Ева Меркачева. Что не так с вербовкой заключенных на участие в спецоперации?

Некоторые, оправдывая вербовку арестантов, ссылаются на симметричную практику Великой Отечественной войны. Однако сравнение не совсем корректно

Группа членов СПЧ, включая автора этих строк, направила обращение Генпрокурору РФ Игорю Краснову с просьбой разъяснить, на каком основании заключённых с неотбытыми сроками за различные, в том числе тяжкие преступления направляются на Украину участвовать в спецоперации.

Вопрос не праздный: правозащитников забросали обращениями родственники арестантов. Марий Эл, Карелия, Рязанская, Кировская и Тверская области – это не полный перечень регионов, откуда поступают сигналы от близких осужденных, которых якобы отправили в зону СВО. В интернете появились ролики, где люди с оружием, одетые в форму, заявляют, что они на свободе, передают приветы конкретным исправительным учреждениям.

«Освободить заключённого, не отбывшего срок заключения, возможно по следующим основаниям: помилование – Указом Президента РФ, амнистия – Постановлением Государственной Думы, условно-досрочное освобождение – решением суда. В связи с вышеизложенным просим Вас разъяснить, на каком основании освобождаются от отбытия заключения указанные лица, если эта информация соответствует действительности?» – это цитата из обращения Краснову.

Если человек в неволе сам подписал контракт, то есть принял добровольное решение, то, казалось бы, почему нет? В чем его права нарушены?

Но в случае с осужденными все не так просто. Дело в том, что люди отбывают наказание за совершенное преступление. По закону решение суда о смягчении им режима (на колонию-поселение, на исправительные работы) или их условно-досрочное освобождение выносится только с учетом мнения потерпевших. Известно множество случаев, когда те просили Фемиду не смягчать участь совершившему злодеяние, поскольку он так и не раскаялся, не начал погашать иски о возмещения вреда, угрожает жертвам даже из-за решетки и т.д.

«Право предполагает справедливое, соразмерное наказание по одинаковым правилам, – говорит член СПЧ Светлана Маковецкая. – Конечно, с учетом тяжести, степени вины и прочего. Но по общим правилам».

Наказание должно нести последствия для виновного, которые также определяются по универсальному правилу (законом) так, чтобы обеспечить справедливость и адекватность (вреду, который был причинен).

В данном случае потенциально страдает само право как институт – поскольку невнятными обстоятельствами, никак не связанными с общими для всех правилами, изменяет последствия для отдельного виновного. «Перекашивается» соразмерность и обязательность наказания, а значит права одних (всех и каждого, продолжающих нести назначенное судом наказание) не равны правам других (освобождённых от наказания неведомыми силами).

Страдают жертвы, поскольку для них право на правосудие гарантируется в том числе наказанием виновного и ограничением части его прав в виде изоляции на время от жизни жертвы и других людей.

Некоторые, оправдывая вербовку арестантов, ссылаются на симметричную практику Великой Отечественной войны. Однако сравнение не совсем корректно. Во-первых, государство наше как гарант прав требует не считать операцию войной (тем более отечественной). Во-вторых, оно по видимым и законным основаниям не объявляло особое положение, отменяющее часть российских законов. В-третьих, до сих пор не ясно, в рамках чего вооруженные формирования, называемые СМИ «ЧВК», привлекают в свои ряды заключенных.

В истории с вербовкой есть и другие негативные аспекты. Многие арестанты, судя по роликам, люди, скажем так, довольно маргинального склада и попали за решетку, по их словам, отнюдь не за экономические преступления, а за грабежи, разбои, убийства. Как они себя поведут в критической ситуации (а разве СВО не из таких ситуаций состоит)?

И все же допустим идеальный вариант: для СВО отбирают заключенных, не совершивших тяжкие преступлений против личности, со здоровой психикой. Это же должно быть как-то регламентировано законом? Даже в годы войны создание штрафных батальонов было регламентировано.

Сталин 28 июля 1942 года подписал знаменитый приказ №227, более известный под названием «Ни шагу назад!». До этого, 24 ноября 1941 года, был подписан указ президиума Верховного совета СССР «Об освобождении от наказания осужденных по некоторым категориям преступлений». Всего на февраль 1942 года было освобождено 279 068 человек. Есть ли какой-то документ сегодня? Если да, то о нем точно никто ничего не знает.

«Расширение и легимизация действий (и целых институций) вне правового поля – угроза самой власти, – считает военный эксперт. – Неестественность самой ситуации с вербовкой заключенных давно должна была привести к подобному обращению членов СПЧ. Хорошо, что оно наконец появилось. И уже если кто даст все пояснения, так это органы прокуратуры. Ждем реакции блюстителей законности».

Автор: Ева Меркачева, российская журналистка, правозащитник