«Если не Таможенный союз, то какая альтернатива?»
Последние события, связанные с вхождением Республики Беларусь в Таможенный союз (ТС), приковывают к себе внимание не только экспертов, но и простых граждан. Для рабочих, крестьян и служащих ориентиром развития республики являются вовсе не мифические пропагандистские фетиши, а их личный уровень жизни, доход домашних хозяйств. Для них важен положительный результат, а не участие «в процессе различных процессов».
Социологи отмечают определенные изменения в общественном мнении граждан по вопросу вхождения Белоруссии в Таможенный союз. Безусловно, в этом есть заслуга пропагандистского аппарата, который последние несколько месяцев акцентировал внимание общественности на «неоднозначности» оценок интеграции Белоруссии с Россией и Казахстаном, неких «потерях» республики и т. п. Не успели высохнуть чернила под договоренностями конца прошлого года, как началась эта странная кампания в белорусских медиа. При этом оппозиционные прозападные СМИ были более сдержаны в оценках, нежели государственные. Однако и тех, и других объединяет акцент на критике Таможенного союза, откровенное замалчивание плюсов интеграции.
Что любопытно: граждане по-прежнему положительно оценивают процесс интеграции в рамках Союзного государства и Таможенного союза. Господствует мнение, что руководство республики (в т. ч. первое лицо) в 2009 году приняло правильное решение, не заблуждаясь относительно общественной пользы кооперации с Россией и Казахстаном. Т. е. власти все это время продвигались в верном направлении, но неоправданно медленными темпами. На основании этого делаем вывод о том, что кампания по дискредитации Таможенного союза потерпела полное фиаско.
Не только эксперты и руководители предприятий, но и обыватели убеждены в том, что по факту Белоруссии не из чего выбирать в плане перспектив экономической интеграции. Проект «Восточного партнерства» изначально не являлся альтернативой, что и подтвердили итоги сотрудничества за 2009 год. А других достойных внимания проектов нет. Вот и получается, что руководству республики приходится выбирать между вхождением в Таможенный союз и в дальнейшем – в Единое экономическое пространство (ЕЭП) или оказаться в одиночестве. В последнем варианте (а ряд провинциальных политологов рассматривают его как желанный) республике придется лавировать между двумя мощными таможенными союзами – Европейским (ЕС) и евразийским (ТС). Т. е. испытывать фортуну, пытаясь добыть выгоду Etat-tampon в положении между молотом и наковальней.
О выгодах Таможенного союза было достаточно много сказано и с высоких трибун, и в кулуарах. Позиция '''Сергея Глазьева''' – ответственного секретаря Комиссии таможенного союза, академика РАН – осталась неизменной:
''– Не только Россия, но и все три государства Таможенного союза получают от участия в этом интеграционном объединении достаточно весомый прирост экономической активности в ближайшие пять лет, который, согласно расчетам по интегрированной модели межотраслевого баланса, оценивается примерно в 15% валового продукта. Этот эффект достигается за счет создания общего рынка товаров, услуг, трудовых ресурсов и капитала. В т. ч. снижаются издержки, связанные с потерей времени, средств и сил на преодоление торговых и таможенных процедур при пересечении границы.''
''Создание общего рынка автоматически повышает конкурентоспособность всей нашей продукции на внутреннем рынке. За счет расширения экономического пространства появляется возможность увеличить масштабы производства. В основном этот эффект достигается за счет роста обрабатывающей промышленности, поскольку именно она наиболее чувствительна к таможенным барьерам. Общий экономический эффект, по указанным выше расчетам, которые еще до кризиса проводили ученые Российской академии наук – на 4 государства с учетом Украины, – составляет более $400 млрд в 2015 году. Думаю, что он будет больше. В условиях кризиса значение региональных экономических группировок увеличивается, поскольку они придают экономике большую устойчивость.''
Не внакладе и казахская сторона. Не только высшие должностные лица Казахстана, но и независимые эксперты сходятся во мнении, что от евразийской интеграции даже в рамках Таможенного союза их страна выиграет.''' Член правления Евразийского банка развития (ЕАБР) Владимир Ясинский на пресс-конференции в Астане заявил:'''
''– Это – совершенно другой рынок, 180 млн человек! Любой иностранный инвестор будет учитывать этот рынок как предоставляющий большие возможности. Притоки товаров будут происходить гораздо быстрее, без проволочек, на границах снимутся барьеры… Это – ускорение всех бизнес-процессов, совсем другая динамика.''
'''Мнение директора департамента СНГ МИД Республики Казахстан Тимура Уразаева:'''
''– Хочу особо сказать, что сегодня, в эпоху глобализации, мы не имеем права на длительные процессы интеграции. К примеру, на создание Европейского союза ушло около 40 лет. Но в нынешней обстановке нам нужно как можно быстрее интегрироваться с нашими соседями, с которыми мы имеем общую историю, ментальность и практически схожие экономики. Уже сегодня Кыргызстан и Таджикистан высказывают намерение войти в Таможенный союз. Но для этого им нужно укрепиться экономически, привести свои макроэкономические показатели в соответствие с нашими, чтобы в дальнейшем какие-то их отрасли попросту не встали из-за неконкурентоспособности с российскими, казахстанскими и белорусскими.''
''В то же время и наш товаропроизводитель должен научиться конкурировать с иностранными компаниями. Неслучайно в Таможенном союзе предусмотрен пятилетний переходный период, во время которого мы еще можем предпринимать какие-то протекционистские меры для отечественных производителей. Но это не может продолжаться бесконечно. Если в едином таможенном поле с россиянами и белорусами наши товары будут неконкурентоспособными, как же они выдержат конкуренцию после вступления страны в ВТО? Убыточные и нерентабельные предприятия просто могут сойти с дистанции. Но это – условия рынка, которым нужно подчиняться.''
Очевидно: казахи думают не о реставрации старого, а о модернизации, повышении конкурентоспособности национальной экономики.
Даже с учетом поправки на кризис, отсутствием в данном интеграционном объединении Украины и прочими обстоятельствами данный проект отвечает национально-государственным интересам Белоруссии. Единый таможенный тариф, унификация лицензирования и многие другие решения в рамках ТС уже реализуются на практике. Об этом очень мало говорят в белорусских СМИ. К слову, с момента подписания соответствующих документов Александр Лукашенко ни разу не выступил против продолжения интеграции, против Таможенного союза или Союзного государства.
Высшее руководство Белоруссии добивается отмены установленных Россией вывозных пошлин на нефть и нефтепродукты или существенного их снижения в торговле с Республикой Беларусь. В этом и заключается основная интрига, суть торга, продолжившегося во время последнего визита А.Лукашенко в Москву. Российская сторона осталась на прежних позициях и не услышала от белорусской стороны настолько интересных предложений, чтобы можно было начинать обсуждать вопрос нефтяных пошлин. Т. е. главная проблема, которую собирался «разрулить» в Москве Александр Григорьевич, осталась. Итог встречи для белорусских переговорщиков заключается в том, что цель не достигнута, результата нет, и поэтому взят тайм-аут.
Обе стороны остались на прежних позициях, каждая – «со своим». Россия – с незыблемостью позиции относительно взимания нефтяных пошлин, Белоруссия – с желанием таковых не платить. Видимо, по поводу обнародования таких итогов встречи на высшем уровне и соответствующих их комментариев переговорщиками была также достигнута договоренность. Поэтому, надо полагать, результаты московских переговоров публично обсуждаются только независимыми экспертами.
Сложности белорусской стороны с оплатой полной стоимости российских поставок нефти, нефтепродуктов и газа понятны. Понятно и желание российской стороны уйти от субсидирования союзника, отметившегося не только «нейтралитетом в югоосетинском эпизоде», но и в «торговых войнах».
Интерпретация участия официального Минска в переговорном процессе по Таможенному союзу белорусскими государственными СМИ и приближенными к администрации президента экспертами порождает много поводов для недоумения не только у российского посольства, но и у обывателей. О каких таких «уступках» говорят эзоповым языком «депутаты Палаты представителей» и прочие белорусские чиновники – Бог весть. При внимательном, лишенном эмоциональных коннотаций разборе их выступлений не выявлено никаких серьезных аргументов против интеграции «таможенной тройки». Все они откровенно надуманы, высосаны из пальца оппозиционными креативщиками. А «госпропагандисты» ничего лучшего не придумали, как использовать идеи прозападной русофобствующей оппозиции в медийной полемике с правительством России. Якобы какие-то подержанные иномарки (весьма малопрозрачный бизнес) важнее удержания традиционных и освоения новых рынков сбыта, сохранения сотен тысяч рабочих мест, строительства новых предприятий и внедрения новых технологий, роста производства и благосостояния всей республики.
Что, кроме политических причин, может быть серьезным основанием для сворачивания евразийской интеграции, отказа от прохождения второго этапа таможенного объединения? Цена на газ? Пошлины на нефть?
Такие аргументы, возможно, были бы актуальны лет 15-20 назад. Но сегодня они уже гротескны. Соседняя Прибалтика и Польша покупают российские углеводороды дороже и обеспечивают своим гражданам гораздо более высокий уровень благосостояния, чем у россиян и белорусов. Реальное положение дел в украинской газотранспортной системе и новейшая история Мажейкяйского НПЗ являются поучительными уроками для владельцев Белтрансгаза и Мозырского НПЗ. Неспешность, с которой российский бизнес сегодня рассматривает «фамильное серебро» белорусской экономики, говорит о том, что наши восточные соседи весьма преуспели в усвоении уроков жесткой рыночной конкуренции и дают нам мастер-класс.
Проблема – не в цене на сырье или номинальной собственности на стремительно теряющий капитализацию актив, а в производительности труда, технологическом укладе и т. д. по учебнику политэкономии. Хрестоматийный пример – Япония, которая проделала огромный путь от отсталого милитаризированного государства до мирового экономического лидера, входящего в «Большую семерку». При этом в Японии нет не то что нефти и газа, но даже леса в достаточном количестве. Ее экономика, как и белорусская, ориентирована на экспорт и полностью зависима от импорта сырья и платежеспособного спроса на внешних рынках.
Многие возразят: а как же помощь Запада в послевоенный период? На что имеется контраргумент: а как же помощь со стороны России в постсоветский период? Более того: из США шли инвестиции в страну, которая относительно недавно унизила великую атлантистскую державу, уничтожив в Перл-Харборе значительную часть американского военно-морского флота, и при этом не могла произвести даже качественный транзисторный радиоприемник или мотоцикл на экспорт. Американские инвестиции в японскую (как и южнокорейскую, и западногерманскую) экономику были продиктованы отнюдь не приступом филантропии, но идеологическими и политическими соображениями. Реализуя ли «план Маршалла», строя ли очередную «витрину капитализма», янки не забывали и о коммерческой выгоде.
Для России же экс-БССР была частью Родины, что и предопределило беспрецедентные масштабы безвозмездной, фактически гуманитарной помощи. Ее объем, по предварительным оценкам, составил около $50 млрд только за счет разницы между реальной, рыночной и «братской» стоимостью газа, нефти и нефтепродуктов (значительная часть ВВП РБ в начале 90-х). А ведь не подсчитаны и прочие преференции белорусской стороне, сбывавшей на российском рынке около половины своей промышленной продукции и т. д. Россияне безуспешно пытаются убедить белорусских коллег в порочности госмонополизма, анахронизме института специмпортера (например, рыбы, а также других товаров и услуг), ущербности искусственного ограничения экспорта и многих явно несоюзнических ограничениях во взаимной торговле.
Всем понятно, что пресловутые ввозные пошлины на подержанные иномарки для физлиц – предлог для торга, а не повод, очевидный популистский ход, рассчитанный на мобилизацию общественного мнения. Далеко не заботой о белорусских автомобилистах движимо белорусское правительство. Однако и «автомобильный» козырь был неоднократно бит в этой игре – 6,3 млн тонн российской беспошлинной нефти плюс договоренности по кодексу Таможенного союза 28 мая, согласно которым ввозные пошлины на подержанные иномарки для физлиц Белоруссии и Казахстана до 2012 года остаются прежними.
В Санкт-Петербурге литр бензина А-92 стоит (в пересчете) 2140-2200 белорусских рублей, а на минских автозаправках – почти 2800. В стоимости литра продаваемого белорусским автомобилистам бензина лишь около 1500 белорусских рублей составляет себестоимость (расчет которой – отдельная тема). Т. е. в Минске литр бензина может стоить дешевле, чем в Санкт-Петербурге, но стоит дороже.
Большая часть из «беспошлинных» 6,3 млн тонн нефти (годовая внутренняя потребность республики, зафиксированная в январских белорусско-российских договоренностях) оприходована белорусской стороной, в то время как потребление бензина теми же белорусскими автомобилистами сопоставимо с уровнем прошлого года. Вопрос: куда ушла эта нефть, и куда уходят акцизы? Занимательная тема, на которую ни Белнефтехим, ни Совмин, ни администрация президента разговаривать не хотят.
Зато есть огромное желание '''«засудить Россию» в Экономическом суде СНГ'''. 25 марта белорусская сторона выступила в этой инстанции с инициативой обязать РФ не взимать вывозные пошлины на продукты переработки нефти и нефтехимическое сырье, т. к. это, по мнению официального Минска, противоречит белорусско-российским договоренностям, решениям в рамках СНГ и ЕврАзЭС. Более того: РБ добивается от суда решения принудить РФ не взимать указанные пошлины до окончания процесса. Заместитель министра юстиции Республики Беларусь Игорь Тушинский указал на возможности обращения белорусских предприятий в судебные органы с исками против российской стороны, т. к. пострадали их имущественные интересы.
Впрочем, вала исков за этими заявлениями не последовало, что было вполне ожидаемо. Как и то, что Экономический суд СНГ будет рассматривать не только доводы официального Минска, но и позицию Москвы, внимательно изучать двусторонние документы – в т. ч. и подписанные на высшем уровне в конце прошлого – начале этого года. Вскоре Минюст Белоруссии сделал резкое заявление уже в адрес самой судебной инстанции, в которую ранее обратился: '''«Решение Суда о проведении распорядительного заседания 22 июня 2010 г. и неопределение даты основного рассмотрения спора противоречит Регламенту и безобосновательно затягивает судебный процесс».'''
Таким образом, сегодня по факту мы имеем теснейший клубок противоречий в нефтегазовой сфере. 21 июня Российская Федерация ограничила поставки газа в Республику Беларусь в связи с нарушением последней своих обязательств по контракту…
Некоторые минские политологи, надо полагать, забыли о том, что российская нефть входит в согласованный участниками Таможенного союза перечень товаров, по которым возможно взимание экспортных пошлин. Устанавливать таковые, взимать и не делиться доходами от них – суверенное право Российской Федерации, зафиксированное в международных документах.
В Минске прекрасно понимают, что Россия и Казахстан полны решимости двигаться вперед в процессе оформления Единой таможенной территории и дальнейшей интеграции в рамках ЕЭП. Эпизод с подписанием Таможенного кодекса (28 мая) должен был немного отрезвить бахвалящихся центральноевропейцев.
События ближайшего времени покажут, смогут ли консультанты белорусского правительства в дальнейшем за деревьями увидеть лес, поставить во главу угла исключительно национально-государственные интересы или нет. Многое зависит от итогов переговоров руководителей трех стран – участниц Таможенного союза в Астане 5 июля.
Комментарии читателей Оставить комментарий