Архивам Великой Отечественной грозит утилизация

Это может произойти при их передаче из Центрального архива Минобороны в новый архив ВОВ

Уже несколько дней на военно-исторических форумах – переполох. Бурное обсуждение вызвала краткая новость: «Приветствую. Если кто планировал ехать этим летом отдыхать, а в ЦАМО (Центральный архив министерства обороны) съездить через год, то советуем изменить планы: ЦАМО в декабре закроют как минимум до 2015 года, причем с возможным уничтожением большого количества документов».

Из всего массива обмена весьма эмоциональными (и подчас нецензурными) комментариями можно следующим образом вычленить суть вопроса. Основной массив документов, касающихся Второй мировой войны, планируется передать из Центрального архива министерства обороны, расположенного в Подольске, в новый, специально создаваемый архив Великой Отечественной войны.

Собственно, в этом, по идее, ничего плохого нет. Но возникли слухи, что в процессе передачи планируется «утилизировать» (а попросту – физически уничтожить) значительное количество документов, которые «не представляют культурно-исторической ценности», чтобы они не занимали полезные площади хранения, которые могут пригодиться для других документов.

Про оцифровку и прочие методы копирования этих документов речи не идет: их слишком много, и утилизировать их будут, как говорят, буквально на вес, тоннами, не особенно вникая в их содержание. Зато после открытия нового архива в 2015 году туда планируются и облегченный доступ посетителей, и полная открытость оставшихся к тому времени документов.

Впрочем, такой «шаг навстречу» как простым гражданам, так и военным историкам по разным причинам вызывает у них серьезную тревогу. Приведем некоторые из высказываемых опасений.

«У меня вопрос. Дурацкий. Я помню, моя бабушка долго искала своего пропавшего на фронте «без вести» зимой 1941-го единственного брата, долго переписывалась с архивом в Подольске. Как я понимаю, это был тот самый архив МО, который теперь «сливают» более чем в единственном значении этого слова?.. Через несколько лет переписки (дело было уже в начале 1980-х) ей удалось найти «дело» брата, и с его помощью – даже братскую могилу в Подмосковье, где он похоронен. Я правильно понимаю, что личные дела воевавших вроде моего двоюродного деда теперь будут вывалены на свалку как не представляющие исторической ценности?! Спасибо».

«Я бы не взялся решать, что «мусор», а что – нет. Этот «мусор» сильно помогает вжиться в изучаемый период, прочувствовать его дух. К примеру, протоколы собраний от июля-августа 1921 г. в Тамбовской губернии показывают, что красноармейцы весьма охотно соглашались оказывать посильную помощь крестьянам в уборке урожая, и активно это делали. Штрих к теме антоновщины.

Или вот такой документ:

«Лебедеву. Начальнику Полевого Штаба Реввоенсовета Республики.

Глубокоуважаемый Павел Павлович!

Распоряжением Л.Д. Троцкого мне назначен от Полевого Штаба паек; до сих пор в выдаче его не было никаких препятствий, а теперь хозяйственная часть штаба начинает меня обделять, и не дает того, что дают другим. Будьте добры, подтвердите приказом отпуск мне пайка и, вообще, мое зачисление на довольствие при Полевом Штабе; я призван на службу и работаю довольно много для Воинского Ведомства.

Простите за беспокойство.

Остаюсь преданный Вам

М.Бонч-Бруевич.

30/IX-21г.

Резолюции:
1. «Что за фантазия? С какой стати его обделять! С.»
2. «<…> Приказа не надо, но и обделять его не надо. Л. 1/10.»
РГВА Ф.7. Оп.1. Д.156. Л.6. Рукопись.

«Скорее всего, будет так. В 2012 г. всё закроют. 09.05.2015 г. торжественно перережут ленточку и откроют читальный зал, где можно будет показать высоким гостям нанолампы и наностолы. Но реально заказать можно будет узкий сектор фондов, по поводу остального скажут: «Заштабелировано, ждут рассекречивания». Или даже: «Какие такие танковые бригады?! Вы что, молодой человек, мухоморов объелись? Не было их никогда у нас!».

«По моим данным, все будет передано без потерь. Уничтожать не планируют. Однако сама процедура переезда очень даже не исключает случайных потерь и прочего хаоса.

Не совсем понятно, что будет с секретными делами. Там же очень солидная часть документов является секретной, и открывать их не то что не собираются, а совсем даже наоборот...

Что касается «онлайна», то надежда на «Подвиг народа» – весьма слабая. Они сказали «А» по 1941 году, а по остальным годам пока «движухи» не видится. Оцифровка всего массива записей видится примерно столь же реалистичной, что и высадка нашей дивизии на Марсе».

В общем, весьма показательное отношение нынешних властей к отечественной истории, особенно к ее «неправильному периоду».

Ситуацию, связанную со всеми этими слухами и опасениями, комментирует Алексей Исаев – известный военный историк, непосредственно работающий с ЦАМО:

– Решение по выделению всего массива документов по Великой Отечественной войне в отдельный архив принято не вчера и, в принципе, представляется правильным. Общий объем документов ЦАМО растет постоянно, нужны площади для хранения и систематизации и по армии мирного времени, и по послевоенным локальным конфликтам, и по Афганистану, Чечне, другим подобным войнам. В этом смысле речь о закрытии ЦАМО не идет. Другое дело, что сохраняется неясность по тому, как и в каких объемах будет переходить передача документов в новый архив, и как до его открытия (а оно намечено на 2015 год) с ними можно будет работать. Это – действительно тайна, покрытая мраком, и, полагаю, даже не из соображений секретности, а потому, что просто никто толком ничего не знает. Пока фактом является только строительство нового здания рядом с действующим комплексом подольского архива.

Далее. В ЦАМО – 90 000 фондов, включающих 18 600 000 единиц хранения. Физически их переработать не представляется возможным, а уж тем более – оцифровать. Вероятно, среди них есть документы, которые можно было бы и утилизировать, – вроде протоколов заседаний партбюро батальонов или эскадрилий и т. п. Но тут и возникают серьезные опасения.

Кто и по каким критериям будет решать, какие документы необходимы для истории, а какие – нет? Если по степени востребованности – то это будет настоящим вредительством. Основной массив документов так пока и лежит невостребованным – хотя бы потому, что с ними работает сравнительно небольшое количество людей, и даже они не могут заранее иметь представления, где и какой документ им вдруг может понадобиться. И боюсь, что если примут решение какую-то часть документов утилизировать, никто не станет анализировать возможную ценность того или иного отдельного документа. Так что само применение терминов «невостребованные» или «не представляющие историко-культурной ценности» по отношению к архивным документам мне представляется чрезвычайно опасным.

И так из уст в уста ходят легенды, как в 90-е годы тоннами ликвидировали «хронически невостребованные» документы, среди которых оказались и личные дела младшего офицерского состава звена «взвод-рота», лейтенантов и капитанов. И кто поручится, что такого сейчас не произойдет? Высказанные опасения насчет секретных документов 60-70-летней давности я тоже полностью разделяю. Их могут или еще больше засекретить, или вообще (по принципу «как бы чего не вышло») утилизировать в первую очередь.

Очень надеюсь, что удастся сохранить и оставить в доступе документы, занесенные на микрофильмы. Они, кстати, занимают относительно небольшие объемы площади и обычно содержат очень ценную информацию. К счастью, при столь крепко ругаемой сегодня советской власти по микрофильмированию провели очень серьезную работу. Микрофильмами, правда, простые посетители пользуются редко, да и ксерокопировать с пленки что-либо затруднительно. Но если к 2015 году мы «модернизируемся» настолько, что для нового архива купят аппарат для их просмотра и печати, будет очень хорошо.

В общем, приходится подводить обычное для нашего времени резюме: идея, в принципе, хорошая. Но вот то, какими методами и с какими результатами ее станут реализовывать, внушает самые серьезные опасения.