Тридцать три

СССР. 1965. 77 минут.

Авторы сценария Георгий Данелия, Валентин Ежов и Виктор Конецкий

Режиссер Георгий Данелия

Оператор Сергей Вронский

Художник Александр Борисов

Композитор Андрей Петров

В ролях: Евгений Леонов, Нонна Мордюкова, Любовь Соколова, Виктор Авдюшко, Савелий Крамаров, Геннадий Ялович, Николай Парфенов, Мария Виноградова, Инна Чурикова, Аркадий Трусов, Вячеслав Невинный, Владимир Басов, Фрунзе Мкртчян.

Оценка - 8,5 (из 10).

Сатирическая трагикомедия.

В 1965 году были созданы сразу две замечательные отечественные картины, так сказать, на «зубную тему» - «Похождения зубного врача» и «Тридцать три». Но лента Элема Климова по сценарию Александра Володина вызвала резкое раздражение начальства - будто у них всех вдруг разболелись зубы после просмотра. А комедии Георгия Данелии повезло чуть больше, быть может, из-за того, что он и соавторы по сценарию Валентин Ежов и Виктор Конецкий догадались в качестве извинительного жанрового подзаголовка поставить в титрах после названия хитроумное определение: «ненаучная фантастика». Дескать, чего с нас взять - мы рассказываем абсолютно неправдоподобную и совершенно ненаучную байку, вообще травим забавный анекдот (вспомним, что и у главного героя, прославившегося благодаря обнаруженному у него 33-му зубу, фамилия почти соответствующая - Травкин), желаем просто повеселить собравшуюся публику.

Но от чего же так грустно и тоскливо на душе - словно и не было перед этим, казалось бы, такой легкой и беспечной лирической комедии, как «Я шагаю по Москве»?! Почему хочется вместе с простодушным персонажем Евгения Леонова, сразу поверившим в свой исключительный природный дар, внезапно склонить в тихом унынии беспокойную головушку и затянуть доверительно и искренне: «На речке, на речке, на том бережочке мыла Марусенька белые ноги...». Кстати, знаменательно, что не только сам актер, тогда впервые снявшийся у Данелии, но и эта задушевная песня стали своеобразными талисманами для режиссера, чуть ли не единственным утешением в жизни и творчестве, когда слезы не то что капают, а их уже ничем не унять. Да, есть в «Тридцать три» и «ненаучная фантастика», которую в Америке называют «фэнтэзи»; и подчас злая сатира на одержимую толпу, которой только подавай нового кумира, а уж она его превознесет до небес (то бишь до космоса!); и всего лишь добросердечный и застенчивый юмор в представлении столь милых русских обывателей, которых даже не хочется клеймить позором за стремление устроить себе праздник. Однако надо всем этим исподволь берет верх задумчиво-печальная, более того - какая-то безысходно-неземная тоска по иной жизни.

Рискую опять навлечь на себя упреки, что очень часто и вовсе не к месту вспоминаю социально-политическую ситуацию в стране в середине 60-х годов, а особенно после переломного августа 1968-го. Но куда денешься от собственного ощущения 25-летней давности, когда случайно поймав ранее не виденный мной фильм «Тридцать три», кажется, в кинотеатре «Уран», ныне несуществующем, я вышел из зала в состоянии растерянности: пришел посмеяться, а хочется плакать по необъяснимой причине - ну, хотя бы над этой простенькой песенкой про «тот бережок». Вот и для русского сокровенного мужичка Ивана Травкина все его будто пригрезившееся фантазийное существование в почете, славе и преуспевании - как сказочное и одновременно некое подспудно диссидентское путешествие в неведомые дали, за недозволяемые пределы, в другую реальность. Однако рано или поздно из любого (в том числе воображаемого) странствия приходится возвращаться на родину, в эти самые Верхние Ямки, в свой какой-никакой дом, к брошенной на произвол семье - и жить скромно и незаметно, как прежде, забыв о все-таки нехорошей цифре 33 (говорится же - «тридцать три несчастья»), которая вообще является поделенными надвое более мистическими 66.