Оборона стала заложницей экономической конъюнктуры?
Действующее на настоящий момент военное планирование нуждается в определенной корректировке вслед за изменившейся ситуацией.
Такое заявление президент Владимир Путин сделал на прошедшем в Сочи совещании, посвященном развитию Вооруженных сил.
Заявление неожиданное и ожидаемое одновременно.
Неожиданное - потому что мы как-то себя уже приучили к мысли, что если где и нсть хотя бы относительный бюрократический порядок, то уж наверное в армии - где же еще, если не там? Да и уверенные наши военные действия в Сирии косвенно говорили в пользу этого.
А уж утвержденная доктрина при всех своих изъянах все равно вызвала у экспертного сообщества на порядок меньше вопросов, нежели любой иной документ. В том числе и в части учета изменчивости нынешней ситуации, на что глава государства также обратил внимание, напомнив, что в утвержденном в январе 2013-го года плане обороны России были «обозначены потенциальные риски, угрозы безопасности государства».
Но реальная жизнь все же победила уютные схемы. Правда как именно они будут пересмотрены и нет ли опасности увлечься этой волокитой - вопрос тревожный. Очевидно, возглавляемое одним из самых рейтинговых министров ведомство имеет действительно высокий «кредит доверия» в глазах главы государства и Владимир Владимирович действительно доверяет Сергею Кужугетовичу. Не подведет.
Но если бы только армия в России зависела от талантов своих начальников... Реализовывать же пресловутый план обороны приходится все больше оглядываясь на «завхозов» от Правительства, ведающих финансами и некими тайнами эффективного управления.
Они тоже слышали, что сказал Путин. Но услышали ли? И как услышали?
Свое видение озвученной российским президентом позиции в беседе с обозревателем KM.RU предложил политолог, старший научный сотрудник Центра политических исследований России (ПИР-Центр) Вадим Козюлин:
- Проводимая Россией в Сирии антитеррористическая операция, наложившаяся на непростую экономическую ситуацию внутри страны, сделала для нас вновь актуальными те вопросы, которым прежде уделялось не столь пристальное внимание.
В частности, с новой силой встал вопрос о потенциале конфликтов не ядерных, а «обычных», предусматривающих потребность в сухопутных войсках, средствах разведки и связи.
Если до последнего времени мы делали упор на нашу славную ядерную триаду - стратегическую авиацию, межконтинентальные баллистические ракеты и атомные подлодки, образующие в своей совокупности ядерный щит России, то нынешняя ситуация не позволяет нам замахиваться так далеко, все же макроэкономическая конъюнктура диктует свои условия, не подчиняться ей нельзя.
Насколько я понял нашего президента, он имел в виду необходимость рассмотреть смену приоритетов в расходовании военного бюджета, когда средства будут перераспределяться в строгом соответствии с текущей ситуацией.
Конечно, это не означает смены стратегических приоритетов в обороне, но она вынуждена будет следовать в равной степени и за теми реальными возможностями, которыми располагает наша экономика сегодня, и за новыми вызовами, которые бросает нам мир. И задача нашего военного начальства - найти приемлемый баланс.
Я бы не стал об этом всерьез беспокоиться. Наше министерство обороны демонстрирует сегодня предельно слаженную работу, придает ей очень грамотное пиар-сопровождение. Все же современная ситуация требует от этого ведомства четкой логистики и быстрого реагирования, с чем оно, на мой взгляд, справляется уверенно.
Полагаю, что и президент, озвучивая свое пожелание, заведомо предполагал, что это вполне посильная задача для нашего генералитета.
