Своими манипуляциями власть разрушает и политическую систему, и страну

За разговорами о «либерализации» кроется очередное закручивание гаек

Официальная пропаганда захлебывается от любви к оппозиции. А также выборам – честным и справедливым, как глаза советского следователя. Пресса обсуждает невероятную новость: на знаменитый «Валдайский клуб», где президент Путин раз в год беседует с политологами, приглашены лидеры несистемной оппозиции. Например, сама великая и несистемная Ксения Собчак. До того возлюбила власть оппозицию, что даже саму Ксению не побоялась пригласить! А ведь она может сказать несистемный тост, а из ее ридикюля может выпрыгнуть злая собачка-кусачка чихуахуа. Потом президентского пресс-секретаря придется, чего доброго, снимать с дерева…

Но шуточки в сторону. Пока официоз излучает оппозициелюбие, за сценой происходят совсем другие вещи. Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект, согласно которому в региональных парламентах сокращается число депутатов, избираемых по партийным спискам. Ныне по партспискам формируется половина законодательных собраний, другая состоит из депутатов-одномандатников. Так вот, теперь одномандатников будет три четверти. Партиям останется лишь утлая четвертинка. Что же касается муниципальных выборов, то на них избирательные списки отменят вовсе. Это значит, что одномандатниками будут все.

Что это значит на практике? Народ наш будто бы любит голосовать за одномандатников. Дескать, это конкретные люди, которым можно посмотреть в лицо. Но выборы по одномандатным округам происходят по так называемой мажоритарной системе относительного большинства. Это значит, что для победы достаточно занять первое место, неважно с каким результатом. Например, победитель может получить 30% голосов, занявший второе место – 25%, третье – 18% и так далее. То есть можно стать депутатом, хотя против тебя проголосовали 70% избирателей (это все те, кто «голосил» за других кандидатов).

Эта схема выгодна партии власти. Система партийных списков во всем мире считается более демократической. Она носит название пропорциональной. Представьте, что парламент похож на яблочный пирог. Если на выборах партия А получила 40% голосов, партия Б – 30%, партия В – 25%, то депутатские места будут разделены между ними в соответствии с этими пропорциями, подобно кускам пирога. В идеале партия А должна получить 40% мест в парламенте, партия Б – 30%, и так далее.

Пропорциональная система мешала монополизировать власть в руках «Единой России». Тут можно возразить: она же и так господствовала в предыдущие годы, хотя система выборов в Госдуму, например, была пропорциональной. Однако для того, чтобы получить 70% мест в парламенте, нужно получить 70% голосов избирателей. А для того, чтобы получить 70% мест по мажоритарной системе (той самой, с депутатами-одномандатниками), достаточно 30-40%.

Например, на выборах в Канаде в 1984 году Прогрессивно-консервативная партия получила 50,03% голосов. Это дало ей 211 мест в парламенте из 282. Иначе говоря, партия получила 74,8% депутатских мандатов. За счет специфики мажоритарной системы «прибыль» консерваторов составила 24% «лишних» мандатов, которые они не могли бы получить при пропорциональной системе.

Другой пример. На выборах в Великобритании в 1997 году лейбористы Тони Блэра набрали 43,2% голосов, но получили в палате общин 418 мест из 659, что составило 63,4%.

Конечно, с точки зрения высокой теории у мажоритарной системы есть свои преимущества. Например, считается, что она способствует формированию двухпартийной системы, состоящей из сильной левой и сильной правой партий.

В наших условиях такого счастья не предвидится. Понятно, что три четверти одномандатников в подавляющем большинстве своем будут представителями «Единой России». Это уже сейчас так.

Например, в Ярославскую областную думу прошли семь партий. ЕР набрала 42,2% (16 мест), «Справедливая Россия» – 9,67% (3 места), ЛДПР – 5,12% (1 место), «РПР-Парнас» – 5,11% (1 место). Казалось бы, вот оно, торжество многопартийности! Однако по одномандатным округам ЕР получила 23 места, по одному месту получили «Зеленые» и «Гражданская платформа». Итого ЕР контролирует 39 мандатов из 50, то есть почти четыре пятых.

Представьте, если три четверти депутатов будут одномандатниками. Тогда у ЕР в вышеприведенном примере было бы не 39, а 45 депутатов. Если не больше.

Иначе говоря, пока власть хвалит честные выборы и либерализацию, в действительности происходит очередное закручивание гаек. Казалось бы, хорошо власти придумали! И единороссов полный парламент, и подтасовывать сильно не надо. Надо только чуть-чуть подбрасывать, как на прошедших выборах мэра Москвы.

Однако в действительности они своими манипуляциями разрушают политическую систему в целом. Доверие к ней сильно падает. Уже на прошедших выборах московского градоначальника было сильно настроение «без нас всё решили». Если подавляющее большинство граждан перестанут ходить на выборы, превратившиеся в праздник голосования за единороссовского начальника, система утратит и стабильность, и легитимность. Ведь всем будет ясно, что эти депутаты и губернаторы – никто. Так в погоне за сиюминутной политической выгодой власть подтачивает сами основы своего существования, бездумно растрачивая кредит общественного доверия.

Ведь если власть нельзя сменить с помощью выборов – значит, ее можно сменить с помощью протестов. Иначе говоря, следующее поколение политиков может быть поварами, готовящими только острые блюда и мобилизующими народ на массовый протест, раз никакого другого языка власть не понимает.