БРАКОНЬЕРЫ ИДУТ НА НЕРЕСТ

  Наболевшая тема разговоров и выступлений на самых разных уровнях - истощение наших возобновимых природных ресурсов. Сибирь когда-то была богата лесом, рыбой и зверем.

Наболевшая тема разговоров и выступлений на самых разных уровнях - истощение наших возобновимых природных ресурсов. Сибирь когда-то была богата лесом, рыбой и зверем. Например, до середины 20 века потребности города Иркутска в рыбе почти полностью удовлетворялись местными уловами, в том числе ангарским хариусом, ленком, тайменем и байкальским омулем. А сейчас местная рыба стала труднодоступным деликатесом, который могут позволить себе только рыбаки и обеспеченные слои населения. А все остальные едят селедку.

Причиной же сокращения рыбных запасов большинство считает ухудшение условий обитания рыбы, в первую очередь из-за загрязнения водоемов. Разумеется, доля истины в этом есть - ведь главная река области уже давно превратилась в цепь водохранилищ, промышленность и химизация хозяйства также внесли свою лепту в отравление рек, как и практиковавшийся в прошлом лесосплав. Но в подавляющем большинстве наших водоемов качество воды достаточно высокое, и свидетельство тому - рыба. Ведь хариус и ленок, которые живут только в чистой, богатой кислородом воде, обитают не только в дальних таежных углах, а практически повсеместно, в том числе в Ангаре в черте города Иркутска. Лодки с рыбаками на Ангаре - обычная деталь городского ландшафта. Правда, по свидетельствам тех же рыбаков, в недалеком прошлом рыба ловилась проще и было ее куда больше. Условия же ее обитания в обозримый период времени в худшую сторону не менялись. Скорее наоборот, из-за спада промышленного производства они даже несколько улучшились. Следовательно, причина сокращения рыбных запасов не в качестве воды, а в людях, которые ловят рыбу.

Кажется, всем уже давно ясно, что природа - не бездонная бочка, откуда каждый может брать, сколько ему надо. На своей земле люди должны относиться к богатствам природы по-хозяйски, чтобы не оставить после себя пустыню. Природу у нас все очень любят. Но только теоретически. А когда доходит до дела, то ситуация резко меняется - люди, которые все знают и природу, якобы, любят, ведут себя на своей земле, как на вражеской планете, где жить не собираются. Пример этому - ежегодный запрет на рыбалку в период нереста. Хариус и ленок идут в мелкие реки, чтобы в чистой воде отметать икру и продолжить свой род. А на этом пути становятся легкодоступными и уязвимыми. Всенародная любовь к рыбным деликатесам общеизвестна, и она намного сильнее, чем абстрактная любовь к природе. Ведь икры хочется сейчас, а что будет в гипотетическом будущем, и наступит ли оно - рыбаков не колышет. Действует принцип - после нас хоть потоп.

Правда, лодки с рыбаками в черте города с Ангары на период нереста исчезают. Зато на мелких нерестовых реках наблюдается резкое увеличение рыбацкой активности. И что характерно, каждый хищник считает, что имеет право отвести душу и немного поймать. Ведь деды и отцы рыбачили. Да и рыба вроде ничейная, создана Богом на потребу человека.

В далеком прошлом, когда численность людского населения была низкой, весенняя рыбалка на состояние рыбных запасов особо не влияла и была распространена повсеместно. Потом ситуация изменилась не в пользу рыбы в частности, и дикой природы вообще. В результате появилось природоохранное законодательство. Первые запреты на рыбалку в нерестовый период в России появились в виде традиций еще в XVII веке, а, возможно, и раньше. Например, в бассейнах Волги и Дона еще до Петра I в период нереста службы в церквях, расположенных у рек, проходили без колокольного звона.

У нас же в Сибири вплоть до настоящего времени сохранились традиции вседозволенности. Результат - налицо. В середине XX века, по свидетельствам очевидцев, весной на реках в Южном Прибайкалье сплавной сетью "на пару" за ночь легко ловили 2-3 центнера отборного хариуса. В 70-е годы стали ловить десятками килограммов, а сейчас улов считают по количеству хвостов. Получается, что за последние полвека рыбье поголовье сократилось в сотни раз и потенциальные возможности водоемов не используются. За этот же период значительно усовершенствовались методы рыбодобычи. На смену самодельным дедовским снастям, таким, как сак и трехстенка, с появлением резиновых костюмов, позволяющих бродить по грудь в холодной воде, появились бредни, а сейчас, когда все барахолки завалены дешевыми китайскими сетями - рамки. Последнее слово "прогресса" в браконьерской технике - так называемые электроудочки, которые уничтожают в воде все живое. К счастью, повсеместного распространения эти электроудочки еще не получили, но это только откладывает агонию обитателей наших рек на какой-то срок. Есть, конечно, в области заповедники, где нерест проходит спокойно, но это капля в море. Есть также труднодоступные реки, но их с каждым годом остается все меньше.

Большинство водоемов сейчас доступно, и поэтому состояние рыбных запасов зависит только от людей. Если рыбалка в нерест будет продолжаться, хариуса и ленка ожидает участь тайменя. Сейчас его южно-байкальская популяция уничтожена полностью, ареал сократился повсеместно, а где таймень сохранился, он стал настолько редок, что хоть в Красную книгу заноси. Рек, обильных тайменем, у нас в области уже нет. Реальна опасность полного уничтожения вида силами рыболовов. Ведь в большинстве мест его былого обитания ни промышленности, ни лесосплава не было.

А как сейчас соблюдается запрет на рыбалку, видно на примере реки Ушаковки. Это первая река, впадающая ниже плотины Иркутской ГЭС, и ее значение для Ангарской популяции хариуса - громадно. Хариус идет на нерест, и его ловят на всем протяжении реки - от устья до верховий. Ловят, не таясь, даже днем. А кого бояться? Рыбинспекция малочисленна, милиции - все равно, разве что студенты-охотоведы рейд сделают, на время хапуг распугают. Та же картина на Иркуте, Королоке, Большой Речке, Куде и т.д. На Ангаре ниже города по ночам ревут лодочные моторы и стучат по дну грузила сплавных сетей - рыбалка продолжается. Особую тревогу вызывает то, что в будущем ситуация скорее всего не изменится. К браконьерству у нас приучаются с детства. Например, на Ушаковке в черте города уже несколько десятилетий большинство браконьеров - подростки. Рыбачить очень интересно, а незаконность этого дела мальчишек только привлекает. Ведь кажется, что и риска никакого нет - это взрослого дядю можно штрафом наказать, но не школьника. В действительности риск есть и очень немалый. Во-первых, необратимо деформируется сознание. Малолетний нарушитель вряд ли вырастет законопослушным гражданином. Полученный опыт безнравственного поведения может сослужить ему очень плохую службу. Когда люди с детства привыкают, что законы своей страны соблюдать не стоит, то как жить в такой стране? Во-вторых, азарт добытчика тянет мальчишек в холодную весеннюю воду и держит там. Результаты этого проявятся позже в хронических болезнях застуженных суставов и органов воспроизводства. Хочется задать вопрос родителям мальчишек - а стоят ли несколько хариусов такой цены?

Но пока рыба легко ловится, никто о будущем не думает. Народ у нас смелый и инициативный, его запретами не остановишь, штрафами и печальными перспективами не запугаешь, а агитацией разве что насмешишь. Не смотря на то что каждый, кто вышел на реку в нерест со снастями, сразу становится браконьером-хапугой, наши рыбаки себя врагами природы считать отказываются. Они просто "свое" берут, как обычно. А природу и свою реку каждый любит больше, чем вся инспекция рыбнадзора. Вот кончится нерест, и они вновь станут законопослушными. В нерест противостояние народа на реке и рыбинспекции - обычное дело. Но ведь рыба-то в реке нужна в первую очередь самим рыбакам. Запрет для того и существует, чтобы всю и сразу не поймали. Ведь надеяться на сознательность и мудрость народа пока нельзя. По отношению к родной природе сибиряки пока еще дикари. По словам опытного рыбнадзоровца, если браконьеров не распугивать, то они друг друга из-за хорошего места убивать начнут, а отвадить их от реки так же сложно, как голодных свиней от корыта.

Пора в конце концов понять, что запрет на рыбалку нужен для нас самих. Эта земля наша, и продолжать обкрадывать самих себя глупо. Рыбалка в нерест очень напоминает притчу о мужике, который рубил сук под собой. В нашем случае этот сук уже трещит. Надеяться не на кого - если рыбу уничтожим, то нам ее никакой "Гринпис" не вернет. Русский писатель Михаил Пришвин когда-то сказал: "... Если в воде нет рыбы, я не поверю воде...".

Виктор СТЕПАНЕНКО, Сергей МОСКВИТИН, Байкало-Ленский госзаповедник.