Крымская война: старый фельдмаршал снова в деле

Когда война стала неминуемой, император вызвал в Петербург фельдмаршала Ивана Паскевича

Советская историография любила выставлять Николая I ограниченным болваном, который ни с кем не консультировался, решения принимал единолично, а поскольку «царь – дурак», то и результаты соответствующие.

На самом деле государь постоянно собирал совет из первых лиц, и основные направления политики России определялись по итогам серьезных дискуссий На совещаниях царя и критиковали, и перечили даже после того, как он объявлял о своем окончательном решении.

Когда война стала неминуемой, император вызвал в Петербург фельдмаршала Паскевича, где вместе с министром обороны Василием Андреевичем Долгоруковым они обсуждали дальнейшие действия. Взвесив все обстоятельства, постановили, что генерал Михаил Дмитриевич Горчаков форсирует Дунай, но не пойдет вглубь Балкан.

Ряд укреплений с Кавказской линии эвакуировались, поскольку их невозможно удержать, в случае скоординированной атаки союзников по антироссийской коалиции и черкесов. Значительная часть русской армии оставили в Царстве Польском, чтобы отбить возможный удар с западного направления. Общее военное руководство должен осуществлять Паскевич. 

Большие надежды возлагались на создание славянского ополчения. В Петербурге рассчитывали, что угнетаемые Турцией народы окажут серьезную поддержку русской армии. Однако неожиданно выяснилось, что балканцы отказываются бороться против общего врага. Удалось собрать лишь небольшое число добровольцев, которые вскоре начали дезертировать.

Помимо этого приходилось учитывать, что не только Австрия, но и Пруссия отказались подписать с Россией договор о нейтралитете. А успешно воевать на Балканах, имея в тылу австрийскую армию, было невозможно. 

Паскевич быстро понял, что нашей стране придется воевать сразу на нескольких фронтах против ряда мощнейших стран мира. Наш командующий делал ставку на долгую изматывающую войну, в которой можно не проиграть. Но победить всю Европу в одиночку Россия не в состоянии, о чем Паскевич прямо доложил Николаю I.

Рассредоточение русской армии становилось неизбежным, и предугадать главное направление удара противника было практически невозможным. Ситуация была даже хуже, чем в 1812 году. Да, Наполеон тогда пошел на Россию, собрав под свои знамена почти всю Европу, но Лондон был союзником Петербурга. Франция не располагала столь сильным флотом, чтобы высаживать десанты на Балтике и Черном море. К тому же стратегические намерения Наполеона были известны нашим генералам. А в 1854 году неясная позиция Пруссии и Австрии путала все расчеты. 

Старый, но не утративший остроты ума и энергии, Паскевич составил двадцать один сценарий вероятного развития войны. Целый ряд русских военачальников считали, что противник вряд ли выберет Крым основным театром военных действий, ограничившись сравнительно небольшим десантом. Лишь один Меншиков смог разгадать намерения Англии и Франции.

Сам Паскевич полагал, что ждать удара надо под Аккерманом, (ныне Белгород-Днестровский Одесской области). Впрочем, это недалеко от Крыма, а значит Паскевич более-менее правильно оценивал стратегическое планирование врага. Причем в Одессе находился годовой запас продовольствия на двухсоттысячную армию, и Паскевич считал, что противник постарается уничтожить наши склады.

Впрочем, пока что против России воевала только Османская империя. В ночь на 28 октября 1853 года османский отряд числом до пяти тысяч человек атаковала русскую заставу в Грузии – пост Святого Николая, где находилось две роты неполного комплекта, всего 255 человек, плюс еще несколько человек милиции и казаков с двумя орудиями. Ясное дело, что удержать заставу при таком соотношении сил невозможно.

Вообще Турция собрала на Кавказском фронте очень крупную армию. Россия смогла выделить здесь лишь очень немногочисленные войска. Правда, это были закаленные в бесконечных битвах с Шамилем солдаты. Ими командовали наши старые знакомые – Воронцов, Фрейтага и другие смелые военачальников, некоторые из которых всю жизнь провели на Кавказе, начав службу еще при Ермолове. Как ни старались османы отбросить русскую армию, а ничего не получалось, и вся борьба шла в Кавказском регионе. 

Осенью 1853 года генерал-лейтенант Али-паша с отрядом в восемнадцать тысяч человек подступил к Ахалцыху, городу в Грузии. Крепость защищали восемь пушек, пять батальонов, четыре казачьи сотни, несколько сот человек милиции и три линейные роты. Руководил обороной ермоловец, генерал Петр Петрович Ковалевский.
13 ноября турки установили артиллерию на горе рядом с Ахалцыхом и обстреливали русских. Тем не менее, несмотря на столь выгодную позицию и численный перевес, на штурм Али-паша не решался.

Османы только теряли время, а русские подтягивали подкрепления. Так, например, из крепости Ацхур пришел полк Белостокского батальона. Князь Иван Малхазович Андронников, старый «ермоловец», привел из Боржома полтора батальона Брестского полка. Когда у нас стало семь тысяч человек, командование решило, что пришло время атаковать восемнадцатитысячную армию Али-паши. 

26 ноября русские вышли из крепости двумя колоннами. Первой командовал Ковалевский, второй – генерал Андрей Осипович Бруннер. Их целью был аул Суплис, крайний пункт позиции неприятеля за рекой Посхов-чай. Отряд Ковалевского завязал бой, а Бруннер повел солдат в обход. 

Во время наступления генерал Фрейтаг лично вел солдат в атаку, идя впереди всех. На него обрушилась картечь и пули, генерала контузило и ранило в руку. Врачи оказали первую помощь (ампутировали палец), и Фрейтаг снова вернулся в бой. Турки отступали, но бешено отстреливались, и даже пытались контратаковать. Наиболее яростно враг сопротивлялся в самом ауле, но когда подоспела колонна Бруннера и другие подкрепления, войска Али-паши побежали. 

Наша победа была полной, и отличившиеся в боях получили награды от Николая I. Узнав о деле при Ахалцыхе, другие наши части решили доказать, что ничуть не хуже своих товарищей и рвались в бой. Зимой 1853 года Александропольский отряд добился ошеломляющего успеха при Баш-Кадыкляре. Николай I потребовал от Воронцова продолжить наступление, однако сложные погодные условия и нехватка людей не позволили реализовать смелый план царя. Воронцов указывал на объективную невозможность наступления, Паскевич его поддержал, и кампанию решили открыть весной 1854 года.

То же самое относилось и к балканскому фронту. Активные боевые действия там начались в марте 1854 года, когда наши успешно переправились через Дунай сразу в трех пунктах. Турки пытались сопротивляться, но ничего не могли поделать с русскими. Пали города Гирсов и Бабадаг, открывался пусть на Силистрию – важную крепость в Болгарии. Пока что все шло для нас как по маслу, и Николай I очень щедро наградил всех отличившихся и в первую очередь командующего, то есть Горчакова. 

Весной 1854 года в Финский залив вошли английские корабли, ожидая прибытия французского флота. Царь как всегда требовал решительных шагов от наших военачальников, но тут и в Черном море появились английские и французские эскадры. 20 апреля 1854 года девятнадцать линейных кораблей и девять пароходо-фрегатов приблизились к Одессе.
Бомбардировкой и последующим десантом противник намеревался принудить защитников города к сдаче.

22 апреля восемь фрегатов, в совокупности вооруженных 350 пушками, начали обстреливать батарею №6. У русского командира – прапорщика Щеголева было четыре орудия и двадцать восемь человек. Шесть чесов шел непрерывный бой, две русские пушки вышли из строя, но Щеголев не сдавался. Наши солдаты раскалили на огне ядро и выстрелили им по вражескому кораблю - «Вобан». «Вобан» загорелся и вышел из боя. Англичане попытались высадить пехоту, но тут заговорила резервная батарея №14, и неприятель, понеся потери, поспешил убраться. 

С русской стороны в сражении участвовали не только военные, но и сугубо штатские лицеисты. Учащиеся Скоробогатов и Деминистр под свист ядер доставляли командующему одесским гарнизоном сообщения от Щеголева. Настоящим героем показал себя студент Пуль. Увидев, что крестьянин, везший боеприпасы, испугался и сбежал, Пуль прыгнул в повозку и под шквальным огнем доставил заряды на батарею. 

Небольшой отряд Щеголева споротивлялся до тех пор, пока рядом с ними не вспыхнул пожар, грозивший взорвать зарядные ящики. Щеголев приказал уходить, и едва наши солдаты отошли, как раздался взрыв. Никто из русских не пострадал. Батарея №6 замолчала, и все же это не принесло англичанам и французам победы. Все остальные одесские батареи сохранили боеспособность, а у врага уже четыре фрегата были сильно повреждены. Понимая полную бесперспективность дальнейшей канонады, союзный флот ретировался в Варну. 

Николай I по итогам сражения произвел Щеголева в штабс-капитаны. Кроме того, отважный командир получил орден Святого Георгия 4-й степени. Студенты Скоробогатов, Пуль и Деминистр были приняты на службу подпрапорщиками и награждены знаками отличия Военного ордена.

А что же наша Дунайская армия? Предсказания Паскевича относительно войны на нескольких фронтах начали сбываться, и он, как в свое время Кутузов, стремился измотать противника. Фельдмаршал действовал «медленно», и его, опять же, как и Кутузова, критиковали за «нерешительность». Паскевич никогда не забывал, что чем дальше Россия оторвется от своих баз снабжения, тем проще будет Австрии перерезать коммуникации.

Дунайская армия окажется зажатой между турецкими и австрийскими войсками, оставшись без подвоза продовольствия и боеприпасов. И все же, получив сведения о том, что Австрии требуется целых 5-6 недель на мобилизацию, Паскевич начал движение в сторону Силистрии. 

В мае наша артиллерия начала обстрел Силистрийской крепости. Отметим, что в осаде принимали участие и так называемые «штуцерные», то есть стрелки с нарезными ружьями. Меткий огонь русских штуцерных наносил серьезный урон туркам.

Между прочим, один из центральных антироссийских мифов Крымской войны связан с «отсутствием» у России нарезного оружия. Из чего вытекало и второе обвинение: мол, «косный» царь не понимал значения новых технологии, а страна была отсталой. К разбору и опровержению этой пропагандистской выдумки мы еще вернемся, а сейчас возвратимся к событиям вокруг Силистрии.

Турки сосредоточили в крепости значительный гарнизон и артиллерию. Укрепления также были внушительны, причем инженерными работами руководил итальянский специалист - Гавоне. Русские встретили ожесточенное сопротивление и штурм, предпринятый в конце мая 1854 года, несмотря на первоначальные успехи, окончился неудачей. Беда не приходит одна, и когда Паскевич отправился лично осмотреть турецкие укрепления его контузило ядром. Старый фельдмаршал слег.

«Любезный Отец-командир! - писал Паскевичу царь. Сдав армию Горчакову, молю тебя не оставаться в Яссах, а поезжай в наши границы лечиться, где тебе удобнее, в Киеве или в Гомеле» (цит. по Богдановичу М.И. Крымская война). 

Паскевич покинул армию. Командовать под Силистрией остался Горчаков, который сразу же столкнулся с необходимостью отражать опасные вылазки турок. Осада затягивалась. Тем временем австрийцы сосредоточили свои войска не только в Трансильвании к северу от нашей Дунайской армии, но и в Галиции, и Буковине, то есть на границах с Россией.

Паскевич вскоре оправился от контузии и включился в работу. Его заметно тревожили недвусмысленные приготовления австрийцев. Лучшую часть нашей армии - гвардию - пришлось отправлять в Царство Польское. На Балтике к англичанам присоединились французские корабли, вместе они подошли к Кронштадту. На южном театре неподалеку от Стамбула наращивалась англо-французская сухопутная группировка. Уже в мае 1854 года она достигла 36 тысяч человек, и подкрепления всё прибывали.

А тут еще и Пруссия заключила с Австрией военное соглашение, в котором оговаривалась возможность совместной войны против России. Оценив общее стратегическое положение, Паскевич убедил Николая I в необходимости оставить Молдавию и Валахию. 

Отход производился организованно, никакого бегства или паники. Спокойно эвакуировали раненых, забрали всю артиллерию, и только в конце августа турки смогли войти в покинутый русскими Бухарест.

Тут же в османские пределы вступила австрийская армия, которая и заняла Дунайские княжества. Вена, формально не объявлявшая войны Петербургу, действовала как явный враг. Ради сдерживания Австрии пришлось оставить значительные силы, которые очень бы пригодились нам в Севастополе.

У русского командования уже не было сомнений, что в Крым последует десант трех держав (Турция, Англия и Франция). И действительно - в сентябре 1854 года противник высадился в Крыму.