Пойти на Север или погибнуть

Альтернатива будущего России

'''Обезлюдение Сибири'''

Помнится, еще во время перестройки стал вовсю муссироваться тезис о якобы затратном, неэкономичном способе освоения нашего Крайнего Севера. Подчеркивалось, что мы создаем постоянное городское население в полосе экстремального климата и поэтому вынуждены затрачивать много средств на поддержание жизнедеятельности людей и городской инфраструктуры. И как положительный пример приводился вахтовый метод, применяемый в Канаде. У неискушенного читателя создавалось такое впечатление, будто на севере Канады и в Аляске вообще нет постоянного населения, и вся геологическая разведка, добыча руд, нефти и газа ведется там только летом, а в остальное время, кроме песцов и белых медведей, никто не тревожит белого безмолвия североамериканской тундры.

Минуло 15 лет, и наш Север сделался под стать только что описанной фантастической картине. Да если бы только Крайний Север! Во всем Дальневосточном федеральном округе (ДВФО), на территории которого в 1989 году проживало 7,9 млн человек, по данным переписи 2004 года насчитывается всего 6,6 млн! Учитывая, что в последнюю перепись могла быть учтена и часть иммигрантов из Китая и Кореи, россиян в этом краю еще меньше приведенной цифры. На территории нынешнего Сибирского федерального округа (СФО) в 1989 году проживали 21 млн человек, ныне – 20,1 млн.

Авторы «Российской энциклопедии» (М., 2003) указывают, что за отмеченный период Чукотский автономный округ (АО) и Магаданская область потеряли за счет миграции «почти половину населения, Камчатская область – 18%, Сахалинская область – 14%». В той же энциклопедии говорится, что «Восточная Сибирь потеряла 155 тыс., Дальний Восток и Якутия – 810 тыс.». Учитывая вышеприведенное сравнение переписных данных 1989 и 2002 гг., утверждение выглядит несколько странным. Мы видим, что население ДВФО уменьшилось на 1,3 млн, что составляет вовсе не 10% его прежней численности, как утверждается в РЭ, а 16,5%! Регионы Восточной Сибири потеряли не 150 тыс., а полмиллиона! Население всей азиатской части России (АЧР) сократилось не на 3%, а с 33,1 млн до 31 млн, т. е. на 6,3%!

Что же касается регионов с наибольшими потерями вследствие миграции, то в Чукотском АО из 157 тыс. населения осталось только 53 тыс. (одна треть!), а в остальной Магаданской области из 400 тыс. – всего 183 тыс., т. е. явно меньше половины. Население Камчатской области сократилось с 472 тыс. до 359 тыс., а Сахалинской – с 710 тыс. до 546 тыс., т. е. почти ровно на 25%. Создается впечатление, что авторский коллектив РЭ, сгорая казенным оптимизмом, хотел представить положение хоть чуточку лучше того, как оно обстоит на самом деле. Но неточность их цифровых и процентных выкладок читатель РЭ может легко установить по той же книге.

'''Наш и американский Север: динамика заселения'''

Заселение наших Сибири и Дальнего Востока шло медленно. В частности, за 1782-1858 гг. в Сибирь из европейской части России (ЕЧР) переселилось всего чуть больше полмиллиона человек. За 1871-1896 гг. в АЧР (Азиатскую часть России) прибыло уже более миллиона. И в начале ХХ века, особенно в годы реформы П.А. Столыпина, в АЧР осело свыше 2,5 млн переселенцев.

Царское правительство долго препятствовало неконтролируемой миграции населения из центральных губерний в Сибирь. Объяснялось это тем, что на необъятных сибирских просторах население оказывалось просто вне надзора администрации, а значит, не платило положенных податей. Известно, что недальновидное, халатное отношение царской бюрократии к проблемам переселения и колонизации вынудило забросить освоение американских колоний России. Но пример с Аляской не отрезвил сановников. Власть очнулась только после того, как в 1902 году по хлебородным губерниям ЕЧР прокатилась серия крестьянских восстаний, вызванных малоземельем. Вот тогда-то и было предложено открыть Сибирь для вольной колонизации. Власть стала даже поощрять переселение в АЧР, что особенно проявилось в годы столыпинской реформы, когда вновь прибывавшим колонистам стали предоставлять льготы и кредит.

Была и другая причина, побудившая российскую власть изменить переселенческую политику. На дальневосточной окраине России усилился наплыв нелегальных иммигрантов из Китая и Кореи. В тогдашних Амурской и Приморской областях их поселилось более 200 тыс. Русская печать забила тревогу о «желтой опасности».

Бесперспективность аграрной колонизации АЧР для решения задач как заселения, так и ликвидации крестьянского малоземелья в ЕЧР была для многих очевидна уже тогда. Для сельскохозяйственного освоения в Сибири пригодна только узкая полоса в пару сотен верст по обе стороны Транссиба. Массив потенциальных земледельческих угодий в АЧР на порядок меньше, чем в ЕЧР, да и климат хуже. И, конечно, вовсе не сельское хозяйство имел в виду Ломоносов, когда предсказывал, что могущество России будет прирастать Сибирью.

Но только через полтораста лет после мудрого холмогорца его наследники сумели убедить российское правительство обратить серьезное внимание на изучение природных богатств Сибири. И, опять-таки, власть сделала это не от хорошей жизни. Грянула Первая мировая война, и правительство создало «Комиссию по изучению естественных производительных сил России» (КЕПС). Комиссия действовала и в советское время, до 1930 года, подготовив научную базу для последующего освоения природных ресурсов огромного края, занимающего 75% России.

Интенсивный рост населения АЧР начался только в годы первых пятилеток. Индустриальная колонизация Сибири оказалась гораздо перспективнее аграрной. Да и «желтая опасность», против которой было бессильно царское правительство, была ликвидирована большевиками решительно и последовательно. В большевистских продотрядах было несколько сотен тысяч китайцев-«интернационалистов». Куда делась эта орава после гражданской войны – наши историки до сих не дали вразумительного ответа. В 1930-е гг. подверглось выселению из пограничных районов нашего Дальнего Востока также все корейское население.

Необнародованная всесоюзная перепись населения 1937 года показала, что в АЧР проживало 16 млн человек. Это было больше, чем в 1926 году, на 3,7 млн, или на 30%. Все население РСФСР за этот период увеличилось на 11,7%. Особенно сильно возросло население Дальневосточного края – на 95%. Население АЧР составляло тогда 15,4% населения РСФСР.

В 1959 году в АЧР проживало 22,6 млн человек (19% населения РСФСР), в т. ч. 21,5 млн на территориях нынешних СФО и ДВФО, в 1970 – 25,4 млн (19,5%), из них 24 млн – в пределах современных СФО и ДВФО. В 1989 году 33,1 млн живущих в АЧР составляли 22,5% населения России. Ныне эта доля сократилась до 21,3%.

Теперь бросим взгляд на демографическую динамику тех территорий, где, как убеждали нас не так давно некоторые радетели за рентабельность Крайнего Севера, якобы нет постоянного населения. В 1940 году на Аляске проживало 74 тыс. человек – 0,05% от населения Соединенных Штатов (сама Аляска стала штатом лишь в 1959 г.). В середине 1980-х гг. на Аляске жили уже 521 тыс. человек – 0,2% от населения США. Сейчас – 627 тыс. (те же 0,2%). Население США за последние 60 лет возросло на 113%, население же Аляски – почти на 750%! Сейчас этот штат занимает 17-е место (из 50) по уровню дохода на душу населения, а по проценту лиц с законченным средним образованием – 1-е место в США.

В канадской территории (ныне провинция) Юкон в 1941 г. проживало 4700, а в северо-западных территориях – 10,8 тыс. человек. Вместе это составляло 0,14% населения Канады. Преимущественно это были местные индейцы и эскимосы (которых сейчас в Канаде политкорректно называть инуитами). Ныне на указанных территориях проживает 95 тыс. человек – 0,3% населения Канады. Белое население теперь преобладает в этих землях, за исключением области, выделенной недавно в автономную территорию Нунавут. Среднедушевой доход в северо-западных территориях – наивысший в Канаде и составляет 43,5 тыс. канадских долларов в год, что в 1,5 раза выше среднего по стране.

Очень трудно вывести демографическую динамику по другим областям Канады, потому что провинции, как правило, включают в себя различные природные зоны. Регионы, аналогичные нашей Сибири, вкраплены почти в каждую канадскую провинцию. Тихоокеанское же побережье Канады – вовсе не подобие нашего Дальнего Востока. По природным условиям его можно сравнить скорее с нашим Черноморским побережьем. Но и приведенных данных по Аляске и северу Канады, на наш взгляд, достаточно, чтобы убедиться: заселение и освоение северотаежных и тундровых территорий Америки идет быстрыми темпами.

Авторы «Канадского ежегодника» (Вып. 5. М., 2000) подчеркивают, что в настоящее время в Канаде «очевиден отток экономически активного населения из главного экономического района – Центрального – на Запад и Север, где ныне активизируется освоение территорий (выделено мною. – Я.Б.)».

'''Заселение окраин как единственный способ их удержать'''

Итак, что перспективнее – вахтовый поселок или Норильск «под куполом»? При всех огромных затратах на последний, характер освоения северных территорий нашими соседями в западном полушарии свидетельствует: можно и нужно создавать условия для постоянного населения и в экстремальных условиях. Но здесь речь идет даже не об арктической полосе.

Что есть для нас Сибирь и Дальний Восток? Поле аграрной колонизации? Необъятная кладовая природных ресурсов? Туристический центр? Все вместе, и еще больше, если разумно подойти к решению данного вопроса. Абаканские помидоры и дыни не уступят среднеазиатским, а рекреационные ресурсы Байкала сравнить просто не с чем. Что касается Крайнего Севера, то и тут доходы от международного экстремального туризма могут оказаться кстати.

Себестоимость добычи газа и нефти на севере Тюменской области, как известно, гораздо выше по сравнению с ближневосточными или венесуэльскими промыслами. Да и по качеству сибирская нефть не лучшая в мире (хотя и не самая худшая). В нашем климате нужен постоянный обогрев, усиленное питание, что предусматривает повышенную зарплату рабочих, и т. д. Сколь долго мы сможем безнаказанно качать кровь из матушки-природы – никто не может гарантировать. Что же делать, когда истощатся скважины Уренгоя и Нефтеюганска?

Наши соседи вовсе не считают российские окраины бесперспективными. Китайцы на нашем Дальнем Востоке не только торгуют тачками и шмотками, но и занимаются огородничеством. Свято место пусто не бывает. Плодородные земли Приамурья и Приморья, обеспеченные летним теплом и гумусом лучше Черноземья, Богом созданы для того, чтобы заполнять продовольственные прилавки. И на миллионные (правда, в последнее время изрядно поредевшие) косяки дальневосточных лососей всегда найдутся охотники.

Что же мы видим сейчас? Обезлюдение наших дальневосточных окраин отнюдь не ведет к консервации тамошних ресурсов. В уссурийской тайге все чаще визжат японские мотопилы – увы, в руках не наших, а корейских заготовителей. Доброкачественная красная икорка снова, как и в советские времена, стала редкостью на наших столах, но отнюдь не в США и Японии, чьи рыболовы хозяйничают в наших дальневосточных водах. А дальше? На очереди – тюменские нефте- и газопромыслы. И китайцы, и американцы делают конкретные шаги, чтобы прибрать их к своим рукам.

За Уралом плотность населения резко идет по убывающей. В Западной Сибири площадью 2,4 млн км² живет 15 млн человек – столько же, сколько и восточнее, вплоть до Тихого океана, на территории, составляющей 10,3 млн км² (60% территории РФ). Но и там сохраняется привычная тенденция. В Восточной Сибири площадью 4,1 млн км² обитает ныне 8,5 млн человек, а на Дальнем Востоке, занимающем 6,2 млн км², 6,5 млн. Пока только факт охраняемой государственной границы кое-как сдерживает стихийный наплыв быстро размножающихся соседей на наши опустевающие земли.

Единственное средство в борьбе с опасностью миграции из соседних стран – поощрение колонизации. Кто-то пытается заверить, будто только иммиграция может дать России рабочие руки и т. п. Не буду сейчас приводить никаких аргументов против этой точки зрения; скажу только, что, раз приняв ее, мы рискуем в одно прекрасное утро, не выезжая из Москвы, проснуться вне России. Но при нынешней исключительно экспортно-сырьевой ориентации нашей сибирской экономики надеяться на благоприятный исход нельзя. Пользователь недр – не постоянный житель. Недра истощатся, кто останется?

'''Потепление климата и освоение Севера'''

До сих пор климат остается могучим средством сдерживания переселения россиян из ЕЧР на восток. Устранить этот фактор не во власти никакого правительства. Но время, возможно, открывает для нас благоприятные перспективы.

Какими только страхами СМИ ни пугают обывателя – от компьютерного коллапса на 2000 год до падения астероида в 2019-м! Глобальное потепление относится к тому же разряду. Самое главное, что наличие потепления пока недоказуемо. Мы можем скептически усмехнуться, вспомнив череду последних суровых зим и нынешнее промозглое лето. Конечно, единичные факты – не критерий. Но есть ряд действительно объективных показателей, говорящих в пользу всемирного разогрева – в частности, почти повсеместное сокращение площади океанских льдов и горных ледников.

Как же освещаются у нас проблемы, связанные с глобальным потеплением? Чаще всего – все в том же стиле всесветной страшилки. Но, воистину, нелепо пугаться потепления в стране, больше половины которой лежит в зоне вечной мерзлоты!

Строить государственную политику, надеясь исключительно на недоказанный пока природный феномен, было бы, конечно, нелепо. Но и игнорировать возможность климатических изменений при стратегическом планировании регионального экономического развития не следовало бы. И это снова заставляет обращаться к проектам переселенческого освоения русского Востока и Севера.