Монашеский дозор
С виду добропорядочные люди здесь кричат нечеловеческими голосами, а дети с ангельскими лицами матерятся как грузчики. «Монахи на молебне вскрывают нашу темную сторону, – убежденно говорит 33-летняя Рита, добравшаяся сюда с юга России, и ее черные глаза смотрят так, будто делают рентген моей души. – Я тоже через это прошла – заорала и упала в обморок, когда на меня побрызгали святой водой. А потом даже верить не хотела, что это происходило со мной. Но свой грех знаю – гневливая я. Тьма есть в каждом, только в одном больше, в другом меньше. В такие моменты она выходит наружу». Согласно народной молве, здесь, в ските Коренной пустыни проходят «отчитки», «изгнание бесов». Сотни людей – разного достатка и разной силы веры – из многих областей России приезжают сюда с надеждой избавиться от болезней. Сейчас прихожане в тревоге: говорят, будто бы владыка Курский и Рыльский Герман запрещает проводить подобные обряды. Ехать в это место было, признаться, боязно. Газетная работа вообще связана со всякими страстями, соблазнами, – в общем, полигон для бесов. А вдруг они возьмут и полезут наружу при всем честном народе? Ведь всякое про здешние диковины рассказывают… Путь в скит виден не сразу, но жители поселка Свобода охотно показывают. Куда идти Ряд домишек расступается – и у горожанина начинает кружиться голова от открывающегося вида. Недаром считается, что монахи знают толк в красоте. Кажется, что чья-то гигантская рука собрала землю в складки, как зеленый бархат. Скит окружают сосны и березы – согласно народной мудрости, «в березняке лечиться, в сосняке молиться» («а в ельнике удавиться») Правда, приезжающим сюда на молебен о недужных – сами священники избегают слов «вычет», «отчитка» – не до красот пейзажа. Молебен начинается в час дня, но народ собирается в церкви скита заранее – на запись, как в регистратуре поликлиники гриппозной зимой. Пожилая женщина вносит в пухлую тетрадь имена «очников» – то есть тех, кто приехал сам, и «заочников» – тех, за кого просят молиться родня и знакомые. Тут же покупают свечи, подают записки о здравии и об упокоении, вносят пожертвования. В среднем каждый оставляет в церкви по сто пятьдесят – двести рублей. В очереди – в основном женщины 30-50 лет. Почти нет умиротворенных лиц, на которых было бы написано «Жизнь удалась!». Они по преимуществу печальные или озабоченные – как бы в заздравных записках не пропустить кого-то из родни, приехали-то издалека. Мужчин меньше – и сразу по взгляду, по походке видно, кто прибыл сюда как водитель для жены и тещи, а кого привело несчастье. По церкви топают детские ножки – мамы взяли с собой малышей. Одного бледного мальчика сразу усаживают на лавку, у него пошла носом кровь. «Раньше здесь служил отец Вениамин. Ох, и сильный батюшка! – просвещают меня и еще нескольких новичков более опытная в этих делах женщина. – Теперь он в самой Коренной пустыни молебны проводит, а тут читает отец Никита, его помощник». «Приезжаю сюда уже четвертый раз, – вздыхает другая прихожанка. – Сердцем, гипертонией маюсь, сколько денег на лекарства извела… Не помогают мне врачи. Сейчас привезла дочку – нелады у них с мужем, может, кто порчу навел, мало ли завистников?» Все это время по церкви разносятся звуки в диапазоне от курлыканья журавля до воя собаки. Их издает женщина с платком во рту, которая, скрючившись, сидит на лавке у окна. Внезапно она вскакивает, ее начинает корежить какая-то сила. Первая мысль – достать мобильный и вызвать «скорую». Моего плеча касается рукой высокая худая прихожанка: я непозволительно долго задержала взгляд на чужом страдании, а здесь это не принято. К женщине бросается крепкий мужчина, ее родственник, обнимает и заботливо усаживает на место. «Священник близко!» – перешептываются прихожанки. Входит отец Никита и молебен начинается. В помещение размером около ста метров набилось человек сто пятьдесят. У алтаря – те, кому явно нужна помощь: та самая женщина с платком во рту, которую по-прежнему обнимает мужчина, еще одна «пациентка», что-то злобно бормочущая себе под нос… На фоне молитвенного гула то и дело слышатся рвотные звуки: некоторые прихожане, как в самолете, подносят к лицу пакеты. Считается, что это – а также постоянные зевки и топтание на месте – верный признак того, что засевшие в человеке бесы рвутся наружу. Звучит песнь Пресвятой Богородице, которую подхватывают десятки голосов. Отец Никита обходит пришедших и ставит маслом кресты. В этот момент пронзительно-тонкий голосок – нечеловеческий, но исходящий от 40-летней женщины с измученным лицом – начинает сыпать отборным матом в адрес некоей свекрови. Внезапно прямо передо мной молча падает в обморок полная дама, которую с двух сторон поддерживали родственники. Она лежит на полу до конца молебна, а ее спутники переглядываются между собой со скорбными лицами. Мне становится душно, и я отхожу к окну с приоткрытой форточкой. Отец Никита как раз начал говорить про бесов – «изыди», «уходи», «от души, от сердца, от ума, от нутра…» «Сухой я! Выйти не могу! – рядом со мной селянка-паломница с искаженным лицом неистово бьет себя по впалому животу и пытается нечто выхаркать-выкашлять. – Застрял! Наслали в огороде у колодца!» И каждый раз, когда батюшка произносит «Назовите свои имена», она надрывно кричит: «Елизавета я!» После молебна все выстраиваются в очередь – отец Никита дает целовать крест и окропляет святой водой. Для одних это благодать, для других – опять крики и обмороки. Затем наступает черед просить у батюшки совета. Видно, что он сильно устал, пот течет по лбу, но терпеливо беседует с каждым. Правда, с журналистом о молебне говорить не стал: «Извините, я простой монах, у нас с этим строго. Вам лучше сходить к отцу Вениамину». Батюшке угрожают физической расправой – подзаголовок Иеромонах Вениамин, наместник монастыря Коренная пустынь – один из немногих священников, кому Архиепископ Курский и Рыльский Герман разрешил заниматься изгнанием бесов. По мнению Владыки, обряды, называемые «вычетами», представляют собой соблазн легкого заработка для священников, поэтому их надо запретить. Бороться с бесами на молебнах о недужных доверено только избранным монахам. – Я уже устал объяснять, что не вычитываю я – но слухи расходятся, народ едет, – признается в разговоре с корреспондентом «МК» отец Вениамин. – Помогаю не я, а Бог! Это даже плохо, если люди ездят по святым местам с вопросом: «Где бы полечили?» Они ищут не Бога, а тех, кто лечит. Противно слушать, что отец Вениамин лечит. Стыдно перед Богом. Пока люди будут искать отцов Вениаминов, которые вычитывают, он не исцелятся. Но хорошо, что они хоть через это приходят на молебен. Им необходимо говорить, что нужны исповедь, причастие, что им поможет вылечиться только праведная жизнь. Если человек не ходит в церковь – вычитывай его, не вычитывай, толку не будет. Ведь почему люди болеют? Они отступили от Бога. Сначала страдает душа, потом тело. – Тяжело служить молебен? – Я занимаюсь этим восемь лет. Поначалу, когда народу было немного, – легко. А потом за два дня до молебна уже страх стал появляться: «Ох, может быть, кто-то отслужит?» Недавно дал одному послужить, он свалился, на вечернюю службу не смог прийти – сил нету. Вот тем, кто проводит молебны ради денег, – им всегда легко. Для тех, кто служит ради Господа, – это тяжелый труд. Нужно выжать всего себя, чтобы привести человека к осознанию, зачем он живет на земле – чтобы спасти свою душу. Даже не знаю, сколько денег с молебна у нас собирается, не считал. Может, и к лучшему. Но у нас сейчас положено вести строгий учет, поэтому надо будет проконтролировать. – Почему люди кричат и падают в обморок? Это мои личные наблюдения: нередко нечистые духи таким образом пытаются внушить священнику, что он обладает особой целительной силой. Они заставляют людей кричать, чтобы прельстить священника – «Вот я что могу!» – и свести в преисподнюю. Причем нечистые действуют через людей, которые уже в их руках – например, завистливых, гордых, мстительных, неверных своим супругам. Больные дети, подверженные нечистым духам, страдают за родителей – за их грехи, безверие, невенчаный брак. – Правда ли, что вам угрожали убийством? – Бывает, кричат на службах: «Мы тебя убьем!» Однажды женщина бросилась на меня со скамейкой в руках. Другая ударила по щеке. А я применил правило из Евангелия: подставил вторую щеку. Женщина упала в обморок. Не уверен, что я это сделал от смирения… Может быть, от гордости. Иногда я думаю – может, некоторым неполезно исцеляться. Например, тем, кто не будет потом к Богу ходить – исповедоваться, причащаться. Поэтому лично я не преследую цель исцелять людей здесь. Главное, чтобы человек научился праведной жизни. А Господь рассудит – исцеляться ему или нет. Мы не можем без скорбей. Говорят ведь: если у человека нет скорбей, это даже страшно. Может быть, это от него Господь отступил. Лучше, чтобы скорби были. Надо уметь смиренно и терпеливо их переносить.
Комментарии читателей Оставить комментарий