тотальной незащищенности. Мы страшимся чего-то (реже - кого-то) конкретно, но гораздо сильнее - некоего непостижимого и неподвластного никаким законам потустороннего или параллельного мира. Нечто неживое, какая-то древняя химера, спеленутая особь в возрасте трех тысячелетий оживает словно непосредственно перед тобой - и это нельзя остановить. Так что вполне легко себе представить, что и из мрака ночи когда-нибудь материализуется нечто архетипное - и ты застынешь в ужасе повиновения перед непокоренной силой сотен минувших веков.