Существуют ли права человека?

Разговор о правах человека следует начать с того, что само их существование ничем не доказано

Разговор о правах человека следует начать с того, что само их существование ничем не доказано. Дети не рождаются с верой в них, и, разумеется, в доисторические времена – продолжавшиеся не одно тысячелетие – о них никто даже и не слышал. Собственно, и для исторического периода они весьма новое изобретение, причем присущее (даже в принципе, а не на практике) крайне малой части мира. Их идея полностью основывается на документах, написанных людьми и вступавших в силу благодаря грязным политическим процессам, в которых не было ничего общего с позднейшими мифами. Правительства, спокойно пытающие и казнящие врагов режима, подписывают декларации о правах с тем же энтузиазмом, что и мирные демократии.

Нам говорят, что у прав человека есть два качества – они «самоочевидны» и «неопровержимы». В сущности, это все равно что называть главным качеством овсянки высокую пригодность для строительства небоскребов. Основное свидетельство существования этих неопровержимых и самоочевидных прав состоит в том, что, как говорят те, кто в них верит, их повсеместно нарушают и попирают. Интересно, какой смысл в праве, которое не меняет мир и не способно помочь всем, кто в него верит?

Достаточно посмотреть на то, как играют дети, чтобы увидеть, что у них вообще нет идеи каких-либо универсальных прав – только своих собственных. В обществах, в которых взрослым запрещено промывать своим детям мозги, идея прав человека возникает только у сумасшедших и их кругом обычно и ограничивается.

Даже в этой стране активные сторонники прав человека представляют собой крошечное – и постоянно сокращающееся – меньшинство, влияние которого абсолютно не соответствует его численности. Если бы Би-би-си так постыдно не потворствовало этим людям и не тратило бы деньги налогоплательщиков на пропагандистские и идеологизированные мероприятия вроде «Бала Тайного полицейского» (Благотворительное шоу в пользу Amnesty International. - Прим. перев.), их бы давно ждало заслуженное забвение.

Мы, члены Национальной реалистической ассоциации, разумеется, не хотим запретить веру в права человека. Это было бы абсурдно. Но столь же абсурдно – и вдобавок куда более опасно – позволять «правистам» занимать в обществе привилегированное положение. Им разрешено преподавать свои верования в школах, при этом они защищены от законов против дискриминации и могут уволить любого, кто не верит в Права человека. При этом, повторяю, нет никаких доказательств того, что права человека в принципе существуют. Конечно, о них все равно следовало бы рассказывать в школах, но в рамках сбалансированного курса, который бы по существу рассматривал и такие практики, как рабовладение и пытки – ведь они никогда не были так популярны и широко распространены, как в современном мире, и, по крайней мере, действительно существуют – чего нельзя сказать о правах человека.

Не существует примеров предполагаемых прав человека, которые не было бы проще объяснить с помощью современного биологического анализа отношений власти, в котором «благородные» идеи о неопределенно благожелательном взаимовыгодном сотрудничестве сменились ожиданиями абсолютной, безжалостной и беспринципной взаимной эксплуатации» (цитата из книги Ричарда Докинза «Расширенный фенотип». - Прим. перев.). Мы ведь в конечном счете животные, и это делает идею неких особых прав «человека» еще более нелепой.

Стоит ли позволять родителям внушать детям веру в права человека – это, разумеется, непростой вопрос. «Прависты» будут говорить, что такой запрет нарушил бы их права, но это до смешного очевидный пример логического порочного круга. С тем же успехом можно доказывать, что Библия правдива, потому что в ней сказано, что она правдива. Когда мы поймем, что существование прав человека ничем не доказано, мы должны будем серьезно спросить себя, может ли общество позволять родителям так обращаться с детьми. Вера в права человека способна привести к некоторым абсурдным идеям – например, заставить предположить, что родители имеют право (опять это слово!) врать своим детям и что именно это – одна из опор свободного общества. Вот очевидный пример того вреда, который могут нанести якобы умеренные и безвредные заблуждения. В некотором смысле мирные и безобидные «прависты», умеющие казаться приличными людьми, намного опаснее фанатиков из Amnesty International.

За правами человека всегда следовали террор и кровопролитие – во времена Французской революции, после которой Европу почти тридцать лет сотрясали войны, в сталинской России, конституция которой гарантировала больше прав, чем едва ли не любая другая в истории, а теперь и в Ираке, в котором наше стремление насаждать права человека и демократию погубило множество людей. Разумеется, апологеты прав будут говорить нам, что все это – искажения исходной идеи. Однако как можно слушать людей, которые верят в то, чего просто не существует?

Меня критикуют за то, что я не читаю «правистскую» литературу. Однако пусть король сначала докажет мне, что его новое платье действительно существует. Лично я готов обсуждать оборки, рюшечки и изящество покроя лишь после того, как получу доказательства. И что бы ни говорили королевские прихвостни, прежде чем я буду обсуждать, что такое права, они должны сначала доказать мне, что эти права существуют. А этого, естественно, никто доказать не может, потому что все так называемые доказательства на поверку оказываются лишь утверждениями, основанными на книгах, которые сотни лет назад написали люди, ничего не знавшие о современном мире.

Я знаю, что некоторых мои рассуждения шокируют. Вполне нормально, скажут они, расправляться таким образом с Богом или с религией, ведь это глупые, мерзкие и неправильные вещи, в которые верят другие люди. Собственно, потому они и другие, что верят в это. Но требовать доказать, что существует то, во что верим мы, – это же просто абсурдно!

Эндрю Браун, "The Guardian", Великобритания