47 верных вассалов

Япония. 1941. 241 минута.

Авторы сценария Кэнитиро Хара и Ёсиката Ёда по пьесе Сэйки Маямы

Оператор Кохэй Сугияма

Художник Хироси Мидзутани

Композитор Сиро Фукаи

Оценка - 9 (из 10)

Историко-эпическая драма

•	Кадр из фильма

Великий японский режиссёр Кэндзи Мидзогути признан как «истинный певец женщин» в цикле повестей о гейшах. Однако он также снимал самурайские ленты, новаторски переосмыслив весьма традиционный жанр в картинах «47 верных вассалов» и «Мусаси Миямото», чьи сюжеты, с детства знакомые каждому японцу, неоднократно экранизировались. Прежде всего поражает, что постановщик словно сопротивляется изо всех сил, не желая демонстрировать на экране поединки на мечах и любые открытые столкновения противостоящих друг другу соперников, уходя как бы в сторону или намеренно оттягивая неизбежный момент сражения. Дело даже не в том, что это ему малоинтересно, и бои в «Мусаси Миямото» преподаны будто уроки для начинающих. Подобно тому, как фирменным стилем кинематографа Кэндзи Мидзогути стало виртуозно длительное внутрикадровое движение (сравните это с преимущественно статичным положением низко находящейся камеры у Ясудзиро Одзу), так и в его отношении к действию в самурайских лентах проявляется схожий принцип «продления во времени». Это на самом деле не бездействие, а некое затянутое ожидание того, что всё равно когда-нибудь случится.

Вот и 47 верных вассалов знают, что им так или иначе предстоит покончить с собой вслед за своим господином, но своеобразное «преддействие» длится и длится, приобретая характер настоящей трагедии шекспировского плана. В конце концов, и «Гамлет» - это ведь история не одного лишь личного сомнения («Быть или не быть?») перед совершением поступка, но и трагического осознания героем неотвратимого перехода от бытия к небытию. С другой стороны, можно рассматривать «47 верных вассалов» и с точки зрения «последействия», поскольку сеппуку, которое произвёл под властью закона их оскорблённый хозяин Такуминоками Асано, оказывается тем самым рубежом, что расколол жизнь преданных ему самураев на две неравные части. Знаменательно, что они лишаются вместе со смертью господина всех принадлежащих этому клану территорий, не говоря уже о привилегиях, и становятся бесприютными ронинами. Тут сразу вспоминаешь «Короля Лира» с бредущим под дождём и снегом одиноким королём без королевства.

Ещё одна аналогия важна для понимания этого произведения Мидзогути, которое он творил в условиях жёсткой цензуры милитаристской Японии в начале 40-х годов. Начав делать «47 верных вассалов» как своего рода госзаказ, японский режиссёр, подобно Сергею Эйзенштейну, выполнявшему примерно в то же время личное пожелание товарища Сталина по созданию «Ивана Грозного», преодолевает сковывающие рамки историко-патриотического фильма во славу имперских амбиций и фактически производит на свет внутренне диссидентское сочинение. По сути, оно говорит о том, что человек может остаться свободным даже в ситуации неизбежного прощания с жизнью. Между прочим, есть некая перекличка финальной сцены из картины Кэндзи Мидзогути (самураи один за другим оставляют экранное пространство, чтобы где-то за кадром вообще покинуть бренный мир), и тем, как в ленте Эйзенштейна в опустевшем после пира опричников соборе неминуемая смерть поджидает Ивана Грозного, которую он всё-таки сумел на сей раз обмануть, подставив другого вместо себя.