«У Европы, действительно, появляется лицо»

Европейский союз сделал шаг вперед, причем без гарантированного успеха

Начнем с Евросоюза. Что означает для него избрание председателя Совета и уполномоченного по внешней политике? Я бы все-таки избегал того, чтобы называть этих людей «президентом» и «министром иностранных дел». Почему? Потому что реально их полномочия не соответствуют тому стереотипу, который обычно мы имеем в голове, говоря о министрах иностранных дел и президентах. Несомненно, для ЕС принятие Лиссабонского договора и избрание руководящих должностных лиц является шагом вперед по пути того логического развития, который, собственно говоря, в концепции Евросоюза и был заложен. Теперь Евросоюз приобретает лицо.

'''В логике развития ЕС это - несомненный прогресс'''

Как известно, в свое время один из американских политиков, когда ему сказали, что надо выслушать мнение Европы, сказал: «Дайте мне телефон в Европу, куда мне надо звонить». Теперь эти времена, видимо, уходят в прошлое. У Европы, действительно, появляется лицо и в виде главы координационных органов, и в виде человека, который будет пытаться сводить к единому знаменателю внешнюю политику. И в общем и целом, конечно, в логике развития ЕС это - несомненный прогресс. С другой стороны, надо понимать, что пока Евросоюз не стал единым государством. Да, он движется к этому. Да, в принципе, в головах европейских элит есть, видимо, где-то в дальней перспективе мысль о том, чтобы ЕС уподобился, ну скажем, Европейским Соединенным Штатам.

Эта мысль, видимо, есть. Она нужна европейской элите хотя бы потому, что в нынешнем, все более и более сложном мире странам Европы по отдельности играть в глобальную политику нелегко. Им приходится постоянно обращаться за помощью, например, к тем же Соединенным Штатам Америки или ассоциироваться еще с кем-то. И Германия, Франция или Италия, Великобритания при всей их значимости в мировой политике все-таки как глобальные игроки уже выглядят достаточно мелко, особенно учитывая рост новых гигантов в виде Китая, Индии и других подобных стран.

'''Внутри Европейского союза есть масса проблем'''

Поэтому для европейской элиты превращение Евросоюза в действительно эффективно действующую конфедерацию европейских государств означает возможность выйти на арену глобальной политики в качестве единого субъекта, чего сейчас Европа пока делать не может. Точнее, она делает попытки так действовать, но пока в полной мере это недостижимо, потому что внутри Европейского союза есть масса проблем. Так вот, в принципе - да, видимо, такой проект в головах европейской элиты есть, но трудностей на этом пути еще очень много. И внутри самого Европейского союза огромное количество противоречий, связанных и с противостоянием «старой» и «новой» Европы, связанных с тем, что Евросоюз пока не может переварить вновь принятых членов, связанных с тем, что координировать внешнюю политику очень тяжело, и поэтому, скажем, у представителя по внешней политике будет очень много проблем: свести воедино огромное количество разных мнений, разных интересов будет очень непросто.

Поэтому да, Европейский союз сделал шаг вперед, но это шаг на очень непростом пути, причем без гарантированного успеха. Ориентиры этого пути видны, но будут ли они достигнуты - пока неясно, ведь тот же самый Лиссабонский договор на самом деле стал компромиссом, после того как стало ясно, что Конституция Евросоюза не проходит. То есть Конституция Евросоюза – это уже был бы шаг на пути к Соединенным Штатам Европы, к такой конфедерации государств.

'''Выбор именно бельгийца удобен крупным игрокам'''

Но именно это, то есть делегирование полномочий на наднациональный уровень, многие европейские государства делать не захотели, и Лиссабонский договор стал таким компромиссом в этом деле. Поэтому, с одной стороны, да, это шаг вперед, с другой стороны - не стоит преувеличивать успех европейцев, потому что у этих людей, которые теперь будут олицетворять Евросоюз, будет очень много проблем во всех сферах. Особенно это касается внешней политики.

И, между прочим, то, что во многом этот процесс - непростой, подтвердил и сам процесс избрания этих людей. Потому что было много кандидатур, но огромное количество кандидатур породило и большое количество разногласий. И те люди, которые выбраны, это наименее конфликтные, то есть наиболее бесконфликтные фигуры, то есть те, кто устраивает практически всех, потому что стояла такая задача – всем сестрам по серьгам. Там пусть представитель одной страны будет занимать такую-то должность, другой – такую-то. То есть речь шла не о деловых, например, качествах, а речь шла именно об утрясании вот этого большого комплекса многочисленных, очень разнородных внутриевропейских интересов.

Что касается Ромпея, то он известен в Бельгии как политик, который смог примерить сепаратистские настроения между франкофонами и фламандцами (по-моему) в Бельгии. И, в общем, на самом деле, бельгийцы немножко даже расстроены в этом смысле, потому что они считают, что именно он был залогом стабильности внутри Бельгии. Но, возможно, этот переговорный потенциал поможет ему на новом посту, потому что именно вот это утрясание позиций - это и есть главная его заслуга. Одновременно Бельгия – небольшая страна, поэтому выбор именно бельгийца удобен крупным игрокам. Почему? Потому что этот человек не будет лоббировать, например, интересы какой-то одной крупной державы.