ТРИ ЦВЕТА: БЕЛЫЙ

Постер фильма «Три цвета: Белый».

«ТРИ ЦВЕТА: БЕЛЫЙ» (Trois couleurs: blanc) Франция — Швейцария — Польша, 1993, 88 мин.

Экзистенциальная драма с элементами иронии.

Кшиштоф Кесьлевский словно отрекся от прежней художественной манеры, доведенной до сомнамбулической изощренности в ленте «Три цвета: синий». Возможно, картина, открывшая новый киноцикл, поневоле производила впечатление искусственного опуса, чисто лабораторного опыта, так как впервые в карьере польского режиссера была полностью снята за границей, во Франции, и отражала не столько чуждую, а скорее всего незнакомую реальность. Даже несмотря на то, что герои этого автора (нельзя не упомянуть и второго сценариста — Кшиштофа Песевича, долголетнего соратника Кесьлевского, которого он в титрах, вопреки алфавиту, ставит на первое место) и их современные житейские проблемы кажутся общечеловеческими. Будто приоткрывая завесу над творческими тайнами, постановщик не без лукавства дает нам возможность понять, что репродуктивные функции человека за пределами привычной среды обитания (не будем употреблять громкое слово «родина»), как и у многих животных в зоопарках, словно атрофируются.

Вот и персонаж фильма «Три цвета: белый», поляк Кароль, парикмахер, женившийся на встреченной им в Будапеште юной француженке Доминик, обладательнице почти античной головки и утонченных черт лица, находясь в Париже, не может ни выучить толком французский язык, ни сексуально удовлетворить свою молодую супругу, хотя в Польше-то она не была разочарована. Анекдотична и его встреча с соотечественником в парижском метро, который предлагает заработать на том, что надо убить какого-то недовольного жизнью субъекта (почти сразу можно догадаться, что он имеет в виду себя). Еще более комичен случай переправки на «родину-уродину» Кароля, оставшегося без паспорта и денег — в чемодане, в багажном отсеке самолета. И этот «ценный» груз весом 85 килограммов, разумеется, крадут предприимчивые работники варшавского аэропорта, в конце концов выбрасывая незадачливого путешественника на свалку (нет ли здесь намеренной аллюзии с финалом «Пепла и алмаза»?!), которую избитый герой приветствует со словами «Ну вот и дома!». Но его авантюрные перипетии только начинаются.

Может показаться, что вторая лента из цикла намеренно не выстроена, более того, безалаберна и стихийна, как «загадочная славянская душа», во всем полагающаяся на авось. Ригорически мыслящий режиссер снял, возможно, самую беспечную картину, действительно напоминающую анекдот в пушкинско-гоголевской традиции. Кароль, скупающий земельные участки, а затем решивший ради понта оставить все наследство Доминик, инсценировав свои торжественные похороны — в этом на самом деле есть что-то хлестаковско-чичиковское. Кстати, появляющийся в роли его брата актер Ежи Штур, неоднократно игравший «распорядителей бала» и прочих симпатичных прохиндеев, должен вызвать в памяти внимательных зрителей почти фарсовую последнюю новеллу «Декалога», предыдущего «сериала» Кесьлевского. Исходная притча о необходимости равенства между людьми обретает черты трагикомедии, саркастичной истории человека, который теряется в цивилизованном западном мире, но чувствует себя как рыба в воде в мутной постсоциалистической действительности, приспособливаясь к любым неблагоприятным условиям.

Но все же Кесьлевский не был бы Кесьлевским, если бы и этот сатирический набросок нравов (а чаще всего именно так и воспринимали «Белый» — с вежливым недоумением по поводу его юродивости и истинно славянского куража, вручив в качестве отступного приз за режиссуру на фестивале в Берлине—94, где постановщик явно рассчитывал на восточноевропейское понимание и еще одну главную премию, как и в Венеции) в самом финале парадоксально не превратил в щемящий рассказ о том, что и западный славянин-мужчина не представляет чувства любви без жалости и сострадания. В его бедах повинен не социальный, национальный, культурный и цивилизационный мезальянс, извечный конфликт Востока и Запада. Героя угнетает ощущение психологического неравенства — свободная и активная француженка сама не пожалеет и другому не позволит проявить к ней жалость. Поплакав на ложных похоронах, тем более оказавшись за решеткой, Доминик уже ближе и роднее непутевому Каролю, который лишился бесчестного богатства, так и не сбежал в Гонконг, но впервые счастлив, с обильными слезами на глазах разглядывая в театральный бинокль свою бывшую жену в тюремном окошке. Теперь они, наконец, равны — видимы и несвободны!

Сергей Кудрявцев

В ролях: Збигнев Замаховский, Жюли Дельпи, Янош Гайос, Ежи Штур, Гжегож Вархол, Ежи Новак, Александр Бардини, Ежи Треля.

Режиссер Кшиштоф Кесьлевский.